Теперь я не Адвокат 2 - Михаил Воронцов
Но что она имела в виду, поняли все. И все, кроме следователя, слегка улыбнулись. Никто толстого майора не любил. Хотя подчиняться они были ему должны — следователь на дежурстве является старшим в оперативно-следственной группе, выезжающей на преступления.
— Майор полиции Константин Сергеевич Лынин, старший следователь!
Он достал из кармана «корочку», открыл её и помахал ей в воздухе.
— А ордер у вас есть? — спросил он у Вики.
— Вы не поверите, есть, — с отвращением глядя на следователя, произнесла Вика и достала из сумки документ.
Мы давно его сделали. Как раз для таких случаев.
— Он, да будет вам известно, сейчас и не нужен, — сказала она. — А если что, можем сделать его прямо сейчас. У меня полная сумка бланков.
Рожа следователя стала кривой, будто его напоили уксусом.
— Кем бы вы ни были, этот детективчик сейчас будет в наручниках и в камере. Надевайте, быстро.
— Очень не хочется тратить время на полемику с такими альтернативно одарёнными личностями, как вы, — сказала Вика, — но все же хочу сообщить, что вина Павла не установлена, как и вообще факт преступления. Документы у него с собой, вы даже не можете доставить его в отдел для установления личности. Вы хотите заставить коллег совершить вместе с вами уголовное преступление — превышение служебных полномочий?
— Он — подозреваемый, задержанный на месте совершения преступления! — с улыбкой прошипел следователь.
— Да вы что, — издевательски произнесла Вика. — Он дал какие-то признательные показания?
— На револьвере, из которого стреляли, его отпечатки пальцев!
Тут уже настал мой черёд улыбаться.
— Нет, не мои, — сообщил я.
— А чьи?
Полицейские, первые приехавшие на стрельбу, одновременно опустили головы.
Следователь понял всё и сразу.
— Вы брали в руки револьвер?
— Совсем немного, — пробурчал прапорщик. — Уж больно он, падла, красивый и редкий.
— Идиоты! — сквозь зубы прошипел Константин Сергеевич.
— Так что, мне звонить прокурору и в собственную безопасность? — спросила Вика. — Или сразу заявления по факту превышения писать? А ещё, бонусом к этому, я поговорю с начальником районного отдела. Сообщу ему, что из-за одного следователя намерена инициировать массу проверок деятельности отдела, в первую очередь, по фактам административных задержаний. Проверим, как вы алкоголиков на улице ловите, чтобы набить статистику.
От последних ее слов полицейские вздрогнули. Девяносто процентов административных протоколов, выписываемых в отделе, сделаны с нарушениями или просто незаконны.
От полиции требуют статистики, и она достигается простыми способами — хватают на улице первого попавшегося алкоголика или бомжа, тащат в отдел и пишут, что он или выпил алкоголь прямо на улице, или ругался матом в общественном месте, не реагируя на замечания.
Все это полная чушь, «прокатывающая» только потому, что алкаши молча подписывают все бумаги и не платят штрафы, потому что платить им нечем. Но если с ними поговорить, то заявление они ещё как напишут.
Кроме того, свидетели, записанные в протокол, являются в лучшем случае друзьями полицейских. В момент якобы совершенного правонарушения находятся дома или на работе, а их подпись подделывает сотрудник.
Если всё это поднять, то будут и массовые уголовные дела, и куча начальников лишится своих постов.
— Я думаю, что наручники не нужны, — сказал один из оперов, мрачно и многозначительно посмотрев на Константина Сергеевича.
Тот отвернулся, достал бланк и молча принялся описывать место происшествия. Морда у него стала, как у побитой собаки.
Вика вытащила из сумки полотенце и протянула мне.
— У тебя все лицо в крови.
— Спасибо. Я уже об этом и забыл.
Надо отдать должное Константину Сергеевичу — осмотр он писал быстро, а в нём не один лист плюс рисунок с расположением тела. Но, находясь в печали из-за устроенного Викой показательного унижения, допустил ещё одну ошибку — не пригласил сразу свидетелей, а отправил за ними оперов только после того, как всё сделал.
Очень неправильно, потому что оружие и вылетевшие пули эксперт поднимал и упаковывал в пакеты без них. Свою оплошность он понял, только когда свидетели стали подниматься к нам по лестнице, при этом один ещё и произнёс «я ничего не видел, но где надо распишусь». Вика, заулыбавшись, сняла происходящее на камеру мобильника.
Потом эксперт снял с мёртвого тела отпечатки пальцев, приехали люди с судебно-медицинской экспертизы и погрузили безголовое тело на носилки.
Господа полицейские предложили мне проехать в отдел на служебной машине, на что Вика хмуро ответила «я довезу его сама».
Вот так приобретается репутация подкаблучника, подумал я, смиренно усаживаясь на переднее сиденье Викиного «БМВ».
Полицейские смотрели на меня с нескрываемой завистью.
Лампа в кабинете следователя светила странно — то разгоралась, то затихала. Не знаю, почему следователь её не заменил. Наверное, нравилась.
Ещё на столе у него стояла фотография жены и ребенка. Вид у обоих запуганный. Немудрено с таким главой семьи. Решил засунуть меня за решётку только затем, чтоб показать, какая он важная персона.
Я сидел и отвечал на каверзные следовательские вопросы. Каверзными они казались только ему. Вдобавок, рядом сидела Вика, и она меня в обиду не даст точно.
— Кто выстрелил первым? — ехидно улыбаясь, спрашивал он у меня.
— Киллер, — отвечал я, глядя на него наивным взглядом.
На всякий случай лучше не говорить правду. Иногда на полицейском допросе «включать дурочку» наоборот является признаком ума.
— А почему он так промахнулся⁈ С двух метров⁈
— Не знаю. Может, испугался чего.
— Хотите, чтобы я вам поверил⁈
— Полиция должна верить людям. И оптимистично смотреть в будущее. Люди в погонах должны служить примером остальным!
— Если господин следователь будет и дальше задавать такие вопросы, заявление в прокуратуру на него будет уже завтра, — добавила Вика.
— А почему он не успел выстрелить второй раз? Нажать ещё раз на спусковой крючок быстрее, чем вытащить килограммовый револьвер!
— Простите меня, товарищ майор, но не знаю. Я, когда поднимался по лестнице, думал об Императоре, о том, как много он сделал для страны. Может, это мистическим образом и повлияло. Рекомендую вызвать его на допрос.
— Надеюсь, вы не потребуете заносить это в протокол⁈
— А вы спрашивайте то, что появится в протоколе. Ваши не относящиеся к делу размышления меня не интересуют.
— Хорошо, — в сотый раз за сегодня скривился следователь.
После допроса в отделе появился
