Вспомнить всё - Филип Киндред Дик
– Помолчи, – оборвала его Эди. – Дай подумать.
Заплутав в темноте, она потеряла тропинку, тянувшуюся сквозь дубовый лесок на склоне, остановилась, перевела дух, огляделась. Как назло, мутноватый, тусклый свет ущербной луны сориентироваться не помогал.
«Кажется, тут налево, – подумала она. – Налево и вниз. Только бы не упасть… шум и треск Хоппи услышит точно. Слух у него – о-го-го, даже шепот вдали услышит».
Сдерживая дыхание, Эди осторожно, шаг за шажком, двинулась дальше.
– Я замечательную имитацию ему приготовил, – забормотал никак не желавший заткнуться Билл. – Как только окажусь рядом, поменяюсь местами кое с кем из умерших… тебе не понравится – жутковатое чувство, мерзкое, но это всего на пару минут, а зато мертвецы сами с ним поговорить смогут, прямо из твоего живота. Как тебе…
– Заткнись, – в отчаянии цыкнула на него Эди. Дом Хоппи был уже совсем рядом, внизу виднелись огни. – Заткнись же, прошу тебя, Билл!
– Но объяснить-то нужно, – не унимался Билл. – Когда я…
И тут его голос умолк. Умолк… а в животе сделалось непривычно пусто.
– Билл? – прошептала Эди.
Билл не откликнулся, однако прямо перед ней, в скудном свете луны, закачалось нечто невиданное, небывалое – округлая, окостенелая голова величиною с бейсбольный мячик. Взмыв кверху, голова заплясала в воздухе, затрясла длинными белесыми космами, развевавшимися позади, точно конский хвост, повисла вровень с лицом. Крохотные незрячие глазки, зияющий рот… Пронзительно пискнув, высвобожденная из тела Эди голова на микроскопическом тельце вновь плавно устремилась вверх, набрала высоту, миновала верхушки деревьев, вырвалась на простор непривычной, до сих пор неизведанной воздушной стихии.
– Эх, Билл, – вздохнула девочка. – Вот Хоппи и вытащил тебя наружу… вынул из моего живота.
«А теперь он улетает, улетает прочь, – сообразила она. – Наверное, Хоппи решил зашвырнуть его неизвестно куда!»
– Вернись, – позвала она.
Хотя… что в этом толку? Поздно: Билл ведь не может жить снаружи, и ей об этом прекрасно известно. Доктор Стокстилл сказал. Сказал, Билл не может родиться как все, а Хоппи подслушал и вытащил, высвободил Билла, зная, что тот погибнет…
«Не успел ты, Билл, со своей имитацией, – подумала Эди. – Говорила тебе, помолчи, а ты не послушал».
Сощурившись, она смогла разглядеть в ночном небе – а может, ей это просто почудилось – длинные пряди волос, тянущихся за твердой, костистой головкой величиною с бейсбольный мячик, будто хвост за кометой… а спустя еще миг Билл безмолвно, без единого звука исчез.
Исчез, оставив Эди одну.
Что ж, вот все и кончено. Дальше идти ни к чему.
Развернувшись, опустив голову, прикрыв глаза, девочка ощупью двинулась на подъем – обратно, домой, в постель. Казалось, внутри, в животе, саднит, сердце обливается кровью.
«Эх, Билл, – думала она, – если б ты только помолчал еще пару минут! Он бы ничего не услышал. Говорила же я тебе… говорила…»
Паря в атмосфере, Билл Келлер кое-что видел, кое-что слышал, чуял деревья внизу и всевозможную лесную живность, снующую, кишащую среди зарослей. Какая-то сила гнала его вверх, все выше и выше, однако он, вспомнив приготовленную имитацию, заговорил. Поначалу собственный голос зазвучал в ночном холоде тоненько, еле слышно, но, стоило ушам уловить его первые звуки, Билл закричал, закричал во все горло.
– Вот он, урок для всех нас! Вот к чему привела наша глупость! – пропищал он, с восторгом вслушиваясь в отзвуки обретенного голоса.
