Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – монарх

— Мунтвиг... потерпел поражение?

— Не ожидали? — спросил я.

Он ответил с неуверенностью:

— Ну почему же... однако так быстро...

— Я вообще быстрый, — сообщил я. — В военных делах быстрота обычно приносит больше пользы, чем доблесть. Война вообще требует быстроты. Когда скользишь по тонкому льду, все спасение в быстроте! Я успел, Мунтвиг — нет.

Он сказал с той же неуверенностью, когда сказать нечего, но что-то сказать надо:

— Да, это теперь видим...

— Мунтвиг уничтожен, — сообщил я гордо. — Те­перь я —

Мунтвиг. И Карл, если такого еще помните. В том смысле, что у меня армия втрое больше, чем были у них... И сейчас эта победоносная и алчущая крови и новых побед орда проходит через Тоннель и готовится превратить Сен-Мари в руины!

Его рыцари быстро бледнели, кто-то крестился, кто-то шептал молитвы, а сам сэр Бенедикт сказал в ужасе:

— Но Тоннель... братья Ордена обещали никого не пропускать!

Я надменно усмехнулся.

— Меня? Сына верховного магистра Готфрида?.. Который и вывел Орден из подполья?.. Вы шутите, барон. Уже скоро, скоро запылают ваши города, а дикие орды севера, эти косматые огромные дикари, будут убивать мужчин и насиловать женщин. В ко­ролевстве проклянут день и час, когда поддались на лживые уговоры сбросить законно избранную власть и передать трон Вирланду... Наслаждайтесь последни­ми днями вашей жизни, барон!

Я захохотал, повернул арбогастра, шепнув ему, чтобы пошел почти максимально быстро, успел при­гнуться, вцепившись в ремни, и меня едва не выбро­сило из седла, когда через мгновение на месте черного коня взвилась пыль, а сам он вместе со всадником и черным псом исчез, даже грохот копыт тут же обо­рвался.

Однако как только они исчезли из виду, я придер­жал арбогастра, сейчас нужно сеять страх и ужас, на­ращивая психологическое преимущество.

Бобик, как будто все поняв, резко свернул от до­роги. Там в сотне шагов большой шатер, три костра, группа воинов расположились и поджаривают хлеб, судя по ароматному запаху.

Оседланные и готовые к скачке кони у столба с крючьями, что значит стационарный конный разъезд готовых выпустить в разные стороны быстрых гонцов.

Мы подлетели на большой скорости, арбогастр рез­ко остановился по моей команде, я крикнул во весь голос:

— Ну что, орлы?.. Припоминаете своего лорда?

От костра вскакивали в панике, но узнавали меня

и опускали оружие, один наконец проговорил в удив­лении:

— Ваша светлость... сэр Ричард?

Я сказал зловеще:

— Бери выше, дружище. Я уже король. И моя огромная армия, разгромившая Мунтвига... здесь о нем хоть кто-то слышал?., сейчас неудержимым сталь­ным потоком вливается через Тоннель в Сен-Мари... Вот теперь я залью кровью все королевство! Не остав­лю ни одного в живых, кто посмел встретить мое ве­личество с оружием в руках!.. Гнев мой страшен, а месть будет такой, что и в аду содрогнутся!

Я улыбнулся ему и остальным зловеще, уже умею, хватило полчаса репетиций перед зеркалом, огромный черный арбогастр поднялся на дыбы и замолотил по воздуху копытами, которыми бы только скалы дро­бить, а Бобик, напоминая, что он вообще-то был из­вестен как Адский Пес, растянул чудовищную пасть во всю ширь, показывая острейшие зубы, что в еди­ный мах раздробят берцовую кость дракона, блеснул страшными багровыми глазами.

Мы с пугающей всех скоростью исчезли, даже пыль не успела подняться от копыт, только спустя минуты тут упадут с неба тяжелые комья земли, выброшенные копытами арбогастра.

— Хорошо, — прошептал я. — У страха глаза вели­ки... Представляю, что еще добавят, как разукрасят и что за апокалипсис начнется...

Промелькнули далекие башни Брабанта, на миг возникла и пропала за спиной непостижимо высокая и толстая крепостная стена, что перекрывает узкую горловину в роскошные зеленые земли герцогства, а дальше перед нами распахивается и мчится навстречу ярко-зеленая степь.

Арбогастр и Бобик все ускоряют бег, сочная трава под конскими копытами превратилась в смазанное полотно зеленого цвета, потом начало прерываться серыми и желтыми, что значит, пошли уже и глини­стые пустоши, а затем и песчаные.

Т>»а6а 8

Бобик, вот же чувствительная зверюшка, взял в сторону, там торчат оскаленные камни, все больше и больше, пока не превратились в скалы, а потом точно так же пошли на убыль.

Мы с арбогастром остановились возле, а он с ожи­данием посмотрел на меня и помахал хвостом.

— Ну ты и морда, — сказал я пораженно. — Или я говорил?.. Или очень громко думал?

