Громче меча - RedDetonator
— Семь фэней за бутылку вина и блюдо с чайными яйцами, — назвал цену бармен.
Достаю из кармана гроздь монет и отсчитываю семь фэней.
Вообще, есть иньцянь — серебряная монета, эквивалентная по массе ляну, бяньцянь — половина серебряной монеты, цянь — медная монета, равная десятой части иньцяня, а также фэнь — равная десятой части цяня.
Ещё существует золотой лян, имперская золотая монета, но её в обороте не встретить, так как слишком дорогая штука. Золотой лян эквивалентен десяти серебряным лянам или десяти иньцяням.
Система простая, понятная, поэтому трахать себе мозги в конвертации пенни в пфенинги, а из них в рубли, не нужно.
— Как же так, блядь? — спрашиваю я у бармена.
— Ты о чём? — уточнил тот.
— Ищу работу — нет нихрена, — пожаловался я.
— Можешь поискать на рынке, — предложил бармен. — Грузчики требуются всегда, а ты выглядишь сильным малым…
— Я охочусь на чудовищ, — покачал я головой. — Но ни одного объявления, а сяньлин меня даже видеть не хочет.
— А-а-а, так ты юся… — заулыбался бармен.
В зале винной башни ни души, кроме нас двоих. Конченых алкашей, бухающих до полудня, сюда не пускают, а остальные на работе или по делам — основная тусовка здесь будет ближе к вечеру.
— В чём проблема? — нахмурился я и приложился к стакану.
— В том-то и дело, что проблемы нет, — усмехнулся бармен. — Чудовищ никто не видел уже лет пятьдесят. Вымерли они.
— Не может быть, — мотнул я головой. — Налей ещё.
Рисовое вино прошло по пищеводу, как тёплая вода. Я почти ничего не почувствовал.
— Вымерли-вымерли, — заверил меня бармен. — Настало золотое время.
— Но как? — спросил я.
В душе я просто не могу принять факт, что чудовищ тут нет. Хотя звоночки были с самого начала.
Что это за, блядь, болото такое, что в нём водятся только крокодилы, лягушки и комары⁈
Что это за деревня, где герою говорят, что вообще никаких заказов нет, а затем посылают нахуй⁈
Что это за торговый тракт, где из опасных животных только бомжи-разбойники⁈
Что это за город, где все ходят такие довольные и воротят нос от героя, ищущего, чем бы помочь⁈
Хуйня это какая-то, короче говоря. Неправильно всё это и нездорово.
— Я не знаю, — пожал плечами бармен. — Но это наша жизнь — никаких чудовищ и истинное благоденствие для города.
— Вообще никаких? — спросил я и снова приложился к стакану.
Бухло меня не берёт, как вижу. Вино просто нырнуло в мой желудок и пропало там без вести и какого-либо эффекта.
— Я живу здесь сорок четыре года, белый призрак, — сообщил мне бармен. — И, на моей памяти, в городе и окрестностях не было вообще никаких чудовищ. А ты, как я понимаю, только из Храма? Вас ещё выпускают, да?
— Да, — кивнул я. — Блядь…
— Не расстраивайся, — улыбнулся бармен. — Возможно, найдёшь себе какую-нибудь работу. Грузчиком быть не так плохо, как кажется. Я сам, когда был юн…
Он пустился в собственное жизнеописание, но я почти не слушал. Я думал.
Это какой-то пиздец!
Я же был в Долине Пустоты — там целый тяньлун обитал, а другие ребята пиздились с настоящими чудовищами, часть которых была связана с Порочным Циклом!
Не может быть, что в этой части Поднебесной чудовища просто взяли и вымерли нахуй…
Хотя, ружья…
Нет, этого недостаточно. Посмотрю я, блядь, как эти хуевы мушкетёры будут стрелять в бесплотную хэйлин, пока она высасывает из них жизнь!
— Так! — поставил я пустой стакан на стойку. — Давай мне плотный обед. Что есть?
— Могу предложить утку по-юнцзински, — сказал бармен. — К ней отлично подойдут рисовое пиво и паровые лепёшки. Как тебе?
— Это то, что надо, — улыбнулся я. — Сколько?
— За всё — два цяня, — назвал бармен цену.
Дорого, блядь. Ещё три цяня и получится половина серебряной монеты. Я девять кило металлолома за полтора ляна сдал…
— Ладно, — не стал я торговаться.
Об утке по-юнцзински я только слышал, в Храме нам такого не давали. Говорят, что это еда, достойная двора императора, а это тебе не хухры-мухры.
Сажусь за один из столов и вижу, как в винную башню заходят барышни шлюховатого облика. Видимо, сотрудницы, обслуживающие третий этаж.
Пиво оказалось не очень. С тем же успехом можно пить воду. Просто перевёл деньги зазря.
Зато вот утка — это прямо оно. Острая, кислая, нежная и тающая во рту. Но это очень дорого, а я безработный.
Видимо, не в ту винную башню я вошёл — эта мне, явно, не по карману.
В башню заходят первые посетители, среди которых выделяется дедок, которого я видел у ворот. На этот раз на его поясе висит меч, причём не декоративная хуйня, а настоящий боевой цзянь.
Дед-ветеран садится за стол в юго-восточном углу зала и официант сразу же приносит ему глиняную бутылку и стакан. Видимо, завсегдатай.
Быстро доедаю охуительную утку, съедаю паровые лепёшки, допиваю пиво и покидаю это респектабельное заведение. Нужно торопиться — я хочу самостоятельно проверить всё услышанное сегодня.
*4 день юся, в окрестностях города Цзинлин*
— Да ебись оно всё конём! — выкрикнул я, распугав сидевших на деревьях птиц.
Я нашёл недалеко от тракта старые следы цыжэня, гуманоидного чудовища, способного метать длинные и острые иглы, вырываемые из собственной спины. Это агрессивная и очень территориальная тварь, которая не терпит рядом с собой никого.
Ну и я подумал, что-то вроде «Аха! Вот оно!», но теперь я стою возле гнезда цыжэня и смотрю на его скелет. Эта тварь сдохла самостоятельно, оставив после себя лишь кости и иглы.
Кто-то его подожрал, не дал добру пропасть, но больше сюда никто не приходил.
И ладно бы только один цыжэнь. Вчера я нашёл три гнезда байму, одно гнездо янлао, а также логово гигантского фэйшоу. Везде пусто или мёртво.
Трупы чудовищ встречаются нечасто, но по некоторым признакам видно, что логова и гнёзда были оставлены внезапно.
Не думал, что скажу такое когда-нибудь, но это вымирание чудовищ выглядит противоестественно.
Я посетил три деревни и в каждой мне сказали, что чудовищ нет, всё заебись, иди-ка ты, белый призрак, подальше отсюда, куда угодно.
Но в хрониках