Давление снизу разом сошло на нет. Охваченный ликованием, Билл заскакал в воздухе, описал круг, спикировал вниз, а незадолго до того, как коснуться земли, запетлял из стороны в сторону, пока, учуяв под крышей жизнь, не завис прямо над домиком Хоппи Харрингтона.
– Вот как карает Господь неразумных! – пронзительно вопил он. – Сей ужасный, отталкивающий пример как нельзя лучше показывает: атмосферным ядерным испытаниям пора положить конец! Призываю вас, всех и каждого, немедля писать президенту Кеннеди!
Кто такой президент Кеннеди, Билл не знал. Наверное, один из живых. Оглядевшись, Билл поискал его взглядом, но никого похожего не нашел. Вокруг виднелись только дубовые заросли с их обитателями… и птица с громадным клювом, бесшумно парящая среди деревьев. Зыркнув глазищами, птица заложила вираж, свернула к нему.
Испуганный, Билл сдавленно пискнул. В ответ птица издала устрашающий, исполненный алчности, жажды рвать и терзать крик.
– Все, все напишите! Выразите протест! Таков долг каждого! – закричал Билл, во весь дух устремившись прочь, в холодный ночной мрак.
Взмыв вверх, он, озаренный неярким светом луны, помчался под-над деревьями. Птица, хищно сверкая глазами, неслась за ним следом.
Не прошло и минуты, как вылетевший на охоту филин настиг Билла. Настиг… и вмиг проглотил.
Опять оказавшись в чьей-то утробе, Билл больше не мог ни видеть, ни слышать. Настоящая жизнь, жизнь снаружи, оказалась недолгой.
Филин, заухав, полетел дальше.
– Эй, слышишь меня? – окликнул Билл Келлер филина.
Может, и слышит, а может, и нет. Ведь это не Эди, это всего-навсего филин, неразумная хищная птица…
– Можно пожить тут, в твоем животе? – спросил Билл. – Пожить, укрывшись от всех, где никому и в голову не придет искать… а ты летай, носись себе по лесам…
Рядом, в утробе филина, покоились трупики мышей и еще какой-то полудохлый зверек покрупнее, копошившийся, скребшийся, подстегиваемый волей к жизни.
– Ниже, – велел филину Билл.
Глаза филина различали дубовые заросли отчетливо, будто все вокруг залито ярким светом. Миллионы всевозможных объектов лежали на месте, не шевелясь, но вскоре Билл заметил неподалеку движение: сквозь лес крался какой-то зверек. Учуяв поживу, филин свернул к нему, однако зверек, ни о чем не подозревая, не слыша ни звука, беспечно вышел из зарослей на полянку.
Секунду спустя филин проглотил его и полетел дальше.
«Прекрасно, – подумал Билл. – И ведь это еще не все. Охота всю ночь напролет, купания под дождем, долгий, спокойный сон… Может, он и есть самое лучшее? Пожалуй, да».
– Фергюссон, – заговорил он, – не позволяет работникам пить: выпивка запрещена его верой, не так ли? Хоппи, откуда свет? Что это, сам Господь Бог? Ну, понимаешь, как в Библии. То есть там что же, все правда?
Филин заухал.
Тысячи умерших внутри бормотали, шумели без умолку, наперебой требовали внимания, а Билл слушал их, слушал и повторял за теми, кого считал подходящими.
– Ты, мерзкий уродец, слушай сюда, – проверещал он. – Наверх ни ногой. Здесь, в подвале, бомбы нам не страшны. А вот тех, кто сейчас наверху, ждет гибель. Будь здесь. Займись делом. Расчищай. Для них. Место.
Испуганный филин захлопал крыльями, взмыл ввысь, пытаясь удрать от Билла, но Билл продолжал прислушиваться, искать, выбирать.
– Наверх ни ногой, – повторил он.
Впереди снова показались огни: описав круг, филин, не в силах сбежать,
