Сын Багратиона (СИ) - Седой Василий
Первым порывом Петра Ивановича было желание немедленно перевезти сына с его матерью к себе в столицу, но он немного поостыл и понял, что делать это до того, как он встретится с родными, не следует.
Любящая мать может всякого наговорить про своего сына, ведь он для неё идеален, а на самом деле все может быть не совсем так или даже совсем не так.
Нет, участие в судьбе ребёнка следует проявить в любом случае, вот только делать это нужно с умом, а не сгоряча.
Обдумывая, как поступить в этой ситуации, он вспомнил разговор со своим отцом, который был категорически против его женитьбы, как он тогда выразился, на первой встречной. Он, собственно, и против признания сына возражал, но там опоздал. Пётр Иванович, увидев этого крохотного человечка, и секунды не думал, сразу признал его своим и правильно поступил, хоть и пришлось выслушать от отца немало всякого.
Конечно, тогда он и сам не особо стремился связать себя узами брака. Всё-таки любви к Лизе в общем-то не было. Страсть — да, была, а вот любви такой, чтобы хотелось жизнь отдать за женщину, не было.
Но сейчас никто не мешает устроить свою жизнь по своему усмотрению. Надо только получить разрешение государя, что не должно быть проблемой. Но торопиться не надо. Разумнее сначала навестить Лизу, хоть немного побыть с ней, а уж потом принимать решение. Тем более что все равно предстоит отправляться в Европу, можно выехать и пораньше.
Плохо, что сейчас в шляхетский корпус принимают только с тринадцати лет. А то отдал бы туда сына и голова не боли. Ну ничего. Организовать ему нормальных наставников и достойную охрану будет нетрудно.
Наверное, надо отправить к ним в имение дядьку Вахтанга да несколько его сорвиголов, человек пять отставных казаков из конвоя Его Величества и каких-нибудь преподавателей, чтобы сын с малолетства получал достойное образование. Да, именно так и следует поступить. Охрана будет надёжная, сыну не заскучает и на душе будет спокойно.
Конец интерлюдии.
Я был счастлив. Нет, на самом деле почти два месяца покоя и кайфа от безмятежного детства, когда тебе не надо носиться, будто тебя в одно место ужалили, думать, как заработать на кусок хлеба, помочь детям деньгами и обеспечить себе спокойную старость. Знай, развлекайся в свое удовольствие, хочешь — бездельничай, хочешь —носись, как угорелый, где ни попадая. Что говорить, если даже спать можно сколько захочешь. И никто тебе не помешает! Только и обязанностей, что ходить с мамой церкви по воскресеньям. Ляпота.
Нет, я, конечно, совсем уж из жизни не выбился. Приходилось общаться с тем же купцом, читать его отчёты и вникать в, если это можно так назвать, бухгалтерию, но на этом все.
Была мысль напрячь кузнеца и сотворить с ним что-нибудь прогрессорское. Но как появилась, так и исчезла. Ну его нафиг, пока есть возможность, буду кайфовать, а там — куда кривая вывезет.
В общем, два месяца счастья, а потом наша усадьба превратилась в кипящий котёл страстей. Нет, поначалу все было даже интересно. Но недолго.
Однажды к нам приехали сразу две кавалькады людей с небольшими обозами. Первая группа состояла из колоритных грузин во главе с суровым рыжебородым дедом. В этой группе было пять, судя по повадкам, винов и десяток челяди, которая приехала на четырех телегах, заполненных разнообразным добром. Вторая группа состояла из пятёрки пожилых, но ещё крепких казаков и четырех иностранцев с десятком слуг. Эти приехали на пяти телегах.
Добрались эти группы до нас с разницей в пару дней, и, как выяснилось, прибыли они по велению моего отца для нашей охраны и обучения меня любимого всему, что должен знать и уметь княжеский сын. Естественно, они привезли с собой письмо от отца, который обещал вскоре прибыть к нам лично и велел организовать моё обучение должным образом.
Собственно, с прибытия грузин и начались мои проблемы, которые усугубились с появлением казаков, вместе с которыми приехали мои наставники.
