Разыскивается живым или мертвым (СИ) - Борчанинов Геннадий

Поэтому мне надо было учиться мастерству наездника как можно скорее.

Я вышел к лошадям, напоил их и накормил. Да, лошадь это не мотоцикл, который можно заправить бензином осенью, поставить на зиму в гараж, а весной сесть и поехать, лошадь требует регулярного и постоянного ухода. Три лошади — тем более. Значит, будем учиться обращению с лошадьми.

Учиться я любил всегда. Не всегда это давалось легко, но сам процесс мне обычно нравился, в конце концов, я сумел выучить английский уже в сознательном возрасте, после школы, причём до уровня С1. Не думаю, что с лошадьми будет сложнее.

Я уделил немного внимания каждой лошади, угостил сушёными яблоками, которые нашлись в одной из седельных сумок. Все приняли это угощение благосклонно, даже Ниггер, хотя я всерьёз опасался, что он попытается меня укусить.

Для обучения и тренировок я выбрал гнедую кобылу, которую назвал Паприкой, хотя ей, казалось, абсолютно плевать на то, как её называют. Ей вообще на всё было плевать, даже на то, что я долго копошился с седлом и стременами, пытаясь разобраться, что к чему. Начинать обучаться сразу с боевого жеребца это почти то же самое, что посадить курсанта автошколы за руль новенькой БМВ. А на гнедой в самый раз. Как на гранте.

Мне наконец удалось сделать всё так, чтобы ничего не мешало ни мне, ни ей. А потом я попытался взобраться в седло.

Слава Богу, никто не видел моего позора. Только Ниггер и серая кляча. Нет, я не упал, но всё же запутался одной ногой в стремени и долго прыгал возле Паприки, держась за её гриву, хотя я видел как в седло взлетают местные, к примеру, тот же Ларсен. Одним движением. Вжух, и готово. Но я всё же совладал со стременем, оттолкнулся от земли и запрыгнул в седло, пытаясь удержать равновесие. Мои детские воспоминания о том, как я катался в деревне на бабушкиной кобыле, оказались бесполезны.

Я ткнул её пятками в бока, исполосованные шпорами. Сам я шпор не носил, хотя Томпсон предлагал мне взять пару. Паприка тряхнула гривой и пошла вперёд ленивым шагом, а я тем временем вспоминал, как управлять лошадью. В принципе, ничего сложного, тянешь поводья в нужную сторону, чтобы повернуть, тянешь оба, чтобы остановиться.

Мы упражнялись в поле за офисом шерифа, места здесь хватало, чтобы разогнаться, и я заставил Паприку перейти на лёгкую рысь. Меня начало подкидывать в седле, и я понял, что всё-таки напортачил со стременами, сделав их длиннее, чем нужно, так что я поспешил вернуться на исходную позицию и спрыгнул с лошади. Оказалось, что я ещё и подпругу не затянул, как следует. Паприка недовольно зафыркала и забеспокоилась, плохо надетое седло натёрло ей спину в нескольких местах. Пожалуй, надо было взять пару уроков у местных, прежде, чем лезть самому, это оказалось сложнее, чем я предполагал.

Так что я принялся рассёдлывать гнедую обратно, и за этим занятием меня застал помощник Ларсен.

— Здорова, Шульц! — крикнул он издалека, подъезжая к офису на своей Долли.

— Здорова, — откликнулся я.

Надо было его попросить, чтобы он показал мне, как правильно седлать лошадь и всё остальное, но я не хотел его ни о чём просить. Уж лучше я потом схожу к Голдуэллу или его работникам.

Ларсен ловко спрыгнул с лошади и поднялся на крыльцо. Я оставил своих лошадей пастись на участке за офисом и тоже пошёл внутрь.

Доктор Раттингтон проснулся и вскочил на ноги, хватаясь за прутья решётки, словно преступник-рецидивист.

— Послушайте, джентльмены! Мистер! Выпустите меня! Это произвол! — снова начал причитать он.

Помощник Ларсен отмахнулся от него, как от назойливой мухи. Я же так и не удосужился поговорить с ним после ареста и остановился прямо напротив него.

— У меня язва желудка! Мне нельзя находиться в тюрьме! — воскликнул он.

— Глупый янки попёрся в Техас, — произнёс Ларсен.

— Док, если вы внятно объясните мне, что вы делали в компании убийц и конокрадов, я отпущу вас, — сказал я.

— Я предложил им работу! Честную работу! Сопроводить меня на территорию Нью-Мексико! — с жаром произнёс доктор Раттингтон.

