Константин Фарниев - Взорванные лабиринты

Ари, смуглый, кучерявый, с черными продолговатыми глазами, шестилетний крепыш вихрем вырвался из своей комнаты и, подпрыгнув, уцепился за деда.

— Ах ты проказник! — шутливо хлопнул он внука по спине и, подхватив под мышки, подбросил к самому потолку.

Глава двадцать седьмая

РЕЗКИЙ ПОВОРОТ

Президент стоял у окна. Отсюда люди, сновавшие внизу на площади, казались пятнами на темном фоне серой бетонной мостовой.

Президентский кабинет только что покинула делегация Комитета защиты прав человека, которую возглавлял профессор Крок Суни.

До встречи с ними Президент уже ознакомился с текстом обращения видных зарубежных ученых, обеспокоенных исчезновением ценностей профессора Фэтона, имевших, как они утверждали, для науки огромное значение.

Как все некстати. Президента одолевали серьезные проблемы. После выхода из правительства умеренных демократов все полагали, что он подаст в отставку. На это, собственно, и рассчитывали умеренные. Но Президент обманул их ожидания — он остался. Правительственный кризис, а главное смена руководства армией, открыли перед ним новые возможности.

Распустив специальным декретом Государственный совет и Законодательное собрание, он сформировал переходное правительство и назначил дату досрочных всеобщих выборов. Отсутствие правомочного правительства автоматически освобождало Президента от немедленного решения наиболее острых социальных и политических проблем. Требования о снятии запрета с компартии Арании, о более эффективной борьбе с инфляцией, безработицей, дороговизной, о повышении заработной платы рабочих в условиях правительственного кризиса повисали в воздухе.

Четырехмесячная передышка Президенту давала возможность укрепить единство в рядах своей партии, где имелись серьезные трения между правым ее крылом и левым, и для максимального ослабления коммунистов. В борьбе с ними Президент планировал использовать лидеров Центра объединенных профсоюзов, которые видели в компартии самого реального и поэтому самого опасного конкурента на руководство профсоюзами.

Расчет Президента был прост: спровоцировать рабочих на несанкционированную Центром всеобщую забастовку, арестовать средства профсоюзов, бросить организаторов забастовки в тюрьму за нарушение закона о забастовках, а потом устами лидеров Центра обвинить в поражении рабочих, коммунистов.

Президент планировал использовать в этой комбинации и силы министерства национальной безопасности. Одновременно с ударом по забастовщикам он думал нанести удар и коммунистическому подполью, чтобы к началу всеобщих выборов максимально ослабить компартию. Что касается умеренных демократов, то он готов был делить с ними власть и дальше. Союз военных и «суперрадикалов» Президент в расчет не принимал. В нужный момент Он даст ход расследованию их террористической деятельности, и они будут скомпрометированы в разумных пределах, конечно.

Президент был в курсе обстоятельств, которые сложились вокруг профессора Фэтона и расследования по поводу его похищения. Он внимательно следил за прессой, время от времени вызывал к себе шефа отдела министерства национальной безопасности, которому была подчинена полиция, и требовал разъяснений по некоторым обстоятельствам. Он даже принимал председателя Всеаранского Союза предпринимателей господина Ювона, который от имени союза попросил закрыть дело профессора Фэтона. Союз, сказал он, не хочет, чтобы такие крупные величины, как Эгрон, Чепрэ и Роттендон, были представлены нации в виде уголовников. Президент согласился с ним, но решил в дело не вмешиваться, надеясь, что оно заглохнет и без его участия, задавленное силами, не заинтересованными в нем.

Теперь, ознакомившись с текстом обращения всемирно известных ученых и особенно встретившись с профессором Крок Суни, Президент уже по-другому посмотрел на профессора Фэтона и его трагедию. Имя Фэтона ронять не следовало. Ученые — большая сила в современном мире, и быть в их глазах поборником науки и справедливости — тоже солидный моральный капитал. Тем более, что из троих, о которых так пекся Ювон, остался один — Роттендон. Ради престижа нации им можно было пожертвовать.

Стоя у окна, Президент прикидывал: как бы эффектнее и ярче продемонстрировать свое уважение к науке и справедливости. Кроме всего прочего, он в какой-то мере удовлетворял и требования части рабочих, которые продолжали бастовать. Они тоже призывали правительство форсировать расследование дела профессора Фэтона. Выполняя это условие, Президент тем самым как бы говорил: «Я делаю для вас все, что в моих теперешних возможностях».

Наконец, он решил никак не демонстрировать свое уважение к науке и справедливости. Кто знает, как еще может обернуться для него, политика, дело профессора Фэтона. Он просто вызвал к себе шефа полиции из министерства и дал ему соответствующее указание.

Яви разбудил телефонный звонок. Наступило утро семнадцатого января, среда.

Инспектор с вечера работал и лег в кабинете на кушетке уже после трех ночи.

— Доброе утро! — громко закричал в трубку Бейт.

— Ты думаешь, я оглох от безделья? — проворчал Яви. — Говори потише — семью разбудишь.

— Наша группа восстановлена! Вас срочно вызывают в комиссариат! — не сбавляя тона, сообщил Бейт.

— Так бы сразу и сказал, — спокойно ответил Яви.

— Ждет сам шеф из министерства!

— О-го! — воскликнул Яви. — Еду!

Он положил трубку и поспешно пошел бриться.

Мария удивленно посмотрела на него, когда он вышел из ванной.

— Ты опять ожил?

— Антракт закончен, Мария! Скоро будет финал, и мы втроем уедем в горы. Я в комиссариат.

По дороге Яви решил: никаких жалоб ни на кого. Единственное, о чем он попросит — не мешать ему.

Переговорив обо всем, Яви проводил представителя министерства до подъезда и там встретился с доктором Ега. Инспектор видел, как кровь прилила к лицу доктора, когда человек из министерства сказал ему, чтобы он оказывал следственной группе инспектора Яви всяческую помощь.

Бейт уже пригласил Уэбер и Фрина в свой кабинет, отбил в Лин по телетайпу приказ: немедленно командировать в распоряжение инспектора Яви капитана Котра.

— Итак, — оглядывая всех долгим взглядом и с нескрываемым задором провозгласил Яви, — дело профессора Фэтона продолжается.

— Какой резкий поворот! Все-таки общественность — великая сила, — воскликнул Бейт.

Инспектор рассказывал ему о гостях из Лина.

— Ты прав, Бейт, но ближе к делу.