Разыскивается живым или мертвым (СИ) - Борчанинов Геннадий

Разыскивается живым или мёртвым

Глава 1

А ведь мы просто выбрались пострелять по банкам в пустыне, подальше от людей. Мы с Деннисом так уже делали иногда, брали наши пушки, мою «Сайгу», его AR-15, пистолеты и всё прочее, грузились в его пикап и уезжали подальше от цивилизации. На барбекю, как говорил Деннис, или на шашлыки, как говорил я. Пострелять, пожарить мяса, попить холодного пива. Единственная отдушина для нищего эмигранта, вынужденного впахивать на двух работах.

Деннис хоть и был чёрным, но он был правильным чёрным, не из этих вечно ущемлённых и обиженных, простой работяга, как и я. На этой почве и сошлись. Ну а я сам — Евгений Шульц, по-местному Юджин, для своих — Жека или Джек, в зависимости от языка, обычный русский эмигрант, несколько лет назад по глупости сваливший за грязными зелёными бумажками в США, штат Техас, город Эль-Пасо.

Так вот, мы выбрались в пустыню, в глушь, подальше от оживлённых шоссе и шумных городов, а когда пришла пора выбираться обратно — началась песчаная буря, столь резкая и внезапная, что мы не успели даже дойти до машины. Ветер хлестал по глазам, песок царапал кожу. Пустыня бывает коварной, это я слышал, но на собственной шкуре ощущал впервые.

— Джек! — сквозь завывания бури послышался голос моего единственного друга.

— Надо отсюда убираться! Где машина? — крикнул я.

— Не вижу! — ответил Деннис.

Ветер вздымал целые тучи песка и пыли, так, что даже солнца не было видно, стало темно, как ночью. Песок забивался везде, куда только мог, проникал под одежду, скрипел на зубах, свербил в носу, прилипал к коже. Но друг друга нам всё-таки удалось найти. А вот пикап — нет. Пикап не мог подать голос, чтобы мы могли пойти на звук.

— Стой! Нельзя уходить, мы заблудимся! — крикнул я.

— Надо найти машину! — ответил Деннис.

Пустыня Чиуауа в этих местах плоская и ровная, как стол, и потеряться в ней трудно, особенно, когда есть ориентиры в виде трасс. Мы забрались не настолько далеко. Но мы всё-таки потерялись. Буря затихла столь же внезапно, как и началась, и мы с моим чёрным другом обнаружили, что оказались один на один с природой, и вокруг не видно ни машины, ни мангала, ни следов шин, ничего.

— Приплыли… — протянул я, вмиг осознавая, в какой ситуации мы оказались.

Одни в пустыне, без еды, без воды, без патронов. Мясо мы сожрали, пиво выпили, а патроны расстреляли по камням и пивным банкам.

Ладно хоть оружие при себе, не хватало ещё потерять мою любимую «Сайгу», на которую я полгода откладывал со своей копеечной зарплаты. Пусть даже без патронов, но терять её не хотелось ни в коем случае. На пистолеты плевать, а вот карабин мне по-настоящему дорог. Нарезной, под честные семь и шестьдесят два.

— Джек, ты следы видишь? — спросил меня Деннис.

Следов, кроме следов от наших ботинок, видно не было, хотя пикап набил заметную колею, такую, что её вряд ли занесло бы песком.

Я стянул с головы бейсболку с логотипом челябинского «Трактора», редкую в этих краях, почесал бритый затылок, утёр холодный пот с лица. Мне отчего-то стало не по себе, будто я забыл или потерял что-то очень важное. Ситуация в целом угнетала. Остаться без машины в пустыне и врагу не пожелаешь.

Деннис тем временем что-то лихорадочно листал в телефоне. Я достал свой, связи, ожидаемо, не было. Мы специально забирались подальше от цивилизации, прочь от суеты. Вот и забрались.

— Надо повыше забраться, может, там будет ловить, — сказал я. — Или к трассе поближе выйти.

— Ага, знать бы ещё, где теперь эта трасса, — проворчал Деннис.

Конечно, с его четырьмя сотнями фунтов живого чёрного веса ему неохота топтать пустыню ногами. Далеко за полтора центнера, если по-русски говорить. Это я сухой и жилистый, физическая работа в Эль-Пасо быстро заставляет сбросить лишний вес, а вот он жрал за двоих и весил соответственно. На все мои подколки он только посмеивался.

Но деваться нам некуда. Придётся идти.

Из Эль-Пасо мы ехали на восток, значит, возвращаться надо на запад. Солнце как раз близилось к закату, ясно указывая нам путь.

— Идём, Дэнни, — сказал я.