Нет, сначала даже интересно было наблюдать за этими детьми гор. Но когда суровый старик подошёл ко мне и с легким поклоном заговорил по-грузински, я выпал в осадок. Я из грузинского языка только и знал (благодаря одному из армейских товарищей), как послать человека в известное место. Интересно, почему старик решил, что я должен знать этот язык, кто бы меня мог здесь ему научить? Собственно, этот вопрос я ему и задал. Ответ приморозил меня к земле.
— Мне сказали, что тебе духи предков помогают, значит ты должен знать язык.
Офигеть не встать, во где плюха откуда не ждали. Пришлось выкручиваться и говорить, что помощь эта приходит ко мне в виде картинок, эмоций, а если словами, то по-русски. Но сейчас по такому случаю могу и по-грузински сказать, что предки передают лично старику. Тот, естественно, заинтересовался и прям даже наклонился ко мне поближе, чтобы не пропустить слова предков.
Понимаю, что это некрасиво, но и деваться мне было некуда. Поэтому я и сказал ему то единственное, что знал из грузинского языка. Говоря другими словами, послал.
Старик окаменел и я, видя, что его реально может кондратий обнять, почему-то добавил уже по-русски.
— Делай, что должен.
Как ни странно, услышав эту фразу старик расслабился, погладил меня по голове и ответил:
— И правда предки помогают, а я не верил.
Вот тогда-то все и началось.
Оказывается, старик ещё самого Багратиона воспитывал, вот отец и отправил его сюда, чтобы он был теперь так называемым дядькой и при мне тоже. Говоря проще, дед теперь будет отвечать перед князем за моё воспитание.
Естественно, мне это не понравилось, я ведь уже расслабился решив, что все проблемы позади, и я теперь вольная птица, а оно вот как, оказывается.
Нафиг мама писала эти письма, хорошо же жили.
В общем, уже через два дня после появления казаков с обозом для меня составили типа график занятий, согласно которому эти маньяки мне даже время сна хотели урезать. Естественно, я с этим был категорически не согласен, и так как приезжие пока не воспринимали меня в всерьёз, пришлось мне подключать к этому делу маму, жалуясь ей, что они вправду хотят меня уморить не хуже Жозефа Степановича.
Мама отреагировала, как я и думал, и вызверилась на этих учителей со всей страстью любящей матери. Она даже грузинского старика, который начал что-то там вещать о том, что мужчин должны воспитывать мужчины, а женщинам слова не давали, поставла на место. Но перед этим поведала старику, что мне пришлось пережить с прошлым чудо-наставником.
В итоге теперь у меня половина дня отведена на занятия, а вторая — это типа мое свободное время, когда я могу жить в свое удовольствие.
Так-то приемлемо. Но если учесть, что я теперь без грузинских воинов или казаков и шагу ступить не мог, все плохо. Мне ведь надо дела с купцом и солдатами вести, а как? Мы-то все мутим в секрете от всех. И если мама дала денег и забыла о моей торговле, то теперь все будет на виду. Но это ладно, буду искать подход к этому сопровождению, а вот занятия — это, конечно, жесть жёсткая. Вот кто бы мне сказал, нафига мне в России учить грузинский язык?
А ведь приходится, язык предков, блин, вдруг так у меня лучше получится понимать науку этих самых предков. Тяжёлый случай, но и это ещё не все. Помимо грузинского я теперь учу старогреческий язык и закон божий с местным батюшкой и французский с итальянцем, который ещё и фехтованием со мной занимается.
Вообще про владение холодным оружием отдельный разговор. Старик-грузин учит меня драться монструозного вида кинжалом, сразу два казака занимаются со мной сабельным боем и своеобразной борьбой, ну и ещё итальянец с прикольным именем Бартоломео терроризирует боем на — почему-то — рапирах.
Так-то уже перечисленного достаточно, чтобы загонять бедного ребёнка, но и это снова ещё не все. Есть и еще иностранные учителя, которые преподают другие науки. Чтобы понять всю глубину возникшей передо мной учебной пропасти, попробую их перечислить и при этом ничего не упустить. География, история, математика,
