Полный попандос! - Алексей Стацевич
Покопавшись внутри, с чавканьем извлекла наружу зажатое в ладони окровавленное Ядро.
— А вот и оно, — улыбнулась охотница. — Ну как, понравилось?
В ответ побледневший от всего увиденного Ру, едва сдерживая тошнотворные порывы, показал большой палец: «Класс!»
— Так и знала, что тебе понравится. А теперь идем, охота на сегодня закончена.
— Домой? — просипел он.
— Нет, ты что, какой домой? — рассмеялась девушка. — У нас на сегодня еще много дел!
С этими словами Мияко бабочкой упорхнула в чащу, и Ру не оставалось ничего другого, как в очередной раз последовать за своей спутницей.
— Какие у нас еще дела? — поравнявшись с ней и стараясь не отставать, спросил он в надежде, что этими «делами» будет «поспать где-нибудь в гамаке на лесной полянке под пение птиц» — Мияко разбудила его с первыми лучами солнца, и Ру, полночи проворочавшийся на неудобной кровати, чувствовал себя разбитым и невыспавшимся. Поэтому часик подремать сейчас — было самое то!
Однако охотница мыслей парня не разделяла.
— Рыбачить пойдем, — сообщила она. — Жрать же нам что-то надо, верно?
Ру вспомнил, что в их знакомство девушка притащила в лавку алхимика целую авоську с рыбой.
— Удочками? Ловить будем? — на всякий случай уточнил он, не особо понимая, откуда девушка возьмет снасти.
Мияко одарила парня насмешливым взглядом:
— Какими удочками, глупый? Полдня на озере просидим. Сети наше все!
Едва она договорила, как деревья будто расступились, и парочка вышла на берег. Голубая гладь, окольцованная зеленым лесом, раскинулась на сотни метров вокруг.
— Чего застыл? — Мияко скинула обувь и первой ступила на белый прибрежный песок.
Ру последовал ее примеру. Песок, остывший ночью, еще не успел прогреться и обжигал пятки холодом, поэтому парень, лишь дойдя до воды, уже несколько раз пожалел, что снял ботинки.
— Помощь нужна?
— Не, — покачала она головой.
Пока девушка возилась с сетью, Ру прогулялся вдоль берега, вновь, как и перед сном, размышляя о том, что не воспринимает все происходящее как нечто само собой разумеющееся. Была во всем этом какая-то ложь, какая-то фальшь, какая-то «неправильность»… И почему вместо воспоминаний о своей прошлой жизни аристократа перед глазами все чаще мелькают совсем другие обрывки — высокие блестящие дома, шумные лакированные повозки, парящие в небе стальные птицы… что-то еще!.. Впрочем, все эти обрывки ни разу не сложились в какую-то цельную картину, так что, возможно… это были всего лишь видения? Сны? Галлюцинации?
— Ру!
Голос Мияко, прозвучавший за спиной, вывел парня из мыслей, и тот обернулся… и обомлел. Девушка, раскидав на берегу сеть с барахтающейся в ней рыбой, скинула свой комбинезон, и сейчас, слегка раскачиваясь от небольших накатывающих волн, стояла по пояс в воде.
Обнаженная!
У Ру от неожиданной картины сперло дыхание. Хоть девушка и стояла к нему спиной, которая плавно переходила в скрытые под водой округлости, но фантазия быстро нарисовала упругую грудь с задорно торчащими сосочками, призывно колыхающимися в такт ее покачиваниям.
— Купаться со мной пойдешь⁈ — через плечо поинтересовалась она и, не дожидаясь ответа, нырнула.
А в Ру заиграли гормоны, дремавшие все последние дни и практически не отреагировавшие ни на длинные стройные ноги новой подруги, ни на ее попку в коротких шортиках, ни на явные намеки. Не отреагировавшие, как полагал Ру, из-за стресса.
А вот сейчас гормоны проснулись и, на пару с адреналином, ударили в голову. Парню стало жарко, он почувствовал, как кровь приливает к лицу. Пока что к лицу!
— Иду! — вдруг севшим голосом просипел он.
Глава 7
Торопливо стащив комбинезон, Ру нерешительно взялся за резинку трусов и огляделся по сторонам. Несмотря на то, что в озере его ждала голая девушка — а Майка точно была голой, поскольку ее трусики лежали там же, на берегу — стыд, смущение и робость все же перевесили желание, и последний оплот приличия остался на месте.
Переступая по все еще ледяному песку, Ру с разбега плюхнулся в воду, готовый к тому, что та окутает тело холодом и скукожит все части его молодого и растущего в трусах организма. Но нет — вода, на удивление, оказалась теплой.
Рядом вынырнула Мияко. Точнее, не вся девушка, а лишь ее голова со слегка приоткрытым ротиком. Перед купанием Мияко сняла резинки, удерживавшие хвосты, и теперь мокрые волосы спадали на лицо. Выглядело все это… возбуждающе.
Не в силах сдерживаться, Ру прильнул к губам подруги. На мгновение в голове мелькнула мысль, что, возможно, он все неправильно понял, но, почувствовав язык охотницы за своей щекой, успокоился — он все сделал правильно!
Нащупав ногами дно, Ру запустил руки вниз, к попке, желая с удовольствием понаминать податливые булочки… но задница Майки была плоская и словно одеревенелая! Изумившись такому повороту события, он сделал попытку прошмыгнуть пальцами к самому сокровенному… но был безжалостно остановлен.
— Давай на берег, — оторвавшись от его губ, прошептала Мияко и нырнула под воду.
Раздосадованно шмыгая — у него еще никогда не было секса в воде! — Ру первым вышел на берег и огляделся, ища Мияко похотливым взглядом. Конечно, странная форма ее задницы парня несколько смутила, поскольку в шортиках та смотрелась… не так плоско, но… у всех есть свои недостатки!
Девушка обнаружилась все там же, где парень увидел ее обнаженной в первый раз. Но на этот раз она не стояла к нему спиной, маня неизведанными прелестями, а медленно выходила из воды…
— Что… за… хрень? — не смог он сдержать хрип удивления.
Мияко, как сначала и предполагалось, а затем и «ощупывалось», была полностью раздетой… но «упругая грудь с задорно торчащими сосочками», ровно как и щелочка между ног… оказались закрыты мелкими квадратиками цензуры!
— Что не так? — искренне удивилась девушка и ступила на песок.
— Ты… там… это… — парень растерянно тыкал пальцами в квадратики, — почему… закрыто?
Мияко непонимающе нахмурилась:
— В смысле — почему закрыто? В нашем мире не приветствуются полностью обнаженные тела, ты что, забыл?.. А, ну да, Прибывший… Вот, теперь будешь знать!
— Но… но… но это нечестно!
Охотница пожала плечами:
— Честно, не честно… Что ты заладил? У тебя в трусах, кстати, тоже… не все на месте.
Ру в ужасе сдернул трусы — его причиндалы закрывала все та же мелкая сеточка цензуры.
— А-а-а! Где мой… —
