Энн Маккефри - Корабль-партнёр

— Я думаю, — мягко произнес Фористер, — что вам, мальчик мой, лучше будет рассказать мне все. — Трудно было опознать в стоящем перед ним измученном молодом человеке того монстра, что превратил Шемалийскую тюрьму в ад для живых. Возможно, у Полиона было какое-то объяснение, какая-то история о других, участвовавших в создании этой зловещей системы производства?

Фористеру потребовалось добрых пять минут, чтобы успокоить чрезмерную щепетильность Полиона, и все это время он с нетерпением ждал предупредительного сигнала о приближении к точке сингулярности. Наконец ему удалось выудить из Полиона имя.

— Это Блэйз, — жалобно промямлил Полион. — Ваш племянник. Мне очень жаль, сэр. Но… ну, пока мы играли в «Разбросанных», он похвастался мне, как ему удалось втереть вам очки, убедить вас, что он совершенно ни в чем не виноват…

— Не совсем так, — поправил Фористер. — Он действительно продавал поставки ПТП на черном рынке. Это обвинение будет выдвинуто против него, когда его будут судить на Центральных.

Полион кивнул. Его лицо так и сохраняло страдальческое выражение.

— Да, он сказал мне, какую историю поведал вам. И тогда я подумал… если бы вы только знали… возможно, мне следовало выдать эти сведения в обмен на сокращение моего срока…

— Какие сведения? — резко спросил Фористер.

Полион покачал головой.

— Неважно. Это не имеет значения. На моей совести и так лежит довольно, — заявил он, поднимая голову и глядя в стену с выражением благородного упорства, которое Фористера чрезвычайно раздражало. — Я не добавлю к своим преступлениям еще и донос на друга. Все на этом мини-кристалле… ладно, неважно.

— И что именно, — спросил Фористер, собрав остатки терпения, — предположительно, записано на этом кристалле? — Черный блестящий многогранник в руке Полиона казался мрачным и непостижимым, словно глаз древнего бога какой-нибудь инопланетной расы.

— Запись того, как Блэйз действительно нажил свое состояние, — ответил Полион. — Это все здесь… он думал, что спрятал все следы, однако мне было достаточно сетевых связей, чтобы найти записи. Вы же знаете, я умею обращаться с компьютерами, — добавил он с наивной мальчишеской гордостью. — Но когда я просил его сказать вам правду, он только посмеялся надо мной. Сказал, что убедил вас в его невиновности и что не видит причин менять ситуацию. Именно тогда я подумал… Но нет. — Полион отвернулся и протянул мини-кристалл Фористеру. — Мне не нужны никакие поблажки.

Фористер почувствовал головокружение, как будто они уже вошли в сингулярность. Именно поэтому Блэйз так настойчиво пытался убедить его не разговаривать с Полионом? Он хотел, чтобы Полиона держали усыпленным всю дорогу до Центральных, и придумал эту дурацкую историю относительно того, что Полион использовал игру в «Разбросанных» для составления какого-то заговора. Но какая польза в том, чтобы заставить Полиона молчать в течение двух недель, если его показания — какими бы они ни были — так или иначе всплыли бы на суде?

— Просто… просто возьмите это. И прочтите. А потом храните в надежном месте — или сотрите, если решите все скрыть, — продолжал Полион. — Мне все равно. Я просто хотел отдать это… кому-нибудь честному. — На последнем слове его голос дрогнул, и Фористеру показалось, что в глазах молодого человека заблестели слезы. — Бог знает, я вряд ли смогу использовать это в свою защиту. Возьмите это. Вы знаете, что делать с этой информацией.

— Что на этом кристалле?

Полион снова покачал головой.

— Я не… не могу вам сказать. Идите и прочтите это сами, в приватной обстановке. Просто бросьте в любой корабельный считыватель и просмотрите информацию. А потом уж вам решать, что с ней делать. Я не хочу, — почти яростно произнес Полион, — не хочу получить от этого какую-либо выгоду, вы понимаете? Скажите, что эти сведения у вас из какого-то другого источника. Или не говорите, где вы их взяли. Или просто уничтожьте их. Делайте что хотите — теперь это, в конце концов, не на моей совести!

Он снова рухнул на койку и уронил голову на руки. Из расположенных над головой динамиков донесся серебристый звон — первый предупредительный сигнал.

— Пять минут до входа в сингулярность, — объявила Нансия. — Прошу всех пассажиров лечь или сесть и пристегнуть привязные ремни. Таблетки против тошноты находятся во всех каютах; если вы полагаете, что пребывание в сингулярности может оказать на ваш организм отрицательный эффект, пожалуйста, примите лекарство заранее. Пять минут до входа в сингулярность.

Полион не глядя нащупал привязные ремни и застегнул пряжку, прикрепив себя к койке.

— От сингулярности меня не тошнит, — горько сказал он. — А от того, что на этом кристалле, — да.

Фористер вышел из каюты, стиснув сверкающий черный кристалл в ладони, так что грани больно врезались в кожу. Голова кружилась от сомнений.

— Какое замечательное представление! — с тихим смехом прокомментировала Нансия.

— Ты думаешь, Полион солгал?

— Я в этом уверена, — подтвердила Нансия. — Ты знаешь Полиона. Ты знаешь Блэйза. Разве можно хоть на мгновение поверить, что Блэйз способен совершить преступление, от которого затошнило бы Полиона?

— Я… не знаю, — простонал Фористер. Он рухнул в пилотское кресло и невидящим взглядом уставился на пульт. Микайя Квестар-Бенн тактично сделала вид, что полирует пряжку на своем форменном ремне. — До нынешнего момента знал, но ты же понимаешь, что в данном случае я пристрастен.

— А я нет, — решительно заявила Нансия. — Я не знаю, что Полион задумал, но что бы это ни было, я не верю ни единому его слову.

Фористер слабо усмехнулся.

— И ты тоже пристрастна, дорогая Нансия. — Он уставился на поблескивающую поверхность мини-кристалла, на полированные черные грани — такие же, как у любого другого инфокристалла, — и глубоко вздохнул. — Полагаю, мне лучше будет сразу узнать, что это такое.

— Ты не можешь подождать, пока мы выйдем из сингулярности? — спросила Нансия, но слишком поздно. Фористер вложил кристалл в приемник считывателя. Разум Нансии уже был занят воронкой математических трансформаций, которую предстояло пройти, и она автоматически загрузила содержимое кристалла в память. Что-то там было странное, не похожее на обычные слова, больше похожее на покалывание в затылке или на неправильно размещенное синаптическое соединение…

Нансия неслась на водовороте сингулярности, балансируя и перекатываясь на волнах постоянно изменяющихся уравнений, определяющих сужающиеся стенки воронки.

Что-то было не так; Нансия ощутила это даже прежде, чем потеряла власть над математическими трансформациями. Она никогда не испытывала подобного во время перехода. Что происходит? Звуки, скользкие, словно гниющие водоросли, шептали и хрустели в ее ушах; цвета, лежащие за гранью человеческого восприятия, царапали ее зрительные центры, словно когти, скрежещущие по пластику. Химический баланс растворов, в которых покоилось ее скорченное человеческое тело, начал изменяться туда и обратно, опасно раскачивая амплитуду, и десяток сигналов тревоги взвыли разом: «Перегрузка! Перегрузка! Перегрузка!»