Мерцание - Мастер_Угвей
Ещё в прошлой жизни я задавался вопросами того, являюсь ли сам хорошим человеком? Занимаясь наукой и вирусологией в частности, просто нельзя было не заняться подобной философией. Мои глаза и уши работали без проблем, а потому я прекрасно понимал, что и частные мегакорпорации, и особо обеспеченные люди из правительства отнюдь не для помощи в лечении болезней и помощи нуждающимся.
Вот только что мой голос мог изменить тогда? Несмотря на таланты и навыки одного человека, замену мне всегда можно было найти, отчего приходилось соглашаться на многое. Да и не стоит забывать, что деньги мне всегда предлагали очень хорошие, и от них также очень трудно отказаться. Всё-таки, как бы люди не хотели прикрываться красивыми словами, опыт моей жизни подтверждал, что все они желают хорошей жизни себе и своей семьи.
И даже в этом мире сейчас у меня не было какой-либо возможности как-то повлиять на ситуацию, и попытаться действительно спасти хоть кого-то. Быть может, если бы эксперименты с Мерцанием подтолкнули бы дальше меня к раскрытию секретов местной магии, что-нибудь да удалось бы, но сейчас?
Сейчас я был самым обычным сиротой, который и ходил-то не без проблем. Стоит мне сейчас рискнуть, как лишь вновь глупо умру и стану очередным забытым пятном на грязных улицах Зауна, о котором забудут через неделю максимум.
— …Самое главное — оставайся в безопасности и не рискуй почём зря, — кивнув, холодно произнёс я, после чего взял сумку с деньгами и нужными реагентами и отправился домой. Скай же больше ничего не говорила, явно продолжая держать натянутую улыбку, благодаря меня и за подобные слова. Однако меня они отнюдь не радовали.
Домой я возвращался в угрюмом настроении, что только ухудшалось от видов города. Заун уже настолько связан с бедностью и пороком, что вряд ли вообще имелись способы улучшить положение местных жителей без капитального сноса всего Нижнего города. Вот только шрамы гражданской войны уродовали даже подобное место.
Причём следов моего динамита практически не было — Силко с Вандером старались не сражаться в месте, за которое боролись, а потому нельзя найти ничего кроме единичного случая с подорванной стеной возле одного из баров.
Особенно иронично, что он расположился напротив местной старенькой церкви святой Жанны — одной из редких почитаемых здесь богинь, что отвечала за ветра, перемены и море. Её мало кто уже почитает, но из-за сохранения традиций моряки в её храм иногда всё-таки заглядывали.
Один из людей борцов за независимость, которого с напарниками Миротворцы нашли прямо во время отмывая награбленного, после гибели пары своих друзей пожелал забрать с собой как можно больше держателей власти, но не сдаться им живым и не стать источником информации против своей банды.
Причём здесь все понимали — попав в руки хранителей порядка, то рано или поздно, но ты расколешься. Наша реальность далека от сказок, где храбрые герои и отчаянные сорвиголовы могли держаться под любыми пытками — спустя годы конфликта каждый Заунит знал, что сломать можно любого. Именно из-за этого чуть ли не каждый третий убитый покидал наш мир исключительно из-за верности Вандеру и нежелания помогать заклятому врагу.
Куда больше впечатляли удивительно активные и бодрые улицы, будто бы никто из жителей Нижнего города даже не знал, о происходящих каждый день побоищах. На лицах людей лишь красовались улыбки жажды и искреннего счастья, пока они осознавали, что не им одним теперь плохо, и зажравшаяся верхушка Пилтовера также теперь страдает, вынужденная вдыхать дым взрывов разрушенных домов.
Неотмытая кровь украшала стены бесчисленных домов, пока рядом валялись неубранные трупы бывших хранителей порядка, доедаемые крысами и прочей живностью, однако это будто бы каким-то уродливым образом только красило город и радовало жителей.
Каждый житель Зауна понимал, что ему уже не выбраться из ада собственного города, однако прочие человеческие чувства всё равно никуда не исчезали. Осознавая, что их не ждёт ничего кроме медленной смерти от болезни, случайно пойманной пули во время перестрелки или банальнейшего обрушившегося здания, не справившегося с тяжестью времени без своевременного ремонта, люди желали лишь одного — чтобы у источника их проблем всё также было ужасно.
Чем дольше я думал об этом, тем больше негативных мыслей появлялось в моей голове, от которых я старался лишь отмахнуться. Отсутствие возможностей хоть как-то изменить ситуацию душило, но в то же время приносило и некое гадкое меланхоличное облегчение — без возможности выбирать хоть что-то, можно было хотя бы отдохнуть головой и не думать ни о чём…
.
Спустя почти два с половиной года наших экспериментов, где мы пытались самым разным способом выяснить свойства Мерцания, даже методом научного тыка не удалось не получить хоть какие-то понятные и объясняющие всё результаты. У нас имелись некоторые достижения, но совершенно не те, на которые мы рассчитывали.
Попытки разными способами создать концентраты вещества, очистить его или придать какую-нибудь другую агрегатную форму оказались вполне успешными, вот только на результат это не особо повлияло. Любое воздействие на живую материю приводило ко всё тем же результатам и безумным мутациям. Нам удалось замедлить весь процесс и детальнее разобраться в деталях «трансформации», однако чем больше мы углублялись, тем лишь больше новых вопросов появлялось в процессе.
По сути своей, Мерцание всегда старалось изменить геном придать организму те свойства, которые словно бы были вложены в него. Каждое живое существо мутировало, становясь больше и стремительно наращиваю мускулатуру, путём сжигания всех внутренних ресурсов организма. Ожидаемо, это всегда приводило к погибели образца ещё до того, как он умудрялся показать все возможности своей новой формы, так как хрупкая биологическая машина просто не выдерживала такой пытки.
Мы с Синджем потратили месяцы, стараясь вызнать детали этого преображения на примере крысы, уменьшая дозировку, однако чистое Мерцание абсолютно всегда приводило к смерти субъекта. Мозг существа был первой вещью, что придавалось изменению, а потому мы вскоре решили перейти на эксперименты с более простыми существами, что не обладает столь хрупкими органами.
Вот только и это со временем привело лишь к появлению чего-то странного. Даже если не обращать внимания на чудовищные преобразования червей в какие-то пурпурные сгустки вечно меняющейся плоти, пытавшейся сожрать всё вокруг себя. Картина, словно бы вышедшая из фильмов ужасов, не могла не оставить впечатление.
Однако у нас со старым алхимиком были свои цели и желания, отчего мы продолжали после создания каждой новой твари. Даже сам Синджед, несмотря на
