Имперский повар 1 - Вадим Фарг
Это новое тело, тело простого парня Игоря, было совершенно не готово к такому прямолинейному напору. Я смущённо кашлянул в кулак и постарался сделать максимально безразличный вид.
— Ерунда какая-то, — пробормотал я, отводя взгляд в сторону.
Моя реакция вызвала у саркастичного грызуна приступ беззвучного, сотрясающего всё его маленькое тельце хохота. Он буквально задыхался от смеха, дёргая лапками и усами, и в конце концов повалился на спину.
— Ой, не могу! — пропищал он, когда смог, наконец, отдышаться. — Ты бы себя видел со стороны, шеф! Покраснел, как варёный рак! Великий повар, который смотрит на всех свысока, смутился от пары слов простой аптекарши! Это же уморительно! Похоже, вся твоя показная уверенность работает только на кухне. Как только дело доходит до женщин, ты тут же превращаешься в испуганного кролика. Тебе ещё многому предстоит научиться в этой жизни, шеф. Очень многому.
Что ж, Рат прав, пора исправить проблемы прошлого Игоря, так как жить с ними я не собираюсь. Ну а в том, что все это не сон, я в ином мире, да ещё в чужом теле, я практически не сомневался. Хотя стоило признать, что где-то в глубине души я надеялся, что вот-вот проснусь и пойму, что всё это какой-то забавный и слегка кошмарный сон. Но пока… мне двадцать пять лет, неужто я буду стесняться вниманию красоток?
Глава 5
Прошла неделя. Неделя странная, суматошная и на удивление прибыльная. Наша закусочная «Очаг Белославовых» не просто встала с колен — она приосанилась, распрямила плечи и начала с любопытством оглядываться по сторонам, словно впервые увидела мир трезвыми глазами.
Нет, конечно же, без тяжкого труда не обошлось. Ничего в этой (да и прошлой) жизни не приходит просто так. А за стоящие моменты приходится бороться в десяь раз активнее.
Собственно, именно этим я и занимался. По вечерам делал заготовки, запихивал их в холодильник, что-то опускал в небольшой погреб (да, он у нас имелся, правда, в будущем я планировал его расширить. Но в очень далёком, так как эта работа отнимет слишком много времени и сил). Рано утром, часов в пять или шесть я снова был на кухне и готовил простые, так сказать, Человеческие блюда. Не забывайте, «Очаг» — это не ресторан и даже не кафе. Я бы назвал её кафешечкой, где посетители приходят уже на всё готовое. Да, завтраки и обеды простым работягам, разве ж это плохо? Нет, не думаю.
Естественно, этого могло и не хватить, поэтому работа на кухне не прекращалась. Лишь небольшие «перекуры» на пять-десять минут, а потом снова в бой. И нет, я не постоянно готовил. В конце концов, у нас и продуктов столько не было. Да и переводить их не имело смысла, поэтому меню пока что было скудным. Но зато сытным и, что самое главное, вкусным. Поэтому к нам и шли люди.
Но, как и сказал, я постоянно работал. Во-первых, над собой, то есть, над своим новым телом. Логично, что переносе сознания, руки не будут работать в точности, как тебе того хочется. Поэтому я, пусть и вытворял чудеса и показывал сестрице кухонный эпатаж, продолжал развивать мелкую моторику. Лишним это точно не будет. Зарядка для ума и пальцев, делать одновременно несколько дел, проработать логическую цепочку, сложить это всё в голове и… не отрубить собственные фаланги.
Во-вторых, я работал с Настей. Конечно, она умела готовить… вот только… Эх, ладно, будем честными, сестрица по большей части сейчас работала в зале, чтобы не испортить то, что я так старательно возрождал (я сейчас о деле «отца»). И всё же я не мог оставить Настю в зале навсегда, поэтому постоянно тащил на кухню и показывал что да как. Самое интересное и приятное заключалось в том, что она схватывала всё на лету. Ну, почти. Оставались кое-какие мелочи, но с ними мы обязательно поработаем. Однако, повторюсь, успехи Насти меня радовали. Впрочем, неудивительно, всё же она дочь известного повара. Да ещё работает под чутким надзором крутого шеф-повара (пусть и в прошлой жизни). Под моим присмотром даже Рат смог бы приготовить себе бефстроганов. Мини-порцию, конечно. Да ещё вряд ли бы поделился, жмот. Но я был полностью уверен, что это вполне выполнимо.
И всё же я работал с утра до ночи, составляя технико-технологические карты, продумывая что и из чего можно ещё сделать, какое новое блюдо ввести в меню так, чтобы оно было вкусным, но при этом недорогим. И пока моя деятельность не давала слабины, «Очаг» медленно, но уверенно набирал популярность среди горожан.
Слухи, которые Степан, несмотря на обещание, всё же пустил в народ, сработали как хорошо отлаженный часовой механизм. Но он сдержал своё главное слово — это были правильные слухи, пущенные в правильные уши, среди правильных людей.
К нам потянулась новая публика. Приличная, одетая не в рваньё, а в приличные куртки и чистые рубахи. Ремесленники, чьи руки пахли кожей и машинным маслом, а не дешёвым перегаром и вчерашней дракой. Мелкие торговцы, которые после сытного обеда не орали пьяные песни, а вполголоса обсуждали цены на зерно и выгодные контракты.
Заглянула даже пара-тройка чиновников из городской управы — те самые, что раньше обходили наше заведение десятой дорогой. Они, хоть и морщили носы, но уплетали луковый суп за обе щёки, напрочь забыв про своё высокое положение и манеры.
Старая клиентура — пьяницы, дебоширы и любители подраться по пятницам — как-то сама собой испарилась, словно утренний туман под лучами солнца. К тому же я к неудовольствию Насти слегка поднял цены. Для новой публики это было незаметно, а всякая шваль сразу забыла к нам дорогу..
Но главным моим критиком, придирчивым и самым язвительным, оставалась Настя. Днём, когда утренний поток посетителей схлынул, а до вечернего было ещё далеко, наша кухня превращалась в арену для молчаливого противостояния. Она, которая всю жизнь считала меня кухонным инвалидом, неспособным даже яичницу поджарить без потерь для занавесок и соседских кошек, теперь наблюдала за каждым моим движением со смесью восхищения, недоумения и плохо скрываемого раздражения. В её взгляде читалось что-то вроде: «Как это вообще возможно?»
— Где ты этому научился? — не выдержала она однажды, когда я с молниеносной скоростью превращал обычную луковицу в россыпь идеальных, почти прозрачных кубиков.
— Талант не пропьёшь, сестрёнка, — беззаботно подмигнул я, не сбавляя темпа и не отрывая взгляда от доски. —
