Запах денег (СИ) - Ромов Дмитрий

— Ну, давайте, посмотрим, — кивает он.

Я вытаскиваю паспорт и протягиваю ему.

— Намокнет от снега, — говорю я. — Да и невидно же ничего в темноте. Пойдёмте в гостиницу, там и посмотрите.

Милиционер пролистывает страницы моего паспорта и возвращает его мне.

— Вы все вместе? Вчетвером здесь?

— Да, — киваю я. — Но мы уже уходим, действительно времени много, спать пора…

Патруль доводит нас до гостиницы, убеждается, что мы проживаем здесь и идёт дальше, а мы расходимся по номерам. Парни к себе, а мы с Наташкой ко мне. Она выглядит уставшей и перегоревшей, словно высказавшись и сбросив пар, разрывавший её всё последнее время, она уже и не нуждается в ответах.

— Я ещё сказать хотела, — тихо, словно она самая послушная и покладистая девочка на свете, произносит Наташка. — Ты вчера спрашивал, хочу ли я в Геленджик. Я подумала. Нет, не хочу. Хочу домой, чтобы Новый год, как раньше, по-домашнему…

Она раздевается и устало бросает одежду на стул — свитер, майку, джинсы, колготки… Я стою и наблюдаю. Она снимает с себя всё и остаётся совершенно голой. Картина волнующая, честно говоря. Подходит к кровати и сняв покрывало, убирает в сторону. Оборачивается, бросает на меня быстрый взгляд и проскальзывает под одеяло.

— Бр-р-р… Холодно, — жалобно мурчит она. — Ты идёшь?

Ну а как же, иду, конечно, тут приманки такие… Только… не сразу. Снимаю брюки и сажусь на кровать.

— Я захотел тебя сразу, как увидел, — говорю я и оглядываюсь на неё.

Она сначала смотрит удивлённо, а потом улыбается и начинает смеяться:

— Нет, ты невыносим. Это ещё в детском саду что ли? Озабоченный!

А, точно мы же давно знакомы… Я сажусь на кровать и оборачиваюсь к ней.

— Завтра поедем в Геленджик и Новый год встретим там. В шумной компании новых друзей.

Она широко распахивает глаза и приподнимается на локтях.

— Но я же… — начинает она, но замолкает, бухается на подушку и отворачивается. — Зачем тогда спрашивал?

— Это было несколько часов назад, и ты ничего не ответила. Поэтому я принял решение сам, и мы с тобой поедем. Так вот, на твои вопросы я тебе отвечу кое-что. Немного, но по делу. Ты не конь в стойле и не секс-игрушка. Я чувствую в тебе силу и вижу любовь. И мне они нужны. И я хочу дать тебе то же самое. Дальше. Сейчас я делаю задел на будущее, в том числе и наше с тобой. Но я ещё не набрал нужной силы, поэтому мне приходится быть и бандитом, и ментом, и комсомольским активистом, и много кем ещё.

Она поворачивается и внимательно смотрит. Брови сведены, ловит каждое слово.

— Сейчас я уязвим, — продолжаю я, снимая рубашку, — и моё самое слабое место — это ты. Поэтому я хочу тебя защитить. Куда ты несёшься? Куда торопишься? Нам всего по семнадцать, у тебя вон ещё детство в одном месте булькает. Учись, набирайся знаний, изучай своё карате, только грудь береги, активно работай в комитете комсомола. Вот твоя цель на ближайшее время, круг твоих задач.

Она набирает воздух, чтобы сказать что-то, но я не даю ей этой возможности.

— Мне понадобится не только твоя задница, но ещё и мозги, сообразительность, обаяние, преданность, выносливость. Всё, что у тебя есть. Ты думаешь, что мы должны быть, как Бонни и Клайд? Нет, не должны. Мне не улыбается, чтобы тебе отстрелили голову, вот эту твою прелестную головку, во время ограбления банка. Не волнуйся, дома сидеть не будешь. Нет, когда родишь, будешь, конечно, только это ещё не сейчас. Но и с голой жопой ходить по подиуму я тебе больше не дам. Попробовала разок, типа по приколу, спишем на ошибки молодости. И пойми, тебе не надо мне ничего доказывать, пытаться удивить и соответствовать какому-то непонятному уровню. Ясно?

