Иэн Бэнкс - Инверсии

– Где он?

– Я думаю, он пошел в гарем, сударь! Он сказал, ставить вас в известность не обязательно, сударь!

ДеВар несколько мгновений смотрел на закрытую дверь. Он начал поворачиваться, чтобы уйти, но остановился.

– Когда он ушел?

– Около полу колокола назад, сударь.

ДеВар кивнул и пошел прочь. Завернув за угол, он пустился бегом. Он позвал с собой двух стражников, и все трое направились к гарему.

Двойные двери трехкупольной гостевой комнаты распахнулись, ударив по стенам. В мягко освещенном холле были две наложницы – они разговаривали за легким завтраком с пришедшими их навестить родными. Когда двери открылись, все присутствующие погрузились в молчание. Главный евнух Стайк сидел на своем месте в середине комнаты, точно сонная белая гора. Сонливое выражение исчезло с его лица, брови сошлись над переносицей и нахмурились, когда створки вернулись в закрытое положение. ДеВар быстрыми шагами пересек комнату, направляясь к дверям, ведущим непосредственно в гарем, – два стражника следовали за ним.

– Нет! – заревел главный евнух. Он поднялся и начал спускаться по ступеням.

ДеВар попытался открыть двери, но они оказались заперты. Стайк враскачку приблизился к телохранителю, грозя ему пальцем.

– Нет, господин ДеВар! – воскликнул он. – Вам туда нельзя. Никогда. Ни в коем случае. И в особенности если там протектор!

ДеВар бросил взгляд на пришедших с ним стражников.

– Держите его, – приказал он.

Стайк вскрикнул, когда стражники попытались схватить его. Евнух оказался на удивление силен, и его руки, каждая толщиной в ногу, отбросили в стороны стражников, но потом те все же схватили его. Он принялся звать на помощь, а ДеВар раздирал на нем его белые одеяния в поисках ключей. Наконец он нашел связку, сорвал ключи с перевязи на поясе сопротивляющегося гиганта, попробовал один, потом другой. Третий ключ вошел в скважину, повернулся, и дверь открылась.

– Нет! – завопил Стайк, вырываясь из рук стражников.

ДеВар оглянулся, но других помощников поблизости не было. Он вытащил из скважины ключ и, взяв с собой всю связку, вошел в гарем. У него за спиной два стражника изо всех сил пытались сдержать бьющий через край гнев евнуха.

ДеВар никогда не бывал в гареме, однако был знаком с его планом по чертежам, а потому отдавал себе отчет в том, где находится, пусть при этом и не знал, где находится УрЛейн.

ДеВар пустился по короткому коридору к другому ряду дверей, в его ушах все еще отдавались гневные крики и мольба Стайка. Он оказался в круглом внутреннем дворике, залитом мягким дневным светом, проникающим сквозь прозрачный купол. Три этажа светящегося пространства, исчерченного колоннадами. В центре лениво били струи небольшого фонтана, повсюду стояли диваны и кресла. Женщины, одетые, полуодетые и раздетые, при виде ДеВара с криками и воплями вскочили со своих мест или присели на корточки. Евнух, выходивший из помещения на нижнем этаже, увидев ДеВара, закричал. Он замахал руками, бросился к ДеВару и, только увидев меч в руке телохранителя, замедлил шаг и остановился.

– Госпожа Перрунд, – произнес ДеВар. – Протектор.

Евнух, словно завороженный, смотрел на острие меча, потому что оно было всего в двух шагах от него. Он поднял трясущуюся руку, указывая на бледный купол наверху.

– Они там, – сказал он тихим срывающимся шепотом. – На верхнем этаже, в малом дворике.

ДеВар оглянулся, увидел винтовую лестницу, бросился к ней, потом наверх. На верхнем этаже было около десятка дверей, но за колодцем двора он увидел широкий вход, а за ним куцый коридорчик с двойными дверями в конце. Тяжело дыша, он побежал по галерее в короткий коридор, к двойным дверям. Двери оказались заперты. Он попробовал один ключ, другой – замок открылся.

ДеВар оказался в еще одном покрытом куполом внутреннем дворике. Дворик был одноэтажным, и колонны, поддерживающие крышу и прозрачный купол, были выполнены изящнее, чем в главном дворике. В центре двора (который поначалу показался ДеВару пустым) тоже стоял фонтан с чашей. Фонтан был изваян из чистого белого мрамора в виде трех стоящих в обнимку дев. ДеВар ощутил какое-то движение за резными белыми фигурами. Еще дальше, в конце дворика за колоннами, он увидел приоткрытую дверь.

Струи фонтана слегка журчали. Это был единственный звук в широком круговом пространстве. На гладком мраморе пола вблизи фонтана играли тени. ДеВар оглянулся, потом пошел вперед и по кругу.

Перед приподнятой чашей фонтана стояла на коленях госпожа Перрунд, медленно и методично моя руки. Ее здоровая рука терла и массировала усохшую, которая лежала под самой поверхностью воды, как конечность утонувшего ребенка.

На ней было красное платье из полупрозрачного материала, и свет, проникающий сквозь купол, падал на растрепанные светлые волосы, высвечивал под тонкой тканью плечи, груди и бедра. Она не подняла головы, когда из-за фонтана появился ДеВар, а только еще больше сосредоточилась на мытье рук. Наконец она решила, что хватит, и вытащила из воды искалеченную руку – та повисла вдоль тела, безжизненная, тонкая и бледная. Перрунд опустила полупрозрачный рукав, потом подняла глаза на ДеВара, который остановился от нее в двух шагах. Лицо его было страшным, бледным, исполненным ужаса.

Но она не произнесла ни слова, только неторопливо оглянулась на приоткрытую дверь – противоположную той, двойной, через которую вошел ДеВар.

ДеВар быстро подошел к этой двери, распахнул ее рукояткой своего меча и заглянул внутрь. Несколько мгновений он стоял неподвижно. Потом попятился, пока не стукнулся плечом в одну из колонн, поддерживающих крышу. Меч в его руке волочился чуть ли не по полу. Голова его поникла, подбородок уперся в грудь.

Перрунд посмотрела на него, потом отвернулась. Она все еще стояла на коленях, вытирая руки о тонкую материю платья и глядя на ребро фонтанной чаши на расстоянии ладони от ее глаз.

ДеВар мигом оказался близ нее со стороны искалеченной руки, его босая нога встала рядом с ее коленом. Меч медленно опустился на мраморное ребро фонтанной чаши и, царапнув каменную поверхность, соскользнул к носу Перрунд. Потом клинок сделал резкое движение вниз и прижался к ее подбородку. Перрунд кожей ощутила холод металла. Легкий нажим снизу, и ее голова стала подниматься, пока их с ДеВаром взгляды не встретились. Меч по-прежнему прижимался к ее горлу – холодный, тонкий, острый.

– Почему? – спросил он ее. Перрунд увидела слезы в его глазах.

– Месть, ДеВар, – спокойно сказала она. Она думала, что если сможет заговорить, то голос ее будет дрожать и срываться, и тут же придут рыдания, но голос ее звучал спокойно, без всякого надрыва.