Афганский рубеж (СИ) - Дорин Михаил
Я посмотрел по сторонам. Людей слишком много, чтобы «доходчиво» объяснять командиру звена, где он не прав. Рядом увидел стоящий кунг, за который можно зайти.
— Иди сюда, — показал я ему на вкопанную будку.
Место я выбрал не самое удачное, но других не было. Вкопанная будка оказалась аэродромным туалетом. Запах соответствующий, как и обильное количество мусора вокруг.
— Тут воняет, — произнёс Батыров, когда мы зашли за будку.
— Ничего. А теперь слушай. Чтобы нам троим вот в такой вот выгребной яме не оказаться, следует пересмотреть своё отношение к происходящему. Давай признаем, что у тебя проблемы, — сказал я, тыкая в сторону будки.
— Моя проблема — это ты, Клюковкин. Всё через задницу из-за тебя пошло.
— Эта «проблема» сегодня, тебе жизнь спасла. Также борттехник, который не потерял контроль над собой. А ты сейчас Д’артаньяном прикидываешься тут!
Батыров промолчал. Дрожащей рукой достал из кармана пачку БАМа и закурил.
— В чём дело, Димон? Мы — экипаж. Должны доверять друг другу, — спокойно сказал я.
Командир звена помотал головой. Сложно парню признаться, но другого пути нет.
— Доверять? Что ж, ты всё правильно говоришь. Аварийная посадка из головы не выходит.
И всё равно не договаривает.
— Ещё и академия накрылась медным тазом. Командировка тут же нарисовалась. Магнитные бури и всё такое. Хорош, Дим. Ни один лётчик никогда не скажет, что боится. По твоим глазам вижу.
Батыров не ответил, но мне и без его подтверждения понятно. Да, парень боится, как и все. Проще всего ему сейчас прийти к командиру эскадрильи и сказать, что он не готов.
Но что с ним будет в полку? Клеймо на всю жизнь. Как говорили в моей прошлой жизни — «пятисотый».
— Я рапорт пойду напишу. Пускай отправляют обратно…
Только он это сказал, к нам прибежал Лёня Чкалов. Запыхался, вспотел и смотрел на нас широко раскрытыми глазами.
— Мужики, ну вы нашли где курить. Тут вообще-то, воняет.
— Лёня, ты чего прибежал? Понюхать? — резко спросил Батыров.
— Командир, я…
— Головка, ты! Говори быстрее, а то и правда воняет, — прервал его Димон.
Вот так голос прорезался у Батырова! Выплеснуть хочет весь негатив. Жаль, что Лёня попался под горячую руку.
— Петрович зовёт. Разбор уже прошёл, а вас нет, — ответил Чкалов.
Батыров посмотрел на меня и пошёл в сторону КДП.
— Чего это он? Ты его разозлил? — спросил у меня Лёня.
— Нет. Жарко на улице. Тепловой удар.
Я ускорил шаг, чтобы не отставать от Батырова. Комэска с нами кратко переговорил. Уточнил, как прошёл полёт и отпустил. Но в его словах звучали нотки сомнения.
— Всё гладко прошло? Чётко зашли на площадку, взлетели и так несколько раз? — спросил Енотаев, устало зевая.
В классе кроме нас никого не было. Первым я говорить не буду о проблеме с первой посадкой. А надо было бы что-то сказать. Всё равно по объективному контролю станет известно.
— Так точно. Всё было гладко, — громко отрапортовал Батыров.
— Добро! Свободны, — сказал Ефим Петрович, и мы вышли из кабинета.
Как только мы отошли на достаточное расстояние от КДП, я решил спросить у Димона причину молчания.
— Чего не сказал про первую посадку?
— Не стоит.
— А по-моему, ты продолжаешь вокруг себя создавать образ идеального парня. Всё боишься «ручки испачкать».
— Зато у тебя они «грязные». С твоими косяками никакая прачечная не поможет, — огрызнулся Батыров.
Вроде только поговорили нормально. Ничего парень не понял.
— Как хочешь. Но ты дождёшься, когда справа от тебя в кабине буду сидеть не я. Другой бы уже давно тебя сдал.
Димон остановился и дёрнул меня за плечо. Воздействие было не сильное, но я решил повернуться к нему лицом.
— А чего же ты не сдал? — с сарказмом спросил Батыров.
И, правда, а почему? Раньше думал, что просто мне нужен друг в новом мире. А на самом деле другое. Мне в жизни выпал второй шанс. Почему же его не дать Димону?
