Вспомнить всё - Филип Киндред Дик
– Ни шагу отсюда, баран безмозглый, – велел Билл. – Ни шагу.
В отчаянии филин прибег к обычному приему – выхаркнул Билла, избавившись от нежеланной добычи, и Билл, изо всех сил стараясь поймать восходящий ток воздуха, полетел вниз. Рухнув на мягкий, густо поросший травой перегной, он с жалобным писком, точно мяч, скатился на дно какой-то ямки.
Тем временем освободившийся филин поспешил скрыться в ночи.
– Обратим же к происходящему взор человеческого сострадания, – лежа в ямке, заговорил Билл голосом проповедника из давнего прошлого, обращающегося к общине прихожан, в которой некогда состояли и Хоппи, и Биллов отец. – Мы сделали все это сами, и видим перед собою лишь результаты глупости, безмерной глупости рода людского.
Оставшийся без глаз филина, видел он крайне смутно: казалось, как только безукоризненно яркое освещение угасло, весь мир вокруг сузился до полудюжины темных силуэтов – силуэтов ближайших деревьев, а еще…
Еще невдалеке, на фоне ночного неба, виднелся силуэт домика Хоппи.
– Впустите меня, – с трудом шевеля губами, взмолился Билл и принялся кататься от края к краю ямки, пока рядом не зашуршали палые листья. – Впустите… хоть кто-нибудь!
Вспугнутый его голосом, неведомый ночной зверек опасливо отпрянул прочь.
– Впустите, впустите, впустите, – без умолку твердил Билл. – Мне нельзя долго здесь оставаться… умру ведь… Эди! Эди, где ты?
Нет, Эди он нигде поблизости не чуял. Чуял только фокомелика в домике, темневшем на фоне неба.
Поразмыслив, Билл кое-как, вперевалку, покатился к дому.
С утра, чтобы, воспользовавшись передатчиком, связаться с больным в небесах, с Уолтом Дэнджерфилдом, к Хоппи Харрингтону заглянул доктор Стокстилл. Передатчик, несмотря на столь ранний час, оказался включенным, в комнатах там и сям горели лампы. Не на шутку озадачившись, доктор Стокстилл постучал в дверь.
Из-за распахнувшейся двери наружу выглянул Хоппи Харрингтон, подкативший к порогу в коляске-фокомобиле. При виде доктора Хоппи странно насторожился, замер в дверях, с опаской воззрившись на гостя.
– Хочу попробовать еще разок, – пояснил доктор Стокстилл, прекрасно понимая всю безнадежность затеянного, но не желая бросать дело на полпути. – Не возражаешь?
– Конечно нет, сэр, – откликнулся Хоппи.
– Дэнджерфилд еще жив?
– Да, сэр. Умер бы, я бы знал, – ответил Хоппи, отъезжая в сторону и впуская доктора в дом. – Там он, у себя, наверху.
– Что стряслось? – полюбопытствовал Стокстилл. – Похоже, ты с вечера на ногах.
– Так и есть, – подтвердил Хоппи. – Осваиваюсь, учусь управляться со всем этим хозяйством. Нелегкое, однако, дело, – пожаловался он, пустив фокомобиль по кругу.
Управление коляской явно занимало все его мысли, но тем не менее мобиль тут же зацепил край стола.
– Ну вот, опять оплошал, – прокомментировал Хоппи. – Прошу прощения. Я не нарочно.
– Странный ты нынче какой-то, – заметил Стокстилл. – Сам на себя не похож.
– Я не Хоппи Харрингтон. Я – Билл Келлер, – признался фокомелик, указывая автономным протезом в угол. – А Хоппи вон там. Теперь это он и есть.
В углу лежало нечто округлое, наподобие комка засохшего теста нескольких дюймов в обхвате. На фоне мертвенной бледности странно человекоподобного личика зиял темной дырой разинутый, застывший в безмолвном крике рот. Подойдя ближе, Стокстилл наклонился и подобрал крохотное, сморщенное тельце.