Она неуверенно кивает, но я не сомневаюсь, бой с воображаемыми конкурентками она только начала. Ей надо во всём стать лучше, чем они — в любви, в манерах, в умениях, в профессиональных достижениях, способностях удивлять. Это будет вечная гонка. До тех пор, пока я буду оставаться в ней призом. По большому счёту, оно и пусть, лишь бы только из мирного русла не выходило. Чтобы без эксцессов…

— Наташ, вот ещё что, успокойся ты, женщины в СССР пользуются плодами равноправия, поэтому их кругом много. Разных, обычных и красивых, что же теперь убиться что ли? Я ни разу не спал, да что спал, вообще у меня ничего не было с другими девушками с тех пор, как мы вместе.

— С тех пор⁈ — возмущённо выдыхает она и резко садится в постели. — А до этого⁈

— Нет, ты меня в гроб загонишь! Двигайся, я иду…

Утром я делаю кучу необходимых звонков, а потом веду Наташку в ГУМ, благо, в пяти минутах ходьбы. Мы покупаем кучу вещей для поездки и чемодан. После обеда отправляемся в аэропорт. Билеты нам привезли в гостиницу, так что за ними никуда заезжать не надо.

Наташка выглядит спокойной, удовлетворённой и жизнерадостной. Надеюсь, подобные вечера вопросов и ответов не станут традицией. Иначе придётся с ней что-то делать. Можно подумать о розгах, например…

Толян высаживает нас у входа и уезжает к своим. Вечером они все тоже улетят на каникулы.

— Егор! — кричат сверху, когда, войдя в здание аэровокзала, мы останавливаемся перед табло. — Идите сюда!

Я задираю голову и вижу Бориса, свешивающегося через перила со второго этажа.

— Мы ещё не зарегистрировались! — тоже кричу я.

Люди смотрят на нас, как на дикарей, но нам смешно. Мы словно творцы, или, по крайней мере, хозяева этого мира, что хотим, то и делаем. На душе весёлая лёгкость и ожидание праздника. Шашлык, ёлка, Дед Мороз, холодные густые серые волны и салют в чёрном южном небе. Каникулы и никаких дел. Отдых, постель и Наташка под боком. Сто лет такого не было. Кажется, что в Гагры мы вообще в другой жизни ездили.

— Давайте паспорта, — предлагает Игорь. — Я пойду нас зарегистрирую.

Мы отдаём документы, билеты и чемодан, а сами идём наверх. Борис нас поджидает. Выглядит он ярко. В сумасшедшей дублёнке, огромном шарфе и в шляпе. Пальцы унизаны кольцами с камнями, как у средневекового ростовщика. Он смотрит на нас с загадочно-высокомерной улыбочкой.

— Рад тебя видеть, — киваю я. — Артиста заметно сразу по шарму и яркому стилю. Вкус штука такая, либо он есть, либо его нет.

Наташка смеётся и незаметно пихает меня в бок.

— Знакомься, Наташ, это Борис. Он музыкант из Большого!

— Ого! — улыбается она, — Как здорово! А я вот, к своему стыду, в Большом не была ещё. Я и в Москве-то не так давно впервые очутилась.

— Ну, это мы легко можем исправить, — игриво и немного даже плотоядно улыбается Буряце, — для красивой девушки у нас в театре все двери откроются.

— Наталья — моя невеста, — уточняю я, — а Борис друг Галины. А друг Галины и наш друг.

— Чего вы там стоите⁈

Я оборачиваюсь на голос и вижу саму Галину. Она машет нам рукой.

— Идите скорее сюда! — зовёт она. — Тут шампанское!

Мы подходим. Компания уже веселится. Они сидят за столиком в кафе.

— Вот они, мои лялечки, — указывает на нас Галя своим друзьям. — Это Егор, а это Наташа.

— Тут столько девчат, а он со своей! — смеётся черноволосая дама с тонкими и не очень добрыми чертами лица. — Главное, ведь и Наташи уже имеются.

Ей лет тридцать пять, может, чуть больше, поэтому Наташка особо не напрягается, хотя… ну, в общем…

— Это тоже Наталья, — машет на свою подружку Галя, — она хорошая, просто выпила немного. А это Вика.

Вика кивает, не слишком интересуясь нашими персонами. Она примерно того же возраста, что и Наталья. Яркая черноглазая брюнетка, поглядывающая свысока. У обеих Галиных подруг во внешности есть что-то восточное. Вика, так та вообще, будто с ближнего востока.

— Так, давайте, шампанское! — командует Галина. — Борис, наливай. Сейчас ещё Марик подъедет. Но он всегда опаздывает.

Мы усаживаемся к столику, на котором стоит большое блюдо с бутербродами с копчёной колбасой. В кафе многолюдно. За огромными панорамными окнами взлетают и садятся белоснежные самолёты.