Мерцание - Мастер_Угвей

Слизь, разумеется, никак не отреагировала на мои слова и просто продолжила растворять цветок внутри себя, отчего она временно приобрела пурпурный оттенок, но я уже не обращал на неё внимания. Закрыв её обитель стеклянной пластиной, я начал помогать своему наставнику расставлять все колбы, что он явно принёс с ближайшего рынка Зауна.

— Кстати, а что слышно в городе? — начал я задавать вопросы, чтобы скрасить элементарный труд. — Не слышно, как прошла атака Вандера? Я нитроглицерин сверхкрупными порциями ему месяцами таскал, они точно его для чего-то крупного использовали…

— Восстание уже закончилось, — слегка махнув рукой, ответил учёный. — Вандер наконец-то бросил свои детские попытки достать совет, отчего распустил остатки своих людей и расформировал свою банду. Как и многие прочие революции до него, эта умерла тихо и незаметно, просто утонув в собственной крови.

— В каком смысле «закончилось»? Они же совсем недавно планировали наконец-то взорвать тот мост, что соединяет города и атаковать затем порт? Что произошло? Как война вообще может просто так закончиться? — нахмурившись, спросил я, даже не до конца осознавая его слова. Слишком уж они казались сюрреалистичными и невозможными.

Конечно, все эти проблемы восстания, к счастью, обошли меня стороной, вот только всё равно невероятно странно слышать нечто подобное, когда вся моя жизнь здесь была связана с готовящейся войной против элит. Как можно просто взять и бросить всё это?

Пусть я и не встречал Вандера лично, но тот же Силко никогда бы не бросил свою вендетту против торговых семей, заправлявших всем Пилтовером, а соответственно и Зауном. По одному его взгляду было видно, что он человек идеи, готовый сражаться за ней до последнего вздоха, лишь бы добиться свободы Нижнего города от цепей стоящих на вершине.

А потому просто бросить? Это не только выглядело безумно странно и вызывало целую волну вопросов, но и откровенно разочаровывало. Столько людей, столько жертв — и в результате ничего?

— Люди осознали, что они полнейшие дураки, и что на настоящей войне умирают настоящие люди — вот что произошло. Как рассказывали мои осведомители, Вандер сбросил свои железные перчатки, после того как большую часть его армии расстреляли на том мосту, как свиней, после чего оставшихся добили с помощью динамита. Либо Пилтоверцы собрали эти образцы со всех неудавшихся попыток врагов взорвать их дома, либо просто мои бывшие коллеги наконец-то включились в дело и их заставили разработать аналог вещества для торговых домов. Всё-таки, пусть твоё открытие гениально, но мой наставник также является обладателем блестящего ума. Потраченного и скованного страхами прошлого, но всё равно невероятного в своих возможностях, — холодным тоном, лишённым эмоций, деловито произнёс старый алхимик, в это же время сравнивавший два схожих реагента по их цвету.

Я же от столь шокирующей новости, высказанной настолько привычным тоном ненадолго замер, прекратив работать. Синджед мигом это заметил, отчего слегка покачал головой и начал детальнее объяснять свои слова:

— Знаешь, сколько уже было подобных «революций»? — с печальной усмешкой спросил алхимик, расставляя купленные реагенты по полкам. — В Зауне есть большая проблема с сохранением уроков истории, а потому местные обречены повторять их из раза в раз. Чувствуя на себе всю бесконечную алчность владык Верхнего города, каждое поколение пытается взять на себя роль великих повстанцев, что принесут спокойствие, независимость и свободу от гнёта вместе с ещё десятками прочих красивых слов. Вот только каждый раз повторяется одно и то же — агрессивное большинство становиться раздавлено успешным меньшинством, обладавшем настоящей силой пороха и поддержкой торговых союзников из прочих стран. У Нижнего города нет и шанса на победу, так как если бы совет Пилтовера захотел, им стоило бы только переключить систему вентиляции или открыть дамбу, чтобы стереть каждого Заунита с лица земли, но они это не сделают, так как в этом случае получать огромный удар по репутации и потеряют рабочих для своих заводов и шахт. Вот только если кто-то начнёт угрожать их семьям и жизням, даже подобные потери окажутся вполне допустимыми…

Синджед выставил последние бутылки самостоятельно, после чего закрыл полку и закрыл её на замок. После этого он повернулся ко мне, ненадолго посмотрев прямо в глаза, после чего тяжело выдохнул и направился в сторону к самым большим колбам.

— …Именно поэтому у меня и не было желания вмешиваться в дела Силко и лично брать флаг революции в руки. В этом просто нет смысла, так как подобное восстание Заунитов случалось в прошлом и обязательно случится в будущем, так как корень проблемы никто не уберёт. Имена восставших все забудут, будто бы их никогда не было, пока новые короли преступного мира Нижнего города будут собирать силы, чтобы вновь ударить по заклятому противнику, эксплуатировавшему народ Зауна что сто лет назад, что сейчас. Ничто не изменится, пока не найдётся кардинальный способ встряхнуть положение в двух городах. А потому у нас двоих куда больше шансов добиться успеха и стать кем-то, кого запомнят на века вперёд, чем даже у самого крупного и безжалостного местечкового бандита. Мы добьёмся своих целей, но принесём куда меньше жертв.

Подойдя вплотную к самому большому баку, он коснулся его холодной поверхности, что сияла от зелёных химикатов внутри бака. Большая пурпурная рептилия, к которой были присоединены десятки трубок, качавших тёмно-фиолетовую кровь, мирно спала внутри и наконец-то перестала испытывать вечную боль. Представительница одной очень любопытной мутации больше не смеялась и не играла, застряв в вечном сне.

Я отводил взгляд каждый раз, как смотрел в сторону нашего «творения», которое было единственным решением, позволившем спасти Рио от более ужасной участи умереть в мучениях. Наш синтезированный анестетик держал её в неком подобие коме, лишённой боли, и позволял нам получать редчайший и невероятно чистый образец Мерцания, превосходивший все прочие образцы.

Подобное решение никому бы не понравилось, но какой у нас был выбор? Просто дав Рио умереть, мы лишились бы главной надежды разобраться в устройстве Мерцания до нашей старости, а также возможности начать реализовывать эксперименты уже сейчас. Аморальное же решение позволяло двинуть науку и тем самым спасти в перспективе куда больше людей.

Сложные выборы всегда оставались неприятным грузом на душе, но в прошлой жизни я уже множество раз принимал решение в сторону чего-то не этичного, но эффективного, а потому и сейчас, когда каждый шаг напоминал об уже одной несправедливости жизни, я смирился с подобным исходом. Нужно было просто очистить голову от любых