– Раньше это был я, – пояснил фокомелик, – но вчера вечером мне удалось, подобравшись поближе, поменяться с Хоппи местами. Сопротивлялся он здорово, только от страха соображал плоховато, потому я и победил. Бомбил его имитациями – одна за другой, одна за другой… На проповеднике он сломался.
Стокстилл молчал, держа сморщенное создание перед собою, в горсти.
– Вы с передатчиком управляться умеете? – нарушив паузу, спросил фокомелик. – Если нет, я помочь не смогу. Пробовал в нем разобраться, не вышло. Зато лампы включать и выключать вон как выучился. Тренировался всю ночь.
В доказательство собственных успехов он направил мобиль к стене, поднял автономный протез и защелкал рычажком выключателя.
– Так я и знал, что вне чужого тела выжить ему не судьба, – вздохнул Стокстилл, не сводя глаз с трупика на ладони.
– Нет, умер он вовсе не сразу, – сообщил фокомелик. – Около часа протянул. По-моему, неплохо, а? Только не знаю, считать ли время, проведенное в брюхе филина.
– Э-э… ладно. Возьмусь-ка я лучше за дело, попробую достучаться до Дэнджерфилда, – помолчав, рассудил Стокстилл. – Он ведь может угаснуть в любую минуту.
– Верно, – кивнув, поддержал его фокомелик. – А это давайте сюда.
Стокстилл вложил гомункула в подставленный им автономный протез.
– Филин меня проглотил, – продолжал фок. – Ощущения, прямо скажем, не из приятных, но какие у него глаза зоркие! Вот смотреть его глазами мне очень понравилось.
– Да-да, – задумчиво пробормотал Стокстилл, подсаживаясь к передатчику, – зрение у сов потрясающе острое. Интересные, наверное, впечатления… Ну а чем же ты намерен заняться дальше?
– Для начала к этому телу привыкнуть надо, – ответил фок. – Тяжелое, силу притяжения чувствует постоянно, а я ведь привык парить невесомым. Зато… знаете, что? Протезы эти – просто блеск. Я ими уже столько всякого делать могу!
Протезы запорхали по комнате, коснулись картины на стене, пронеслись над передатчиком.
– Еще надо бы разыскать Эди, – продолжал фок. – Разыскать и сказать, что со мной все о'кей. Она ведь, наверное, мертвым меня считает.
Стокстилл, готовясь связаться со спутником на орбите, включил микрофон.
– Доктор Стокстилл из Уэст-Марин вызывает Уолта Дэнджерфилда, – заговорил он. – Уолт Дэнджерфилд, как меня слышите? Если слышите, дайте ответ. Прием.
Выдержав паузу, он повторил сказанное еще раз.
– Можно, я пойду? – спросил Билл Келлер. – Эди пойду искать.
– Иди, иди, – откликнулся Стокстилл и потер лоб, собираясь с мыслями. – Только гляди, осторожнее… вдруг больше местами ни с кем поменяться не сможешь?
– А я и не хочу больше ни с кем меняться, – заверил его Билл. Узкое лицо фока расплылось в счастливой улыбке. – Мне и так хорошо. Впервые в жизни остался один, сам по себе… ни от кого не завишу.
Стокстилл вновь нажал кнопку микрофона.
– Уолт Дэнджерфилд, как меня слышите? Если слышите, дайте ответ. Прием, – повторил он.
Может, дело уже безнадежно? Может, упорствовать уже нет смысла? Об этом оставалось только гадать.
Стронутый фоком с места, мобиль покатился по комнате, словно огромный жук.
– А ведь теперь, живя сам по себе, я и в школу смогу ходить? – спросил фок.
– Сможешь, почему нет, – пробормотал Стокстилл.
– Но я уже кучу всякого знаю, – похвастал Билл. – Запомнил, слушая мистера Барнса вместе с Эди, когда она в школу ходила. Мне мистер Барнс нравится, а вам? По-моему, он очень хороший учитель… у такого учиться – одно удовольствие. Интересно только, что скажет мать, – внезапно добавил фок.
– Что?! – пораженный, вскинулся Стокстилл, но тут
