Помощник ездового (СИ) - Башибузук Александр
Пистолет сразу запал ему в душу: красивый, плоский и удобный, новенький и идеально вороненый.
— Это что за стрелядло? — озадаченно пробормотал Костя, вертя пистолет в руках. — Странный какой-то. Не видел такого никогда. А где барабан? Нету. Обойму что ле в рукоять сувать?
— Это Браунинг М1903, — машинально объяснил Леха. — Бельгийский пистолет, но русский заказ, его еще при царе поставляли для отдельного корпуса жандармов. Хороший пистолет. Вроде.
— Откуда ты все это знаешь? — подозрительно прищурился Костя.
Алексей поспешно отбоярился:
— Видишь, здесь написано по-русски. Московская столичная полиция. У жандармов и городовых такие были, я сам видел.
— А-ааа… понятно… — Костя закивал. — Припоминаю, у нашего борова городового такой шпалер вроде висел на поясе. Ну, похожий. Ох, и сволочь был. Но его забили слегами, башка как арбуз разлетелась. И поделом сволочи.
Лекса облегченно выдохнул. Такого пистолета он тоже еще никогда не видел, название просто возникло в голове и все. А историю про городового от Костяна он просто пропустил мимо ушей.
Басмачи оказались просто под завязку забиты ценным добром: часы, портсигары, цепочки и перстни, но Лешка прибрал себе только пистолет. Что-то подсказывало, что и его оставить себе будет трудно, но отказаться от трофея просто не смог. И Костика заставил ничего себе кроме оружия не брать.
Когда дело дошло до сумок-хурджинов, первым делом попалось съестное, лепешки, вяленая баранина и овечий сыр. Красноармейцы сразу набили себе рты едой, так как зверски проголодались, а потом…
— Етить… — Костя запустил руку в сумку и потом показал Алексею ладонь с горстью матово-отблескивающих на солнце кругляшей. — Здесь… здесь много…
Сумки почти доверху оказались набиты золотыми монетами: царскими червонцами и другими разными, по виду восточными, с арабской вязью. В общем, золото весило около десяти-пятнадцати киллограм.
Все еще живой Эргаш-бек захрипел, заблевал кровью, протянул дрожащую руку, но ребята этого не заметили.
— Это же можно сколько всего купить! — бурно восхитился Костя. — Целое богатство… — но почти сразу помрачнел, ссыпал золото обратно в мешок и решительно заявил: — Все надо сдать на нужды мировой революции. Вот так, сдать и все. Там найдут на что потратить.
Алексей молча кивнул. Он почему-то совершенно безразлично отнесся к находке. К тому же, тоже прекрасно понимал, что смысла утаивать золото никакого нет, потому что это чревато большими неприятностями. А вот упоминание мировой революции вызвало у него ироничную усмешку, но ее он сумел сдержать. Почему ироничную, он так и не понял, но и голову ломать не стал.
— Какой-то ты стал не такой, — Костя прожевал и посмотрел на товарища. — Не такой и все.
— Какой? — Лекса сразу насторожился. — Какой не такой?
С тем, что с ним происходят странные вещи, он уже свыкся, но доверять это другим категорически не собирался.
— Какой-то странный… — Костик пожал плечами. — Словно… словно старый, то есть взрослый. И умный сильно. А ведь совсем недавно был такой как все мы. В общем, сильно поменялся. Что с тобой случилось? Говори, я же твой друг.
Алексей улыбнулся:
— Ничего, такой, как всегда. Просто… когда убиваешь людей, быстро взрослеешь. Наверное. Скольких я уже убил? Шестерых, потом еще одного… и вот этого. Как-то многовато за несколько дней. Тут кто хочешь… это… станет взрослее…
— Ну да, — легко согласился Костя. — Наверное. И что дальше будем делать? Надо как-то этих сволочей в расположение сволочь. А как? Может скинуть с обрыва, а внизу подобрать. Но… тогда их никто не узнает. Вот же задачка…
— Головы доставим, — равнодушно предложил Лешка. — Отрубим и принесем. Все легче будет.
— Головы? — Костя уставился на товарища и равнодушно пожал плечами. — Рубить? Ну… знаешь… хотя почему нет? Кто рубить будет, ты или я? Могу я…
Эргаш-бек, наконец, утробно всхрюкнул, сильно дернулся и затих. Лекса смотрел на труп равнодушно, абсолютно без эмоций, его сейчас занимала только технология отъема басмаческой головы от тела. А точнее, как при этом не повредить клинок о шейные позвонки. В самом деле, не тащить же тело, а свидетельство победы предоставить надо. Но и шашку жалко.
