Гарри Гаррисон - Крыса из нержавеющей стали. Кн.2

На меня смотрели остекленевшие глаза, но я продолжал:

— Однако, если в прошлом совершены глобальные изменения, у нас получается другое прошлое для другого настоящего. Мы не можем точно знать об этом, потому что нас там нет, но это очевидно для людей, которые там живут. Такие альтернативные нити времени, или параллельные вселенные, существовали всегда, но мы не могли их обнаружить до изобретения нашего гения, профессора Койпу. Его аппарат позволит нам ступить в параллельные миры, или залететь туда, либо добраться до них каким-то неведомым способом. Самое интересное, что можно создать экран такого размера, что в него может уместиться весь флот пришельцев и тут же исчезнуть навсегда, никогда нас больше не тревожа. Есть вопросы?

Конечно, они были, и после получаса детальных объяснений я считал, что их убедил в том, что с пришельцами произойдет что-то ужасное, и война закончится. Короче, план боевых действий они должны одобрить. Были и улыбки, и кивки, даже крики радости и восторга. Когда заговорил Инскипп, стало ясно, что он говорит для всех.

— Мы можем сделать это! Покончить с жуткой войной! Послать флот врага в другую Вселенную!

— Да, так мы и сделаем, — поддержал я начальство.

— Но ЭТО ЗАПРЕЩЕНО, — сказан низкий бестелесный голос. Он говорил из пустого пространства над столом. Это впечатляло, и один офицер от неожиданности схватился за грудь, наверное, у него с сердцем было не все в порядке или это был религиозный ритуал. Но трудно было сбить с тачку Инскиппа — это был крепкий орешек.

— Кто сказал это? Кто из вас опустился до чревовещания?

Раздались оправдательные выкрики, все стали заглядывать под мебель, и замерли, когда голос заговорил снова.

— Это запрещено, потому что аморально, сказано вам.

— Кем сказано? — заорал Инскипп.

— Нами — Моральным корпусом.

Голос уже доносился со стороны открытой двери, он шел откуда-то из глубины, и нам достаточно было секунды, чтоб понять это. Одна за другой поворачивались адмиральские головы и глаза уставились на мужчину, который вошел. Он производил сильное впечатление: высокий, с длинными белыми волосами и бородой, с плеч спадала белая одежда. Но Инскиппа было тяжело вывести из равновесия.

— Вы арестованы, — сказал он. — Позовите стражников и уведите его. Я никогда раньше слыхом не слыхал о Моральном корпусе.

— Разумеется, нет, — сказал мужчина низким голосом. — Мы слишком засекречены для этого.

— Вы засекречены, — усмехнулся Инскипп, — Мой Специальный Корпус тоже засекречен, и люди думают, что это миф и слухи.

— Мне известно об этом. Это не такая уж тайна. Мой Моральный корпус настолько засекречен, что нет даже слухов.

Инскипп стал малиновым и начал раздуваться. Я быстренько стал между ними, пока он не взорвался.

— Это звучит очень интересно, но нам нужны доказательства. Мы можем их от вас получить?

— Разумеется, — он глянул на меня стальным взглядом. — Какой ваш самый секретный код?

— С какой стати я должен вам это говорить?

— О, конечно, нет. Я и так знаю. Это Шифр Васарнап, не так ли?

— Может быть, — ответил я.

— Это так, — сказал он строго. — Отправляйтесь к секретному компьютерному терминалу и дайте ему сообщение в этом шифре. Можете упомянуть, что сообщение исходит от Морального корпуса.

— Я сделаю это, — сказал Инскипп. Агент ди Гриз не знает о Шифре Васарнапа.

Подумать только, как мною он знал. Все взгляды были прикованы к нему, пока он шел к компьютерному терминалу, звеня ключами. Из кармана он вынул шифровое колесико, вставил его в терминал и отпечатал сообщение. Громкоговоритель заскрипел, и монотонный голос осведомился:

— Кто делает запрос?

— Я, Инскипп, глава Специального Корпуса.

— Тогда я отвечаю: Моральный корпус — верхушка секретных сил Лиги. Их приказы должны беспрекословно выполняться. Приказы отдает верховный исполнитель Морального корпуса. В настоящее время им является Джей Ховах.

— Я — Джей Ховах, — заявил пришелец. — Поэтому повторяю. Запрещено отправлять пришельцев в параллельные миры.

— Почему? — поинтересовался я. — Вы хотите, чтобы мы их взорвали?

Он просверлил во мне дыру своими стальными глазами:

— Сражаться в целях самообороны — это не аморально. Это защита своей родины и близких.

— Значит, вы не возражаете против того, чтобы мы их взорвали, но тогда почему мы не можем отправить их в другой мир? Это им повредит гораздо меньше.

— Это им совсем не повредит. Но вы отсылаете отвратительных пришельцев, вооруженных до зубов, с оснащенным современным флотом в параллельную Вселенную, в которой их раньше не было. Вы будете ответственны за убийства всех человеческих существ в той Вселенной. Это аморально. Следует найти путь уничтожения врага без того, чтобы причинять страдания другим.

— Вам не удастся нас остановить, — в гневе прокричал один из адмиралов.

— Я могу, и я сделаю это, — ответил Джей Ховах. — В конституции Лиги Объединенных планет сказано, что никакие аморальные действия, совершенные частными лицами или организациями, которыми руководят частные лица, не будут разрешены. Такое решение было принято и подписано представителями планет. В документе сказано, что в сомнительных случаях необходимо вызывать наш корпус для определения степени моральности. Так что мы — вершина власти, и мы говорим — нет. Найдите другой выход.

Пока Джей говорил, в моей голове одна мысль сменялась другой. Работа эта шла быстро. И вдруг — стоп! Кажется, я что-то придумал.

— Остановите этот базар, — сказал я, потом заорал еще раз, потому что никто не слышал. — Я хочу предложить вам альтернативный план. — Это заставило их притихнуть, и даже Джей замолк, прислушиваясь к моим словам. — Моральный корпус выражает протест по поводу перебросок мерзопакостных пришельцев в параллельный мир, где они станут убивать человеческие существа, живущие там. Это ваш аргумент, Джей?

— Очень грубо, но смысл такой, — ответил Ховах.

— Тогда вы не будете возражать, если мы затолкаем врага в параллельную Вселенную, в которой нет людей вообще?

Он открыл и захлопнул рот несколько раз подряд и был похож на рыбу, которую вытащили из воды. Не найдя, что возразить, он принял свирепый вид. Я закурил сигару. А адмиралы стали бубнить не затем, чтобы предложить свой вариант, а из чувства противоречия и от зависти. Они расстроились, что мое предложение не пришло им в голову раньше. А может быть, галдели они, потому что ничего не понимали, да и как они могли что-то понимать, когда всех их призвали в армию в мирное время.