Полдень XXI век - Журнал "Полдень XXI век" 2005 №1

Но зрелище, представшее их глазам заставило принца не только заново просклонять священный синий цвет, но и впасть в совершеннейшее богохульство. Ибо здание, украшавшее вершину холма, нисколько собою не напоминало дворец. Или хотя бы замок. Когда-то это был сруб из добротных дубовых бревен, крытый дранкой. Но сейчас он покосился от ветхости, грозя рассыпаться по бревнышку, а крыша просела.

— … пивохлебы! — рычал принц Дезире. — Дворец, значит, мраморный. Роскошные палаты! Сотни слуг, уснувших в переходах, и стражники, спящие на стенах, и на троне спящие король с королевой! А в спальне… Да кто может спать в такой халупе? Какая-нибудь коровница?

И он снова принялся поминать всех святых. Жан смиренно молчал. Богохульство, как и охота, было привилегией знати.

Наконец принц устал браниться и потому несколько успокоился.

— Надо же так все переврать! Но не зря же я сюда пробивался. Пойдем, посмотрим, что там внутри. Или кто.

Жан послушно последовал за господином. Хотя насчет того, кто сюда пробивался у него имелось собственное мнение, он как всегда, оставил его при себе. Не таков был Жан, чтоб спорить с господином. Особенно с устатка.

Оставив коней у подножия холма, они поднялись к покосившейся избе. Вблизи обнаружилось, что окон в доме нет, зато есть дверь с проржавевшими намертво скобами, запертая на столь же проржавевший замок. Дезире повелительно кивнул, и Жан снова занес топор. Хватило одного удара, чтобы замок упал на землю. А вот для того, чтобы распахнуть дверь, Жану при всей его силе пришлось садануть несколько раз. Затем Дезире решительно отстранил Жана от входа. Какие бы ужасы не таились в древней избушке, принцу подобало встретить их первым. Обнажив шпагу, он шагнул внутрь. Для этого ему пришлось нагнуться. Жану — тоже, при том, что он был пониже ростом.

Жан был уверен, что независимо от ужасов, их ожидают завесы паутины и вековой слой пыли. Но странно — ничего этого не было. А также запаха сырости и тлена, какой всегда стоит в нежилом доме. Хотя — почему же нежилом? Солнце, ворвавшееся сквозь открытый дверной проем, высветило фигуру человека, лежавшего на лавке.

Это был воин в вооружении, давно позабытом по обе стороны границы. Вместо покрывала он был укрыт прямоугольным деревянным щитом, из-под которого виднелись ноги в чем-то наподобие кожаных лаптей. Руки, сложенные поверх щита, были в кольчужных рукавицах. На голове красовался круглый шлем без забрала, увенчанный турьими рогами.

— Ну вот, — саркастически произнес принц, — что с пивохлебов взять? Назвать избу дворцом — это я еще могу понять. Но спутать этого с принцессой?

Он подошел поближе к распростертому на лавке телу. Нагнулся, всмотрелся. Что-то изменилось в его лице.

— Ну-ка, выйди, — отрывисто приказал он.

Жан послушно поплелся к выходу.

— И дверь закрой! — донеслось до него. — И не входи, пока я не велю.

Жан выполнил и этот приказ.

Притворив за собой дверь, он уселся на землю, привалился к прогретым солнцем бревнам. Ему хотелось спать. Но вместо того, чтобы уснуть, он старался вспомнить то, что ускользало от него в предшествующие дни и ночи… историю, которую он некогда слышал от своего отца, а тот — от своего отца, а тот — от своего.

Историю, которую он старался забыть, как и все, что было в те времена, когда его звали Йоханом, а отец его служил королевским лесничим… до того дня, когда его призвала к себе королева и приказала отвести в лес ее падчерицу и там убить. Потом отца повесили. Люди говорили — пожалел, отпустил. А Йохан бежал из разоренного дома, но успел накрепко усвоить — вот что бывает, когда не выполняешь приказов.

Однако история была совсем, совсем про другое…

Раздался страшный грохот. Казалось, будто изба ходит ходуном, а крыша готова окончательно провалиться внутрь. Жан вскочил на ноги, подняв с земли топор — и замер в нерешительности. Господин Дезире запретил ему входить без приказа. Некоторое время он топтался на месте, прислушиваясь к треску, звону и хрипению, которые слышались изнутри. Затем дверь снова распахнулась.

На пороге стояла коренастая женщина в ржавой кольчуге. Ее желтые сальные волосы падали до пояса. В руке она сжимала принцеву шпагу.

Устремив на Жана злые голубые глаза, она разразилась длинной фразой. Некоторые слова в ней напоминали родной язык Жана, но большинство были совсем непонятны. Вроде бы тот язык — и все же совсем другой. Или все-таки тот? Одно было ясно — женщина гневается. При каждом движении с ее кольчуги сыпались кольца, а ветхая рубаха разъезжалась, и это заставляло ее яриться все больше. Перехватив шпагу, она сломала ее об колено, и направилась к Жану. Прежде, чем он успел сообразить, что она хочет сделать, женщина вырвала у него из рук топор и взмахнула им. Жан отшатнулся, однако, видимо, у женщины не было враждебных намерений. Взвесив топор в руке, она довольно ухмыльнулась и поспешила обратно в избу.

Вернулась она оттуда с охапкой одежды, в которой Жан с ужасом узнал батистовую рубашку, бархатные кюлоты и камзол, а также сапоги из тонкой юфти, принадлежавшие принцу. Швырнув все это на траву, она без стеснения стащила с себя собственные обноски и принялась переодеваться, безжалостно разрывая то, что не подходило по размеру. Закончив с этой процедурой, она нахлобучила на голову свой дурацкий рогатый шлем и хозяйской походкой, положив на плечо топор, направилась к лошадям. Кровный конь принца шарахнулся от нее — он не признавал никого, кроме хозяина. Женщина расхохоталась и ухватила повод. Жеребец рванулся, пытаясь встать на дыбы, но не сумел.

Пользуясь тем, что внимание желтоволосой отвлечено, Жан подкрался к двери и заглянул внутрь. Ненадолго. Но и одного взгляда на принца, свисающего с балки на собственной портупее, было достаточно, чтобы все вспомнить. И все понять.

Желтоволосая взгромоздилась в седло, саданув бедного коня кулаком между ушами. Пристально глянула в небо, как будто ожидала там нечто увидеть. Но не увидела. Вытерла нос рукавом, тряхнула сальными космами, свисающими из-под рогатого шлема, и гаркнула:

— Comm, thrael!

— Да, фрекен Брюнхильд, — послушно отозвался Йохан.

Максим Дегтярев

Привилегия

Каждый день с восьми до девяти вечера Рудольф смотрел новости. Когда его жена Клара замечала, что муж снова включает телевизор, она демонстративно усаживалась перед компьютером и загружала Интернет. Стол с компьютером стоял в противоположном углу комнаты, они сидели другу к другу спиной, до жены доносился голос диктора, до Рудольфа — озлобленное щелканье клавиш. Примерно чрез три минуты она просила приглушить громкость. Рудольф беспрекословно подчинялся. Дальше происходило приблизительно следующее.