Ещё одной большой проблемой было то, что приближалась ночь, а ночи в пустыне холодны настолько же, насколько днём жарит солнце, то есть, чертовски сильно. И если я догадался нацепить свой бомбер, то Деннис щеголял в одной футболке.

— Нет, где пикап всё-таки? Мы тут сдохнем без тачки, — сказал Деннис. — Не могло же бурей его унести. В нём тонны три веса, как бы его унесло?

— Мы сдохнем, если останемся тут, Дэнни, — сказал я.

— Да иду я, иду, — простонал он.

Я шагал гораздо быстрее него, закинув карабин за спину, а он пыхтел где-то позади, обливаясь потом даже в прохладе здешних сумерек. Так что мне приходилось регулярно останавливаться и ждать его, и я тратил эти секунды на то, чтобы осмотреться по сторонам. Вдруг найдётся пикап, его следы или что-нибудь ещё.

На горизонте будто разлили красную краску, большое яркое солнце касалось горизонта, и мы шли к нему навстречу, надеясь выйти хоть к какому-нибудь посёлку, хоть к самой завалящей заправке или даже просто на хайвей. Если нам повезёт, и мы выйдем на хайвей, автостопом можно будет добраться куда угодно.

Жутко хотелось пить, и я беспрестанно облизывал пересохшие губы. Душу бы продал за банку холодного пива. А ещё лучше — кваса, но квас здесь не достать. Пустыня, не Брайтон-Бич.

Мы шли молча, потеряв счёт времени. Чисто механически переставляли ноги, пока на небо не выполз бледный полумесяц, окружённый звёздами. Ночное небо в пустыне не такое, как в городе. В пустыне оно кажется бесконечным. И обычно ночью всегда можно увидеть зарево на горизонте, огни ночного города, которые никогда не гаснут, но сегодня, сколько бы я ни озирался по сторонам, никаких огней увидеть не получалось.

Меня вдруг пронзило холодом, я зябко поёжился. Стало не по себе, смутные догадки о случившемся мелькали где-то на границе сознания, но я рационально отметал их прочь. И всё же я чувствовал себя растерянным, куда более растерянным, чем в аэропорту Атланты с одним рюкзаком за спиной, в котором находились все мои пожитки.

— Джек, передохнуть бы, — взмолился Деннис. — До утра протянем, а там посмотрим, может, сеть появится, в 911 дозвониться…

Что-то мне подсказывало, что в службу спасения мы не дозвонимся, даже если дотянем до утра, но говорить этого я не стал, чтобы не лишать человека надежды.

— Не хотелось бы ночевать в пустыне, — сказал я. — Думаю, надо идти, пока можем идти. Глянь-ка, что это там?

Я заметил какой-то мерцающий жёлтый огонёк впереди.

— Чёрт его знает, — проворчал Деннис. — Но мне туда идти не хочется. Никуда не хочется. Хочу в свой пикап и домой.

— Я тоже хочу домой, Дэнни, — вздохнул я, озвучивая мысль, которая терзала меня уже несколько лет.

Мы всё-таки пошли на свет, жёлтое мерцание в темноте указывало путь. Как мотыльки на пламя. Вскоре стало ясно, что это пламя костра в низине, и мы за эти несколько часов замёрзли так, что готовы были прильнуть к нему целиком. А ещё костёр означал, что мы так или иначе вышли к людям, и нам помогут.

Ну, так я думал изначально.

В темноте у костра сидели пятеро, и я с удивлением понял, что рядом ещё и пасутся лошади, выщипывая скудную жёлтую траву. Да и сами люди выглядели… Несколько иначе. Не так, как я ожидал.

— Эй! Люди! Ох, наконец-то! Я думал, мы сдохнем в этой сраной пустыне! Даже не верится, что кто-то здесь нашёлся! — зачастил Дэнни, и все пятеро тут же вскочили на ноги.

— ¡Alto! Стоять! — раздался оклик сначала на испанском, а потом на английском.

Испанский я немного знал, в Эль-Пасо мексиканцев едва ли не больше, чем всех остальных, вместе взятых, но английский знал гораздо лучше.

Мы с Дэнни замерли на месте. Когда на тебя смотрят пять револьверов, поблескивающих в свете костра, то как-то не хочется делать резких движений. Зато я сумел разглядеть всех пятерых. Все какие-то небритые, мятые, в запылённых длинных плащах, широкополых шляпах, в сапогах со шпорами. Как косплееры или актёры. Вот только револьверы в их руках поблескивали слишком уж натурально, а у двоих за спинами висели ещё и обрезы двустволок, лупары, как их тут обычно называли.