— Считай, что я сентиментален. Мне давали шанс исправиться. Так что теперь и у тебя он есть. Пользуйся им грамотно, — ответил я и пошёл в сторону нашей казармы.
Вечером в казарме практически никого не осталось. Я занялся опять подготовкой и чтением книги академика Вавилова. Так и уснул на кровати.
Спал крепко. Да так, что даже не услышал всех громких разговоров парней, вернувшихся с города. Встав на утреннюю пробежку, в казарме сразу ощутил запах тяжёлых изотопов спирта. А ещё, странный аромат животного помёта.
Оглядев спальное помещение, стало понятно, что дошли все. Практически всем удалось полностью лечь на кровать. Штурман эскадрильи только застыл в полупозиции — туловище на кровати, а ноги согнуты в коленях и на полу. Так и храпит в неудобной позе.
— Саня, а чем пахнет? — спросонья спросил Лёня, перевернувшийся на другой бок на соседней со мной кровати.
— Праздником. Построение через час, — напомнил я и пошёл к выходу из расположения.
Стоящий рядом с дверью солдат зачем-то подглядывал в глазок. Будто кто-то пришёл.
— Что там? — спросил я, подойдя к нему.
Он слегка задёргался. Глаза забегали, а рука закрыла дверной засов.
— Лучше не выходите. Там… такое, — испуганно сказал боец, поправляя панаму.
Сначала подумал, что там проверяющий или кто-то из моих товарищей не дошёл до расположения, заснув прям на ступеньках. Тогда определённо его нельзя оставлять там. Бетонный пол холодный. Подхватить заразу можно запросто. Не задумываясь, открываю дверь.
— Ох, ёптить! — выдохнул я, увидев перед собой это «чудо».
Только оно было не в перьях, и совсем не мышь, а с огромным… горбом! На площадке между первым и вторым этажами, стоял верблюд.
— Ты откуда такой⁈ — спросил я у него и взглянул на часы.
Время почти 8:00. Енотаев сейчас сам встанет на зарядку. Вот это будет номер! Надо хоть выпроводить этот «корабль пустыни» отсюда.
— Малец, иди сюда, — позвал я солдата.
— Я в детстве с лошади пару раз падал. У меня к таким животным страх, — трясся парень, прижавшись к двери.
— Да не боись ты. Это ж верблюд. Посмотри, какое лицо у него доброе.
Мы с парнем внимательно посмотрели на жующего жвачку верблюда. Но солдат не проникся к животинке.
С бойца толку мало. Он вон спрятался и не выходит. Надо как-то выпроводить гостя. Кричать на верблюда тоже нельзя. Эти животные весьма обидчивые.
Вернулся в расположение и пошёл будить сначала Багу, а затем и Магу. Но эти ребята были в полной отключке. Ещё более «уставшим» был Димон. Решил он вчера, видимо, обнулиться по полной.
Лёня успел закимарить повторно в моё отсутствие.
— Чкалов, просыпаемся.
— Чего? Война?
— Ага, война в Крыму — всё в дыму. Пошли. С верблюдом поможешь, — сказал я.
— Сань, ты ж не бухал вчера⁈
— Ты тоже. Пошли, говорю!
Чкалов надел спортивный костюм, и через минуту мы стояли на лестнице. Верблюд величаво и внимательно смотрел на нас, шевеля губами.
— Так, это — верблюд, — сделал заключение Лёня.
— Да.
— Настоящий, — продолжил рассуждать Чкалов.
— Определённо. В полной комплектации я бы сказал. Седло в наличии.
— Угу. И у него один горб. На Семёна похож, — продолжил поражать меня своей эрудицией Лёня.
— Кто?
— Ну, верблюд. В моём селе, был один. Семёном звали. Одна морда, один профиль. Правда, тот двугорбый был.
— Издеваешься? Его убрать надо отсюда, — сказал я.
— Блин, ну тогда вопрос: а что он здесь делает?
— Ты потом по этому поводу напишешь диссертацию. Давай быстрее вытянем его, — подтолкнул я к действиям Чкалова.
Вывести из здания казармы верблюда оказалось непросто. Даже похлопывание тростью, найденной рядом с седлом, не помогало. Вниз по лестнице верблюду было ступать страшно.
Он оказался упёртым и решил отомстить плевком. Чуть было наш Чкалов не влетел в стену, настолько была мощная струя. И хорошо, что не в глаза ему попал одногорбый.
