Вспомнить всё - Филип Киндред Дик
Закономерный вопрос… и ответ на него наверняка найдется. Осознав это, оба надолго умолкли. Помрачневший как туча, Гантрикс то и дело ощупывал подбородок, как будто действительно мог почувствовать непрекращающийся рост щетины. Бард Чай, напротив, целиком погрузился в себя, замер, всесторонне обдумывая сложившееся положение.
Пока ничего дельного, состоятельного в голову не приходило, однако со временем…
– Ситуация крайне сложна, – взволнованно заговорил бард. – Весьма вероятно, Энг вот-вот соберет первый своббл, и нас вновь развернет обратно.
Сейчас его сильнее всего беспокоило одно мгновенное жуткое озарение. Происходящее будет повторяться снова и снова, и всякий раз диапазон колебаний будет сужаться до тех пор…
«До тех пор, – рассудил бард, – пока время не сожмется до микросекунды, пока ток его не замрет на месте – ни туда, ни сюда».
Перспективы вырисовывались – мрачнее некуда… но кое-какое соображение все-таки обнадеживало. Несомненно, проблема очевидна и Энгу, и, оценив ее, тот начнет искать выход. Рассуждая логически, он в силах решить ее, по крайней мере, одним путем – добровольно воздержавшись от изобретения своббла. В таком случае Фаза Хобарта попросту не стабилизируется, завершится, не успев начаться.
Одна беда: окончательное решение зависит от Людвига Энга и только от Людвига Энга. Согласится ли он, пойдет ли навстречу, ознакомленный с данной идеей?
Скорее всего, нет. Энг – личность буйная, неуравновешенная, аутистичная, стороннему влиянию не поддающаяся. Разумеется, это и помогло ему стать настолько оригинальной персоной, без этого Энг как изобретатель не стоил бы ни гроша и своббл, оказавший невообразимых масштабов воздействие на все современное общество, просто не появился бы на свет.
«Что было бы только к лучшему, – уныло подумал бард. – Жаль, раньше никто из нас не оценил возможных последствий…»
Сейчас он оценил их в полной мере.
Выход, предложенный Гантриксом, перерождение Энга, его отнюдь не привлекал, однако чем дальше, тем явственнее казался единственным из имеющихся… а найти выход следовало – следовало во что бы то ни стало.
Охваченный глубочайшим раздражением, библиотекарь высшего ранга Нильс Лерер взглянул на настольные часы, а после сверился с расписанием назначенных встреч. Энг не появлялся: стрелки часов показывали два тридцать пополудни, а Лерер до сих пор сидел за столом в одиночестве. Карл Гантрикс оказался совершенно прав.
Размышляя, что бы все это могло означать, он еле-еле расслышал звонок видеофона.
«Видимо, Энг, – подумал он, потянувшись к трубке. – Звонит откуда-то издалека сообщить, что не может приехать. Скверное дело. Жди теперь неприятностей. В синдикате останутся недовольны, а предупредить их придется, иначе никак».
– Всего хорошего, – сказал он в трубку видеофона.
– Я люблю тебя, Нильс, – откликнулся негромкий, грудной женский голос. – А ты меня любишь?
Звонок оказался совсем не тем, которого он ожидал.
– Да, Хариса, я тоже люблю тебя, – подтвердил Лерер, – но, черт побери, не звони мне в рабочее время. По-моему, я уже не раз об этом просил.
Хариса Макфадден виновато потупилась.
– Прости, Нильс, мне о бедняге Лансе никак не забыть. Ты навел о нем справки, как обещал? Уверена, нет.
Однако тут она ошибалась: справки Лерер навел – точнее, поручил это дело одному из младших сотрудников библиотеки, и теперь, выдвинув верхний ящик стола, извлек изнутри папку с досье на Ланса Арбатнотта.
– Вот, – демонстративно перелистав подборку документов, сообщил он Харисе. – Как видишь, я знаю об этом чудаке всю подноготную. Вернее сказать, все, что нахожу нужным знать. И, должен заметить, в нем нет решительно ничего интересного. Ничего особенного твой Арбатнотт не достиг. А время на выяснение этого факта у меня, да будет тебе известно, нашлось только потому, что один из действительно важных посетителей, крупнейший изобретатель, не явился на встречу к назначенному часу, к двум тридцати, и я жду его до сих пор. Если он соизволит явиться, разговор придется немедленно прервать.
– А он, Арбатнотт, вправду лично знаком с анархом Пиком?
– Да, этот момент досье подтверждает.
– Вот! И чудак он – тот еще, до мозга костей, а значит, искоренение его работы определенно пойдет обществу на благо. Ты просто должен, обязан… – Сделав паузу, Хариса кокетливо взглянула на Лерера с экрана видеофона сквозь длинные, густые ресницы. – Ну же, Нильс, дорогой… пожалуйста!
– Однако, – неумолимо продолжал Лерер, – о том, что Арбатнотт уделил хоть какое-то время составлению статьи касательно психогенных причин гибели людей от попадания метеорита, в этих бумагах не говорится ни слова.
Хариса замялась, слегка покраснела.
– Я… э-э… это я выдумала, – вполголоса призналась она.
– Зачем?
– Э-э… он… дело в том, что мы с ним – любовники, – с запинкой, сделав долгую паузу, объяснила Хариса.
– Дело в том, – зарычал Лерер, угрожающе подавшись к экрану, – что ты знать не знаешь, о чем в действительности его статья! Вполне возможно, на поверку она абсолютно рациональна и станет значительным вкладом в развитие общества, верно?
Не дожидаясь ответа, он потянулся к рычагу, чтобы прервать разговор.
– Постой!
Поспешно сглотнув, Хариса втянула голову в плечи и, едва пальцы Лерера коснулись рычага, зачастила:
– Ладно, Нильс, вот тебе вся правда. Ланс не желает рассказывать, о чем написал в статье. Ни мне, ни вообще кому-либо. Но если ты возьмешься за ее искоренение… понимаешь? Ему придется ознакомить тебя с ней: без твоего анализа синдикат не даст согласия на процедуру, так ведь? А после ты расскажешь мне, в чем там суть. Это ведь можно, да?
– Тебе-то какая разница, о чем она? – пренебрежительно хмыкнув, проворчал Лерер.
– По-моему, – не без колебаний пояснила Хариса, – она как-то связана со мной. Честно. Со мной творится что-то странное, и Ланс это заметил – ясное дело, заметил, мы ведь… э-э… так близки, что изучили друг друга… извини за подробности, от и до.
– На мой взгляд, эта тема откровенно скучна, – ледяным тоном заметил Лерер.
«Ну, вот теперь-то, – подумал он про себя, – я не приму статью Арбатнотта в работу, чего бы мне это ни стоило. Даже под угрозой вычета в десять тысяч посткредов».
– Все. Поговорим в другой раз, – сказал он и дал отбой.
– Сэр, – зазвучал из настольного селектора голос мисс Томсен, его секретарши, – тут человек с шести вечера вас дожидается. Говорит, ему требуется всего пара секунд вашего времени, а вы, по словам мисс Макфадден, с радостью…
– Передайте ему, что я умер на рабочем месте, – отрезал Лерер.
– Но ведь вы не можете умереть, сэр. Вы ведь в Фазе Хобарта, и мистеру Арбатнотту об этом известно: он прямо об