— Вот! У молодого нашлось! — Костя радостно махнул жуткого вида здоровенным тесаком. — Им и рубить будем, чтобы шашки не повредить. Давай по очереди, я своему башку оттяпаю, а ты потом своему. Как бы половчей? А ну придержи…
Со стороны все это смотрелось довольно странно, но друзей это ничуть не беспокоило.
Но к «операции» приступить не успели, потому что заметили идущих по той же тропке, откуда пришли басмачи, красноармейцев из эскадрона. Во главе с самим комиссаром…
— Это что за хрень? — Баронов ошарашено посмотрел на Костю и Алексея. — Это кто? Вы что собрались делать?
— Рубить головы… — виновато промямлил Костян. — Ну… чтобы не тащить…
— Твою же мать! Да вы охренели совсем?
Дальше произошли некоторые события, по результатам которых, по возвращению в расположение, Костя и Лешка оказались…
Под замком.
— Тьфу ты, кобылья соска… — Лекса недовольно скривился и уселся на жидкую охапку соломы в углу.
В халупе используемой как гауптвахта, стоял смрад прелой соломы и мышиного дерьма, но Алексей почти не обращал на это внимание.
Его занимало совсем другое.
С момента появления комиссара на тропе все пошло не так. С одной стороны Костя и Алешка проявили инициативу в бою и ликвидировали опасного бандита, даже двух, а с другой…
По словам комиссара, они проявили крайнее разгильдяйство, опасное самовольство и, наконец, даже сорвали какие-то мудреные и планы и поставили на грань срыва гениальную комбинацию.
Для начала иудей комиссарского фасона вставил грандиозный пистон за самовольное покидание поля боя, потом заставил раздеться и крайне унизительно проверил на предмет присвоения бандитского золотого запасу, а в завершение, по возвращению в расположение, посадил под арест, причем раздельно с Костей.
О какой-либо благодарности за проявленный героизм даже речи не шло. Вообще.
— Какой у него резон? — беззвучно шевеля губами, вслух задумался Лешка. — Просто такой человек вредный, козел пархатый? Или? Что-то он там мямлил про какую-то комбинацию? А если… хренов Эргаш-бек покинул свое расположение по согласованию с нашим командованием? Мол, тебя отпускаем, а остальных отдавай на расправу. А денежки… стоп! А как так комиссар быстро нашел незаметную тропу в горах? Знал о ней и шел на встречу с басмачом, где тот должен был передать бакшиш? И взял с собой только проверенных людей, Мишку Апостолова, Ивана Семеричного и Ваньку Семенова. Которые, как все знают, комиссаровы глаза, уши и руки. Да уж… много несостыковок, но одно ясно, что мы с Костей сорвали Боруху какие-то планы. Вот так и геройствуй, кобылья сиська. Чего все так сложно?
Лекса немного подивился своей способности к анализу и благополучно забыл, потому что уже привык к изменениям в себе.
В углу послышался неожиданный шорох, Лекса замер и невольно улыбнулся, догадавшись, кто это.
— Ты где? Эй, Лекса! — горячо зашептала Гуля. — Иди сюда, покормлю тебя, голодный наверное. Тетя Таня сама меня послала, иди, говорит, отнеси своему лепешки. Еще теплые. Как я теплые…
Девчонка хихикнула и просунула в щель вкусно пахнущий, теплый сверток.
Лекса принял лепешку и в неожиданном порыве чмокнул сухую ладошку Гули.
— Ой, поцеловал? Помнишь про меня еще⁈ — смущенно буркнула девочка. — Я тебя тоже. Помню. Кушай, давай, голодный, наверное. Тут все говорят, что ты Эргаш-беку голову срубил? Правда голову или просто убил? Ой-е… Я так и знала, что ты багатур. Как увидела первый раз — сразу поняла — богатур и есть.
— Это почем поняла? — удивился Лекса, маленькими кусочками откусывая лепешку.
— Неважно! — отрезала Гуля и опять хихикнула. — Увидела и все. Богатур, но тощий пока. А то, что в зиндан посадили — не горюй. Выпустят скоро. Очень скоро. Проверяют тебя.
