Рейд за бессмертием - Greko
— А как иначе? — удивилась девочка.
Она совершенно не боялась двух крепких, пропахших порохом и дымом мужчин. Наверное, ее дада был точно таким же. Возвращался к ней после битвы, чтобы смыть усталость и горечь потерь в дочерней невинности и любви. Она вложила свою ладошку в мою протянутую руку.
— Век на вас, Ваше Благородие, молиться будем! — разошелся обрадованный Девяткин.
… Из расположения куринцев, определив им на постой кормилицу, вдвоем с принцессой отправились в штаб-квартиру. Мне был нужен Граббе. Наверное, только с ним можно было решить вопрос с удочерением Суммен Сурхаевой. Слишком важная она была птица. И мне нужна как воздух. Не только для Микри и Мики. Для всей моей немаленькой уже семьи, которой не хватает одного — детского смеха за обеденным столом.
— Не могла бы ты немного побыть с сыном Шамиля? — спросил я, когда мы добрались до генеральской кибитки, рядом с которой отирался юный аманат.
— С Джамалэддином? Он задавака!
— Сейчас попробуем решить эту проблему. Джамалэддин! Ты не можешь ненадолго побыть защитником этой юной дамы?
Сын Шамиля что-то пробурчал. По-турецки он говорил куда хуже отца. Но нотки согласия я уловил.
— Побудь с ним, пожалуйста, Суммен, — попросил я. — Мне нужно поговорить с генералом.
Мне не пришлось ждать. Генерал принял меня сразу.
— Константин Спиридонович! Рад видеть в добром здравии? Чаю?
— Не откажусь.
Граббе отдал приказ денщикам.
— Совершенная виктория! — восторженно воскликнул генерал. — Пятый день не могу отказать себе в удовольствии отметить ее в своем ежедневном рапорте. Успех полный! Дело невозможное исполнено с помощью Неба. Войска покрылись славой! Вы тоже не подкачали. Ах, как жаль, что погиб славный Тарасевич, оставив после себя многочисленное семейство. Храбрец каких поискать. Вот кто мог бы подать рапорт о вашем геройском поведении. Мне сказали, что с вашей помощью подъем на гору вышел легче против ожиданий. Непременно буду настаивать на производстве вас в капитаны. И Владимира для вас попрошу![2]
— Боюсь, господин генерал-адъютант, мне не светит новый чин. Совсем мало времени прошло с последнего производства. Меня понизили, потом повысили. В общем, остался, как говорят картежники, при своих.
— Несправедливо! Я буду писать министру! Неужто в Петербурге не поймут: партия Шамиля истреблена до основания.
— В лагере ходят слухи, что ему удалось скрыться…
Граббе поморщился. Ускользнувший из его рук злодей сильно портил картину, и генерал предпочитал об этом ни писать, ни говорить.
— Не думаю, что у него, прикрывшего политические цели и замыслы честолюбия личиной фанатизма, теперь что-то выйдет… Не будем об этом. Вы же пришли не просто так. Какая-то просьба? Что за очаровательное создание прибыло с вами?
— Это дочь Сурхая.
— Того самого? Сурхая из Коло? Тогда мне следует взять ее к себе воспитанницей[3].
— Хотел просить того же. У нас с супругой пока нет деток. Зато есть дом в Тифлисе и вполне твердое финансовое основание.
Граббе завис в раздумьях. Отмер.
— Ну что с вами делать⁈ Коли с наградами для вас может выйти конфуз, не считаю порядочным вам отказать в столь благородной просьбе. Но чур ребеночка окрестите и назовете Викторией в честь нашей славной победы! У вас, греков, подобное возможно[4].
Меня внутренне передернуло. Слишком свежи были воспоминания о моем лондонском фиаско. Ассоциации с именем Виктория стали бы вечным напоминанием мне, насколько я подчас наивен и глуп.
— Не уверен, что такое возможно. Я бы предпочел назвать девочку Вероникой.
— Верящая в победу? Блестяще!
[1] Сам того не ведая, Коста привел почти дословно фразу Кея из третьих «Людей в черном», который он никак не мог увидеть. Фильм вышел только в 2012 г.
[2] Офицеров-участников штурма Ахульго, тех, кто выжил, наградили по-царски. И новые звания, и ордена, причем, некоторые получили несколько штук — за Чечню, Бурунтай, Аргвани и Ахульго. Солдатам дали еще по одному серебряному рублю.
[3] В реальной истории так и произошло. Маленькая Суммен была воспитанницей Граббе, нареченной после крещения Александрой Павловной Сурхаевой (Граббе дал ей свое имя для отчества). Потом была отправлена в Петербург и по Высочайшему повелению принята в Сиротский институт Санкт-Петербургского воспитательного дома. Скончалась в возрасте 14-ти лет, не перенеся холодного и сырого климата столицы.
[4] Имя Виктория дается при крещении только с 2011 года.
Глава 6
Вася. Ахульго — Темир-хан-Шура, 30 августа — начало сентября 1839 года.
Генерал-майор Пулло был взбешен. Накануне было подавлено сопротивление в последнем подземном убежище. Артиллерия поднята на окружающие высоты для отправки домой. Мертвые похоронены под наскоро сколоченными деревянными крестами посреди разрушенных до оснований аулов. Лагерь сворачивался. Вовсю шла подготовка к возвращению. Золото Ахульго уплыло из рук командира куринцев. Сколько он ни рассылал лазутчиков, как ни расспрашивал группы, обыскивающие пещеры, ничего! Ни единого следа. Ни одной зацепки. Судя по всему, золото было вывезено еще до подхода русских в горы и укрыто в неизвестном ауле.
Единственный светлый лучик — от горской милиции пришли известия о ранении Шамиля. Все ж таки смогли куринцы, в отличие от других полков, пустить кровь мятежнику. Генерал не преминул несколько раз подчеркнуть этот момент за обедом у Граббе. Даже вызвал к себе Васю и выдал ему серебряный рубль.
— Гордись! Ты не просто горца подстрелил. Самого Шамиля угостил свинцом. Эх, правее бы на пару пальцев — и пропал бы смутьян! Сразу выскочил бы в офицеры, Девяткин. Без экзамена[1]. Но все ж к Георгию тебя представлю. Теперь жди, когда награды утвердят. Доволен?
Милов сразу сообразил, что это не тот подвиг, о котором стоит твердить на всех углах. Лучше помалкивать, пока на него все горцы не объявили охоту.
— Я, Вашество, в офицеры не рвусь. Вполне доволен своим положением.
— Молодец, что честно признался. Не ты первый, не ты последний, кто, имея возможность стать офицером, от нее отказался. Тем, кто так поступает, много поблажек Государь положил. Жалование увеличится в полтора раза. Сможешь в отставку выйти, когда пожелаешь. И носить будешь на эфесе своего тесака серебряный темляк.
«Серебряный темляк — это, конечно, круто! — съерничал Вася. — Я этого тесака в глаза не видел. И в летучем отряде он без надобности — с темляком или без. А вот насчет отставки можно и подумать. Как-никак, детки теперь на руках».
Приемыши из Ахульго серьезно зацепили Васино сердце. То ли момент такой выпал, то