Я хмыкнул вместо ответа, Ларсен громко зевнул.

— И чего же вас в Нью-Мексико потянуло? — не дождавшись пояснений, спросил я.

— Научная! Работа! — раздельно воскликнул Раттингтон, полыхая гневом.

— Какого рода работа? — спросил я.

— Это конфиденциальная информация, — горделиво произнёс Лестер Раттингтон.

— Пф, — фыркнул я, разворачиваясь к нему спиной.

— Я скажу, скажу! — воскликнул он. — Только выпустите меня.

— Внимательно слушаю, док, — сказал я.

— Я френолог, учёный… А эти джентльмены обещали сопроводить меня в Нью-Мексико, на территорию навахо, — признался Раттингтон.

— Хотели провезти индейцам выпивку? — хмыкнул помощник Ларсен.

— Думаю, эти джентльмены сопроводили бы вас до ближайшего оврага, а там пустили бы вам пулю в голову, чтобы забрать ваши туфли и бумажник, — произнёс я.

Доктор нахмурился, но спорить не стал. Я взял ключи и отпер решётку. Раттингтон отряхнулся, нахохлился, словно мокрый воробей, поправил мятый костюм и вышел с гордым видом.

— Смею заметить, мистер, у вас удивительно правильная форма черепа, — он решил напоследок сделать мне комплимент. — Хоть у кого-то в этом городе есть чуточку разума!

— Эй, сейчас отправишься обратно, — набычившись и обидевшись, протянул помощник Ларсен.

— Не расстраивайте моего коллегу, доктор, выметайтесь поскорее, — сказал я. — И в городе лучше бы вам не задерживаться.

— Я и не собирался, — фыркнул Раттингтон. — Прощайте, джентльмены, надеюсь больше никогда вас не увидеть.

— Нет, я не понял, он мне дерзит? — вскочил помощник Ларсен, и я жестом усадил его обратно.

— Нет, Ларсен, он пытается казаться важнее, чем есть на самом деле, — сказал я, когда Раттинтон, хлопнув дверью, вышел из офиса. — Давай-ка лучше выпьем кофе.

Первая половина дня прошла в спокойной и размеренной обстановке, даже Ларсен меня почти не бесил своими неуместными выходками и репликами. Я занимался тем, что составлял себе табличку, чёрный список. В один столбец — имена и фамилии преступников, в другой — сумма награды. Под номером один оставался Мартинес со своими пятью тысячами. Следом за ним две штуки обещали за некоего Уильяма Хейза, третье место с наградой в полторы тысячи делили сразу двое — Джон Мерфи и Хоакин Коронадо. Дальше начиналась всякая мелкая шелупонь наподобие Хименеса, но я выписывал всех без исключения. Врага надо знать в лицо. Ну или хотя бы по имени.

Само собой, я и не думал двигаться по этому списку, вычёркивая одно имя за другим, прежде, чем добраться до Мартинеса. Это не компьютерная игра, в конце концов, и мне не надо собирать все ачивки и проходить все миссии. Но если кто-то из них вдруг встретится мне на пути — я буду готов.

— Поработали, можно и пожрать! — хлопнув в ладоши, вдруг произнёс Ларсен, который за всё утро палец о палец не ударил, только сидел, закинув ноги на стол, да жевал табак.

Время и правда близилось к обеду, и мой желудок тоже недовольно бурчал.

— Я бы не отказался от бифштекса, — сказал я.

— Закрывай контору, поедем поедим, — сказал Ларсен.

— Тут вроде и пешком недалеко, — сказал я.

— Пешком? — фыркнул он. — Зачем ходить пешком, если есть лошадь?

Знакомая логика. Частенько встречал подобную у юных автомобилистов даже в России, не говоря уже про Америку — страну автомобилей, где вся инфраструктура заточена для авто.

— Здоровее будешь, — сказал я.

— Мне и так неплохо, — парень похлопал себя по тощему поджарому животу.

— Может, привезёшь сюда? Мне надо ещё кое-что доделать, — сказал я.

Стыдно признаться, но я просто не хотел демонстрировать ему свои навыки езды. Вернее, их отсутствие. Не то, чтобы меня сильно волновало его мнение, но Ларсен потом мог запросто испортить мне настроение на весь день своими шуточками и подначками.

— Потом доделаешь, поехали! Ей Богу, ты прям как старик О’Хара! Тот тоже вечно… «Сбегай-ка к мистеру Маршу, парень»! «Притащи мне пожрать в кабинет, парень»! Ну уж нет, давай, поехали вместе, — разразился долгой речью Ларсен.