Франсис Карсак - Робинзоны космоса - Бегство Земли - Рассказы.

Мы на какое-то время умолкли. На экране безмятежно, словно ожидая нас, сияли звезды. Но такие далекие... Меня охватила меланхолия. Все эти годы без ласкового солнечного света! Неужели человеку суждено познать лишь крохотную частицу космоса? Пять световых лет! А ведь вселенная раскинулась на несколько миллиардов парсеков!

Кельбик, должно быть, догадался, о чем я думаю.

— В конечном счете мы обязательно раскроем секрет марсиан! Может, уже и не при нашей жизни, но какая разница? Мы переместили нашу планету. Это уже немало, поверь мне!

— Оружие? — пробормотала Рения, словно пробуждаясь ото сна. — Ты действительно думаешь, что нам придется его применить?

— Не знаю. Надеюсь, что нет. Но если в той солнечной системе, в которую мы вот-вот войдем, есть разумные существа, располагающие звездолетами, боюсь, они встретят нас без особой радости. Я бы предпочел, чтобы в системе Этанора вообще не было жизни!

— А что, если это и есть мир драмов? — Рения содрогнулась.

— Мы вооружены лучше, чем наши предки, — сказал Кельбик. — И потом, на нашей стороне вся мощь двух планет.

— А сколько планет на их стороне? — возразил я. — Впрочем, такая возможность кажется мне маловероятной. Судя по ритму нашествия драмов, они летели из гораздо более далеких миров, и летели со скоростью меньшей, нежели скорость света. Прибывали волнами, через каждые шестьдесят лет...

— Кто знает, какие чудовища водятся в этих мирах! — вздохнула Рения.

— Вскоре увидим. Ждать осталось не так уж и долго.

Так мы и болтали, строя планы, но даже не подозревая о том, что среди наших будущих врагов будут в том числе и люди!

Наконец настал тот час, когда мы преодолели барьер. Я не стал высылать в разведку космолет. Отчеты различных экипажей, некогда безуспешно пытавшихся совершить это великое путешествие, совпадали до мельчайших подробностей. Сначала замедление скорости, затем остановка и невозможность продвинуться дальше, каким бы ни был расход энергии. О приближении к барьеру нас предупредили радиоуправляемые роботы. И вот тогда-то нам довелось поволноваться — из-за Луны!

Теоретически, масса нашего спутника, слегка увеличившаяся вследствие скорости, для преодоления барьера была вполне достаточной. Но как будет на практике? Этого мы не знали. Стало быть, необходимо было все рассчитать так, чтобы Луна не оказалась у барьера впереди Земли, иначе могло бы произойти чудовищное космическое столкновение. Все эти последние месяцы Кельбик разрабатывал теорию преодоления барьера по методу резонанса, но пришел к уравнениям, физический смысл которых был неясен, и которые в данный момент ничем не могли нам помочь. Мы не знали наверняка, где начинается опасная зона для масс планетарного порядка, поэтому все команды астрономов внимательно наблюдали за Луной, будучи готовыми отметить малейшее изменение в ее орбите.

Наступил момент, когда наши роботы остановились, не в силах продвинуться дальше. Через несколько часов нам пришлось самим преодолевать барьер, с Луной позади Земли. С этой стороны нам, таким образом, ничто не угрожало. На всякий пожарный, всех, кто находился на нашем спутнике, мы перевезли на Землю. Оставив Совет в контрольном зале, мы с Кельбиком уединились в лаборатории. Рения, остававшаяся дома с Арелем, нашим новорожденным сыном, присоединилась к нам за несколько минут до критического момента.

Впрочем, момента прохождения барьера никто даже не заметил: на то, что он остался позади, нам указал лишь тот факт, что через пару часов наши космолеты смогли снова свободно взлететь. Ни сила тяготения, ни магнитное поле, ни скорость света — ничто в этот миг не изменилось. И Луна прошла вместе с нами без каких-либо значительных пертурбаций, чему я очень обрадовался: помимо бесценного материала, содержавшегося в ее лабораториях, мне всегда нравилось, как Луна выглядит ночью, и я бы сильно расстроился, если бы пришлось оставить эту верную спутницу Земли.

Итак, за какие-то пять лет мы преодолели примерно половину пути. Теперь, когда проблема барьера была успешно решена, нас не ждало ничего интересного еще года на четыре. И то были самые тягостные годы. Мы практически не выходили на поверхность, представлявшую собой унылую ледяную пустошь под усеянным звездами черным небом. В самих городах жизнь протекала крайне монотонно. Впрочем, текнам, возобновившим свои личные исследования, каким-то образом удавалось сохранять бодрое настроение; у триллов с моральным духом дела обстояли похуже. На обе эти группы давило воспоминание о мятеже фаталистов и о тех ужасных репрессиях, к коим пришлось прибегнуть. Недостаток солнечного света, постоянное нахождение в одних и тех же, уже приевшихся парках, приглушали радость. Прогулки по поверхности ее и вовсе не приносили, и лишь несколько групп молодых любителей приключений находили удовольствие в подъемах на покрытые замерзшим воздухом горные вершины.

Звезда, являвшаяся целью нашего странствия, увеличивалась в размерах, но очень медленно. Теперь она уже располагала диском, видимым в обычные телескопы, но ее планеты можно было различить лишь с помощью гипертелескопа, что не сообщало нам о них ничего нового, потому что в гипертелескоп любое небесное тело, звезда или планета, выглядело обычной точкой. Начать торможение мы смогли, лишь когда приблизились к Этанору на расстояние в половину светового года. А спустя еще несколько месяцев, когда мы уже весьма значительно снизили скорость, я возглавил разведывательную экспедицию.

Мы должны были вылететь на одном из больших боевых космолетов, которых на всякий случай понастроили несметное количество. Он назывался «Клинган», что по-французски означает «La Terreur» — «Ужас». Как видите, мы так и не избавились от привычки давать нашим боевым машинам тщеславные имена! Длиной немногим более ста метров, при максимальном диаметре в двадцать пять метров, он был буквально напичкан всеми видами старого полузабытого вооружения, которые удалось восстановить нашей мирной науке, а также кое-какими новинками. Я решил принять участие в экспедиции, чтобы на месте определить, подходит ли нам эта солнечная система и не следует ли нам, не снижая скорости, взять курс на какую-нибудь другую звезду. Разумеется, Кельбик пожелал сопровождать меня, и хотя, наверное, было бы благоразумнее оставить его на Земле, я согласился. Моя высокая должность отдалила меня от остальных смертных, за редкими исключениями, и, раз уж со мной не могла отправиться Рения, я был рад иметь рядом хоть кого-то из тех, кому мог доверять!

Экипажем, в который входило с полсотни человек, командовал венерианин Тирил. Для управления кораблем вполне хватило бы и дюжины; остальные образовывали боевые группы, но я от души надеялся, что использовать их не придется.