Император Пограничья 5 - Евгений И. Астахов
Скальд продолжал наблюдать, как Еремей подозвал к себе одного из мальчишек-беспризорников. Тот что-то тихо рассказал ему, постоянно оглядываясь. Затем подошёл хромой старик-нищий, затем ещё несколько информаторов. Ворон навострил слух, улавливая обрывки разговоров.
— … молодой такой, крепкий, всё спрашивал про Кабана… — … по рынку ходил, деньги предлагал за сведения… — … видели его выходящим из той самой лавки…
Лицо Еремея постепенно темнело. Отпустив последнего информатора, он достал из кармана магофон старой модели и набрал номер. Разговор был коротким.
— Кабан? Это я. У нас проблема, — Еремей говорил тихо, но чётко. — Новый владелец той лавки на Купеческой… Да, которая раньше торговала тряпками… Он выгнал наших ребят. Отказался платить. Мало того, похоже, начал собирать информацию о нас. Прислал своего человека расспрашивать… Платонов его фамилия. Воевода какой-то из Пограничья… Да, именно так… Понял. Сделаю.
Он отключил магофон и задумчиво погладил бороду. Затем снова подозвал лысого из первоначальной троицы и что-то тихо сказал ему на ухо. Тот кивнул и быстро выскользнул из трактира.
Ещё через полчаса Еремей снова связался с Кабаном.
— Всё устроил. Завтра в полночь, в старом карьере за Восточными воротами. Нет, там же выкупили участок, забыл?. Ага. Домину отгрохали. А тут идеальное место — тихо, безлюдно… Да, передам приглашение от твоего имени, чтобы поговорить по-деловому… Конечно, я сам всё проведу, не беспокойся… Нет, людей возьму сколько нужно… Ага, и Горелого, и Спицу. Да, если начнёт упрямиться, доходчиво объясним… Сделаем. И это, Кабан, сам, конечно, смотри, но, как по мне, надо Онуфрия хорошенько отодрать за такие наводки. Не просто так он этого аристо нам подсунул, ой не просто так…
Скальд видел, как Еремей, завершив разговор, подозвал к себе ещё нескольких бандитов и принялся инструктировать их. Выражение его лица изменилось — теперь вместо пренебрежения там читалась холодная расчётливость. Он разложил на столе простой чертёж — очевидно, план местности вокруг карьера — и начал отмечать на нём позиции.
Судя по увиденному, их хозяину предстояло иметь дело не просто с уличной бандой, а с хорошо организованной преступной группировкой, которая явно не собиралась отступать.
* * *
Василиса стояла на невысоком холме у северной окраины Угрюма, наблюдая за приближающимся обозом. Длинная вереница телег, гружённых скарбом, медленно двигалась по раскисшей от недавних дождей дороге. Люди из Нерожино приехали раньше, чем ожидалось — голод оказался сильнее гордости.
Утреннее солнце рассеивало остатки тумана, окутывавшего ещё недостроенные дома нового квартала. Угрюм преображался с каждым днём. Работа кипела — плотники трудились с рассвета до заката, а магические таланты позволяли ускорить процессы, которые обычно занимали недели.
— Выглядит внушительно, правда? — Тимур остановился рядом с ней, тоже глядя на приближающихся переселенцев.
— Двадцать семь человек только из Нерожино, — кивнула Василиса. — Многовато для временного размещения.
— Игнатий Михайлович уже подготовил для них документы на земельные наделы, — пиромант потёр озябшие руки и создал крохотный огонёк. — Воевода считает, что большинство останется насовсем.
Голицына мысленно согласилась с этим прогнозом. До того, как Прохор отправился в Сергиев Посад, они с ним объехали выделенные участки — земля здесь была куда плодороднее, чем в Нерожино, а защита от Бездушных давала людям то, чего не хватало в отдалённых деревнях — уверенности в завтрашнем дне.
— Пойдём встречать, — сказала Василиса, направляясь к воротам.
У ворот уже собрались Платонов-старший, Захар, Борис и отец Макарий. Священник, несмотря на свой внушительный рост и фигуру, излучал спокойствие и доброжелательность, что помогало прибывающим чувствовать себя увереннее.
— Ты бы видела караван из Шувалихи, — тихо сказал Тимур. — Они прибыли вчера, когда ты была на разведке месторождения. Дети истощённые, женщины измученные. Мужчины их проводили до ворот и вернулись обратно — не хотят оставлять землю.
Василиса нахмурилась. Упрямство крестьян было ей понятно — привязанность к земле у них в крови. Однако Бздыхи не станут уважать эту связь.
Встреча переселенцев прошла организованно — сказывался опыт, приобретённый за последние недели. Захар и три старосты сопровождали новоприбывших к временным жилищам, где им предстояло остановиться до постройки собственных домов.
После обеда Василиса отправилась проверить ход строительства школы. Здание уже обрело стены, внутри усердно работали плотники. Девушка оглядела просторное помещение, мысленно представляя, как скоро здесь будут заниматься дети. Уже через неделю должны были прибыть новые учителя — математик из Сергиева Посада и наставница химии из числа беженцев.
Её мысли перескочили на новую тему.
Отец Макарий не зря гордился своими успехами. Из Кирилловского скита и Пафнутьевой обители прибыло пятьдесят шесть человек — семьи, потерявшие дома из-за нашествия Бездушных. Эти люди ценили безопасность Угрюма и готовы были начать всё сначала.
Покинув школу, Василиса направилась к новым торговым рядам. Степан превзошёл себя — помимо обещанных двух торговцев, с помощью различных налоговых и иных льгот ему удалось привлечь ещё троих. Теперь в торговом квартале Угрюма открывались лавки, предлагавшие товары, которые раньше можно было найти только в крупных городах.
Лавка «Восточные пряности» особенно привлекала внимание. Её владелец, смуглый немолодой мужчина с аккуратно подстриженной бородкой по имени Ираклий, выставил у входа корзины с диковинными специями, наполнявшими воздух экзотическими ароматами. Рядом готовилась к открытию галантерейная лавка, где уже развешивали на стенах отрезы ярких тканей.
— Боярышня! — окликнул её Захар, спешащий по улице с какими-то свитками подмышкой. — Вы не видели Игнатия Михалыча? Прибыли ремесленники из Рязани!
— Он должен быть у строящейся больницы, — ответила она. — Альбинони опять требовал его вмешательства.
Захар поблагодарил и поспешил дальше, а Василиса с улыбкой посмотрела ему вслед. Старый слуга гордился каждым привлечённым им ремесленником, словно лично их выпестовал. Гончар с подмастерьями уже обустроил мастерскую и начал производство первой партии посуды. Кожевник с семьёй тоже не терял времени — из его мастерской уже вышла первая сумка. А столяр-краснодеревщик, которого Захар называл не иначе как «сокровище», создавал мебель такого качества, что даже аристократы не постыдились бы поставить её в своих домах.
Подходя к больнице, Голицына услышала знакомый голос итальянского доктора, эмоционально что-то объяснявшего строителям. Альбинони размахивал руками, требуя особой планировки операционной и системы вентиляции. Его акцент становился сильнее, когда он волновался, а волновался он почти всегда.
Однако результат стоил этих страданий — больница Угрюма обещала стать одной из лучших за пределами крупных городов. С появлением целителя
