Жюль Верн - Двадцать тысяч лье под водой (пер. Вовчок)

В таком узком пространстве — и такая скорость! Капитан Немо понимал, что надо спешить и что каждая минута дорога.

В двадцать пять минут девятого опять толчок! На этот раз удар пришелся по корме.

Я побледнел. Нед Ленд и Консейль подошли ко мне. Я схватил Консейля за руку. Мы молча переглянулись, словно задавая друг другу вопросы, на которые у нас не было ответа.

В эту минуту появился капитан. Я кинулся к нему и спросил:

— Дорога к югу тоже заграждена?

— Да, заграждена. Ледяная глыба, перевернувшись, загородила последний выход.

— Мы, значит, заперты в этом тоннеле? — Заперты.

Глава шестнадцатая

Воздуху!

Затерты во льдах! Мы стали пленниками ледяных торосов. Нед Ленд ударил по столу своим громадным кулаком. Консейль молчал и стоял спокойно.

Я посмотрел на капитана. Лицо его приняло обычное бесстрастное выражение. Он стоял, скрестив по привычке руки на груди, и о чем-то раздумывал.

«Наутилус» не двигался.

Наконец капитан заговорил.

— Господа, — сказал он спокойным ровным голосом, — при данных обстоятельствах мы можем умереть двумя способами.

Он говорил так, словно объяснял нам какой-нибудь урок!

— Во-первых, нас может раздавить между льдами, а во-вторых, мы можем задохнуться от недостатка воздуха. О возможности умереть с голоду я не говорю, потому что у нас еще очень много съестных припасов. Займемся вопросом о возможности быть раздавленными или задохнуться.

— Задохнуться мы не задохнемся, капитан, — сказал я, — потому что ведь запасные резервуары…

— Запасов воздуха хватает всего на два дня, господин Аро накс. Мы уже тридцать восемь часов находимся под сплошными льдами. Разве вы не чувствуете, что уже трудно становится дышать? Через несколько часов весь наш запас истощится.

— Так надо постараться выбраться за несколько часов, капитан! — вскрикнул я.

— Мы попробуем, Аронакс. Я хочу попытаться пробить ледяную стену.

— С какой стороны, капитан?

— А вот сейчас узнаем, что покажет зонд. Я посажу «Наутилус» на ледяное подножие, а экипаж, одетый в скафандры, станет пробивать лед в том месте, где он окажется податливее и тоньше.

— Можно открыть иллюминаторы?

— Можно. Мы ведь теперь стоим на месте.

Капитан Немо ушел.

Скоро я услыхал шипение воды, наполняющей резервуары. «Наутилус» начал медленно погружаться и сел на ледяное дно на глубине трехсот пятидесяти метров.

— Друзья! — сказал я Неду и Консейлю. — Время трудное, но я надеюсь на ваше мужество и энергию.

— Я, господин Аронакс, готов что угодно сделать для общего спасения, — ответил канадец. — И если капитану нужен еще работник, так я в его распоряжении. Я могу справиться с киркой и гарпуном.

— Капитан будет очень рад, Нед, — сказал я, пожимая ему руку. — Пойдемте к нему!

Я проводил Неда в помещение, где экипаж одевался в скафандры. Капитан был здесь и принял предложение канадца очень благосклонно. Через несколько минут Нед Ленд уже переоделся и отправился вместе с экипажем на работу.

Я вернулся в салон и, встав вместе с Консейлем у иллюминатора, начал рассматривать льды, окружавшие «Наутилус».

Вскоре мы увидели, как двенадцать человек вышли на лед.

— Вон Нед! — сказал я Консейлю. — Он выше всех.

Капитан Немо тоже был с рабочими.

Сначала попробовали прозондировать верхние льды, но они оказались чересчур толстыми. По распоряжению капитана проверили нижние пласты. Зонд показал, что здесь всего десять метров отделяют нас от воды. Значит, надо было вырубить около тысячи пятисот кубических метров льда, чтобы образовать отверстие, через которое мог бы пройти «Наутилус».

Работа началась и продолжалась с большим усердием. Кирки мощно врезались в массу льда, откалывая от нее большие глыбы. После двух часов напряженной работы Нед Ленд пришел к нам отдохнуть. Он был совершенно без сил.

На место прежних рабочих пришли новые, к которым присоединились и мы с Консейлем. Руководил работами помощник капитана. Сначала мне было очень холодно, но, поработав киркой, я согрелся.

Мы тоже проработали два часа, а потом пошли отдыхать.

Воздух на «Наутилусе» не обновлялся уже целых сорок восемь часов, и дышать становилось трудно. А между тем, рассчитывая, как шла наша работа, нам надо было проработать еще пять ночей и четыре дня, чтобы выбраться из ледяной западни.

— Пять ночей и четыре дня! — сказал я своим товарищам. — А у нас запасов воздуха всего только на два дня!

— Вы еще и то не забывайте, — добавил Нед Ленд, — что если мы и выберемся из этой проклятой ледяной тюрьмы, мы все-таки останемся под сплошными льдами, значит, дышать свежим воздухом все-таки будет нельзя!

Нед был прав. Не задохнемся ли мы раньше, чем «Наутилус» выплывет на поверхность? А вдруг он будет погребен в этой ледяной могиле?

Всю ночь работа не прекращалась.

Утром я надел скафандр и пошел поглядеть, насколько продвинулись работы. Вообразите мой ужас, когда я увидел, что вода в нашем тоннеле начинает замерзать!

Я ничего не сказал об этой новой беде ни Консейлю, ни Неду Ленду. Зачем было их тревожить безо всякой пользы?

Но капитана Немо я уведомил немедленно.

— Я знаю, Аронакс, — сказал он со своим обычным спокой ствием. — Я знаю, но я не в силах этому помочь. Остается одно: спешить! Надо, так сказать, обогнать мороз!

Обогнать мороз! Этот человек мог еще шутить!

Весь этот день я ревностно работал киркой. Работа меня ободряла и поддерживала. Кроме того, на работе дышалось свободнее, так как из дыхательного аппарата поступал свежий воздух.

К вечеру отверстие прорубили еще на один метр.

Когда я вернулся на «Наутилус», то воздух был уже таким спертым, что я задыхался. Вечером капитан Немо вынужден был открыть краны запасных резервуаров и впустить немного свежего воздуха.

На следующий день, 26 марта, я опять вышел на работу. Вода все больше и больше замерзала. Боковые стены стали заметно толще. Было очевидно, что они сойдутся раньше, чем мы закончим прорубать отверстие для прохода «Наутилуса».

Признаюсь, я не раз приходил в отчаяние и думал: «К чему выбиваться из сил? Все равно тут задохнемся!»

Раз, когда капитан Немо проходил мимо меня, я остановил его за руку и указал на вновь образовавшиеся льдины. Капитан понял, что я хочу сказать, и сделал знак следовать за собой. На борту мы сняли скафандры и затем прошли в салон.

— Аронакс, — сказал капитан, — надо предпринять что-нибудь решительное, иначе мы замерзнем в этой воде!