Он снова помахал хвостом. Прямо перед ним рас­щелина, вроде бы знакомая, здесь спускался как-то. И сейчас соскочил с седла на твердую скалистую зем­лю, быстро скользнул вниз между блестящими плита­ми, сверкающими свежим расколом.

Дальше пошло шире, вправо, влево, наконец я ре­шил, что пробрался в глубины достаточно, набрал в грудь воздуха и заорал:

— Атарк!.. Атарк!.. Появись, это я, твой кунак!

Из темноты прогудел настолько низкий бас, что

буквально на грани слышимости, а если еще чуть, вовсе перейдет в инфразвук:

— Стой там и не двигайся.

— Не двигаюсь, — заверил я.

— Шевельнешься, — продолжил голос, — и пик­нуть не пикнешь... Ты чего здесь?

— Мне нужен Атарк, — ответил я.

— Зачем?

— Нужен, — ответил я как можно убедительнее, даже подпустил в голос таинственности.

Однако гномы народ недоверчивый и даже подо­зрительный, в голосе незнакомца только и добавилось злобности:

— Зачем тебе Атарк?

Я улыбнулся как можно шире и доброжелательнее, пусть думает, что я его не вижу, тепловое зрение пока­зывает, что из-за обломка скалы выглядывает толстый бородатый гномише.

— Атарк, — прокричал я, — мой кум и кунак, по­няло? Мы с ним друг у друга в долгу, никак не вы­рвемся и уже не помним, кто кому должен. И сколь­ко. И куда. А что, его сместили с высокой должности?

Из темноты медленно выдвинулся могучий гном. Настолько мощно сложенный и приземистый, что по­перек себя шире, рыжая борода цвета железной руды лопатой до пуза, волосы из-под железной шапки ло­жатся на плечи и спину.

Я не стал ждать нового вопроса, сказал дружелюбно:

— Приветствую могучего героя. Вижу, ты не зря поставлен бдить рубежи. Мимо тебя никакой зверь не пробежит!

Он буркнул с прежним подозрением, совершенно не реагируя на мою лесть:

— Атарк поднялся еще выше. Потому и не придет на зов всего лишь человека.

— А Урант? — спросил я.

Он всмотрелся в меня маленькими колючими глаз­ками.

— Ты знаешь и Уранта?

— Еще бы, — ответил я бодро. — Сколько мы с ним выпили... Даже и не помню на трезвую голову, я с ним аменгер или не аменгер?.. Может быть, леви- ратист? Или, не дай бог, сороратник или сокумбрик?..

— Уранта тоже нет, — сообщил он. — Далеко и за­нят. Чего тебе, существо?.. Я все передам.

— Нет уж, — возразил я. — Буду разговаривать только с ними.

Он хмыкнул.

— Ну тогда жди хоть сто лет.

Когда повернулся и пошел в темноту, я крикнул:

— Как скажешь! Только передай им, что приходил сэр Ричард, король и друг гномов, можно сказать — родня, они знают. Хотел с ними переговорить о важ­ном, однако ты, морда немытая, помешал!

Я сам повернулся и пошел в сторону выхода, вско­ре за спиной гулко затопало, будто не гном догоняет, а огр.

— Погоди, — послышался почти виноватый го­лос, — мы о каком-то Ричарде слышали. У нас ново­стей мало, всякую ерунду помним.

Я ответил, не оборачиваясь:

— Вот так и скажи, что не дал им поговорить с та­кой ерундой.

— Ладно, — крикнул он, сдаваясь. — Сейчас по­зову. Только не Атарка, а Ладлема. Он старший в этих землях.

Я бросил через плечо:

— Не врешь, существо?

— Клянусь, — ответил он. — Своим молотом!

— Зови, — ответил я снисходительно. — Хотя кто знает, что у тебя за молот.

Ждать пришлось недолго, послышались шаги, из темноты вышел похожий на бочку гном. Только боч­ка стройнее, а этот еще шире того, кто продолжает рассматривать меня колючими глазами, однако под стальной кольчугой не сало, а тугие мышцы, видно издали. Борода лопатой закрывает грудь и опускается до середины выступающего брюха, ног не видно под кожаным фартуком.

Я уж было усомнился, в самом ли деле вождь, если своими ручками работает в кузнице, потом вспомнил, что все гномы — протестанты, для них работа в ра­дость и служение их богу.

За ним показались еще четверо гномов, все от­носятся к первому с явной уважительностью, хотя у гномов еще нет особого почитания вождей, вполне демократическое первобытно-общинное общество.

— У меня два дела, — сказал я с ходу и весьма на­пористо. — Начнем с главного: Атарк взялся сделать мне молот... Даже не сделать, а восстановить. Вернее, уже Урант взялся. Ну, у меня не простой был молот, и создавали его не нынешние шмакодявки, а те великие и легендарные гномы, которые!.. Все поняли?

Ладлем пробормотал:

— Молот Древних Королей?