Барышня ищет работу - Салма Кальк

— И как нашли-то, потом что ли? — Глеб слушал, как сказку, затаив дыхание.

— А потом скотина у них в стайке заголосила, доить-то некому, кормить тоже, а у них там две коровы, свинюшки, курей тоже сколько-то было. Ну и пошли в дом, а в том доме — пусто, и печь давно остыла, а как в подпол заглянули — так там они все и лежали, кроме Дашки той, а от Дашки остались только будто след от тела во льду, как лежала, и в том следе кучка пепла небольшая.

— А чего её муж-то убил, рехнулся, что ли? — не понял Юрьев.

— Да болтали, будто она на него попу нашему пожаловалась. На него и на отца его с братьями, мол, руки распускают и бьют. А она не из нашей деревни была, её Макар, муж ейный, на ярмарке повстречал. Богатая, сказывали, невеста, отец зажиточный, много полотна и всякого другого барахла за ней дали. А опосля свадьбы она хотела утечь к отцу, да Макар её поймал и побил. Ну и потом, видно, тоже… побил. И поп к нему же и пришёл — мол, учить учи, но меру знай. И тут уже ей совсем несладко пришлось — как же, сор из избы вынесла. И после того она уже недолго прожила, та Дашка.

— И отомстила, — заметил Петя Быстров.

— Выходит, так, — степенно кивнул Ваня. — И вот я когда в сам-первый раз на погосте стоял один супротив нежити, она и пришла. Ты, говорит, Ванятка, почто меня жизни лишил? Я бы, говорит, ещё и до золовок добралась, а то я тут, а они там, непорядок, семья вместе должна быть.

После такой истории все наши сегодняшние приключения уже казались сущей ерундой. Но одна вещь у меня никак не сходилась.

— Слушай, Ваня, а с тем пеплом что сделали? Ну, который от Дарьи остался? — спросила я.

— Похоронили, — пожал он плечами. — Никто ж не сказал, что его надо по речке пустить, и тогда она не найдёт дороги обратно. А она, видать, нашла, раз мне тогда показалась.

— Очевидно, так, — кивнул Рябцев. — А что, Ольга Дмитриевна, опыт имеете?

— Имею, — кивнула я. — И мне как раз сегодня сказали, что главная преступница не может за мной прийти, потому что пепел её под лёд в прорубь спустили, дело-то в декабре было. Правда, она не семью уводила, а жизнь из прислуги тянула, и за счёт того жила. И уже, кажется, не вполне человеком жила.

— Верно, — заскрипел Конев. — Куда уж человеком после такого-то! И запомните, если доведётся — на тёмную тварь по одному лучше не ходить. И непременно развеять над водой всё, что останется, вода разнесёт, и обратно им уже не собраться, и на берег не выйти. О тёмных тварях дальше поговорим, а сегодня — всем четверым засчитано, высший балл.

Мы поблагодарили преподавателей и разбежались домой. А дома меня поджидал — кто бы вы думали? — Авенир Афанасьевич.

— Я понимаю, Ольга Дмитриевна, что вы только с практики, но долго вас не задержу. Нашёл я того мальчика, который помог вам тогда от полиции уйти. Там оказалось непросто. Хотите знать подробности?

Я мигом встряхнулась. Конечно, хочу.

— Если вы подождёте четверть часа, я приду в гостиную. И вы расскажете.

— Отлично, — он просиял улыбкой. — Жду вас и прошу подать поздний ужин.

33. Розыски мальчика

33. Розыски мальчика

Я быстро помылась и переоделась в цивильное — в юбку и блузку, и пошла в китайскую гостиную. Авенира Афанасьевича не было, в камине потрескивали поленья, свет от них падал на стены, и казалось, что драконы шевелили хвостами и длинными усами, и вообще двигались. Я засмотрелась и проморгала появление моего преподавателя.

— Прошу вас, — он вежливо показал мне на кресло.

— Благодарю, — я тоже вежливо кивнула и села. — Вам не кажется, что драконы на стенах шевелятся?

— А это их батюшка заколдовал, — отмахнулся Авенир Афанасьевич. — Сказал — приличный гость не испугается, а кто испугается — так туда и дорога.

Я не удержалась, хихикнула. Он тоже рассмеялся.

— Как практика? В Макарьеве же, да?

— Да, — подхватила я безопасную тему. — Страшно, но преодолимо.

— Это хорошо, что преодолимо, потому что на экзамене вам как раз нужно будет преодолеть.

— Что именно? И когда экзамен?

— Вы будете сдавать специальность вместе с первым курсом, а потом ещё и со вторым. В конце июня. А что будет зимой — там увидим. Вообще вам ещё Аркадий Петрович должен кое-что рассказать, но там основная практика будет осенью, по применению некромантии в судебной медицине.

Точно, ещё ж этот аспект есть, не только бить нежить. И мне даже учебник дарили на Рождество. Что ж, послушаем.

— Жду с нетерпением, — откликнулась я.

Вдруг это проще, чем бить нежить? Хотя… нежить это нежить, а там явно на покойников смотреть. Вот ведь привалила профессия, кто б мог подумать, да?

— Вам… не страшно?

— А чего уже бояться? Ну, так. Деваться же мне некуда, верно?

— Верно, Ольга Дмитриевна, верно. Так вот, о нашем мальчике. Непросто оказалось потому, что в том флигеле, где собиралась памятная вам компания, сейчас никто не живёт. Снимавший флигель Григорий Андрюшин отчислен из университета и выслан из города под надзор полиции, и вдова Капитонова, владелица дома, никому пока тот флигель не сдала. Я несколько ночей побродил вокруг, но юноша не показывается, он исключительно домашний. И тогда вчера я решился проникнуть внутрь — предварительно трижды обойдя вокруг дома, и представив себе те внутренности. Да, там пусто, никто не живёт, меж соседями, кстати, у флигеля дурная слава. И вот как раз когда я просидел в той комнате пару часов — то ещё занятие, потому что запах табака там так и не выветрился, юноша изволил мне показаться. Очевидно, ему любопытно, потому что скучно и не с кем перемолвиться,