Полдень XXI век - Журнал "Полдень XXI век" 2005 №1

«Во время теракта в метро погибло тридцать человек», — говорил, к примеру, диктор. На экране двое спасателей задвигали окровавленные носилки в уже заполненную машину «скорой». Внизу, примостившись у колеса, врач делал искусственное дыхание пожарному, наглотавшемуся дыма. На заднем плане другие пожарные тянули в подземный переход заведомо короткий шланг. Кто-то кричал, что в гидранте нет воды и надо вызвать машину с цистерной.

«Тридцать семь», — поправляла диктора Клара, просматривавшая в это время какой-нибудь новостной сайт. При этом она многозначительно хмыкала.

На экране телевизора появлялись дымящиеся руины.

«Из-под завалов торгового центра удалось спасти пятерых», — комментировал диктор.

«Одного, и то в коме», — говорила Клара и ругала Интернет за то, что тот медленно работает.

«Поэтому у него меньше выходит», — отвечал Рудольф. И тогда Клара оборачивалась, чтобы смерить его спину уничижительным взглядом. Ни за чем иным она никогда не оборачивалась.

Тем временем диктор переходил к новостям экономики.

«За неспособность справиться с экономическим кризисом правительство в полном составе было отправлено в отставку».

«Второе за этот год, — уточняла Клара, пользуясь все тем же источником, — наворовали, и хватит, дайте наворовать другим».

Прогноз погоды предрекал наводнение на юге страны.

«Опомнились, — язвила Клара, — уже пятьдесят человек утонуло!»

Ровно в девять Рудольф выключал телевизор, минутой-двумя позже Клара покидала Интернет. Напоследок она бросала замечание, что, как всегда, ни один иностранный сайт недоступен. Об иностранных телепрограммах, газетах и журналах и говорить не приходилось.

Рудольф подходил к окну и смотрел на закат. Проткнутое шпилем колокольни, солнце медленно сдувалось, удлиняя тени, погружая их тихую улицу в розоватый сумрак.

«Взойдет ли оно завтра», — думал Рудольф о солнце, и перед его глазами возникал заголовок главной завтрашней новости: «Солнце сегодня не взошло и больше никогда не взойдет». А он этим утром купил новые солнцезащитные очки. Зачем? Разве не приятно смотреть на солнце?

«Ну, она-то никуда не денется, — подумал он о луне, когда уголок ее молодого серпа появился над зданием городского совета. — Разве что добавится двоеточие».

Но пока неприятности обходили их городок стороной. Может, и солнце в каждом городе свое, для кого-то оно восходит, для кого-то уже нет.

«Доберутся и до нас», — поговаривали в конторе, где он работал. Когда именно это произойдет, строились самые разные предположения. Рудольф не любил участвовать в их обсуждении.

В один из последних дней августа к ним приехал дальний родственник; ни Рудольф, ни Клара никогда о нем раньше не слышали. На старике было теплое пальто, вязаная шапочка и туристические башмаки, в разной степени стоптанные, — так, словно его правая нога прошла втрое больше, чем левая. О своем родстве старик сообщил таким образом, что каждый из супругов решил, что гость является родственником другого, и никому из них не пришло в голову переспрашивать. Двоюродный дядя жены (так условно определил его Рудольф) сказал, что он у них проездом и что назавтра он, конечно же, уедет. Клара, не высказав по этому поводу ни радости, ни огорчения, приготовила ему спальню над гаражом.

— Ты обратила внимание на его ботинки? — спросил ее Рудольф.

— Обратила. Иначе и не могло быть в нашем искривленном мире, — ответила Клара.

Как обычно, в восемь часов вечера Рудольф включил телевизор. Старик уселся рядом, он с недоумением посмотрел, как хозяйка устраивается к ним спиной и загружает компьютер, но промолчал.

Передавали военные, сводки: вот уже два года шла кровопролитная война на границе с Усканией. Корреспондент сидел на искореженном корпусе танка и говорил, что число убитых и раненых в этой войне уже перевалило за пять тысяч и конца этому не видно.

«Десять», — вставила Клара.

Сотни тысяч беженцев заполнили палаточные лагеря в приграничных провинциях, им не хватает питьевой воды и элементарных медикаментов.

«Поэтому четверть из них давно погибла. И каждый день уносит еще по сотне человек, половина из которых — дети».

Родственник отвечал на каждую реплику поворотом головы. Мгновение он рассматривал Кларин затылок, затем переводил взгляд на Рудольфа. Тот безо всякого выражения на лице смотрел в экран. Еще через мгновение туда же направлял свой взор и родственник.

Один раз — видимо, специально для гостя — она добавила к фактам суждение:

— Нам никогда не скажут всей правды!

Теперь они встретились взглядами, и родственник счел, что промолчать будет невежливо.

— Никогда, — сказал он, — за одним исключением.

— За каким? — в один голос спросили Рудольф и Клара.

— Приговоренный к смертной казни имеет право узнать правду. Это его привилегия — привилегия приговоренного.

— Мы все приговоренные, — сказала Клара, — следовательно, у нас у всех есть право знать правду.

— Вы это точно знаете? — спросил Рудольф.

— Точно, — ответил родственник.

После новостей он удалился к себе в комнату. Рудольф подошел к окну. Солнце уже закатилось, стояли уютные августовские сумерки. Соседка из дома напротив вышла в сад, чтобы выключить поливальную машину. Она что-то сказала качавшейся на качелях девочке, и девочка ушла в дом. Наверное, она сказала, что пора укладываться спать. Зеленщик с громким стуком запирал лавку.

«Клара права, — размышлял Рудольф, — так или иначе, мы все уже приговорены. И я, и она, и этот старик, и та девочка».

Рано утром, когда хозяева еще спали, родственник уехал.

В этот же день в контору Рудольфа позвонил неизвестный и сказал, что в здании заложена бомба. Служащие тотчас выбежали на улицу. Приехавшая полиция оцепила квартал. Потом приехали саперы, они обыскали здание, но ничего не нашли.

«Это только начало», — поговаривали вокруг Рудольфа. Никто не захотел возвращаться в контору. Когда Рудольф заметил, что остался на улице один, он тоже отправился домой.

На следующий день он не пошел на работу. Ему позвонили, и он сказал, что болен. «Да, — ответили ему, — нам всем нужно время, чтобы прийти в себя». Клара была настолько тактична, что не сделала никакого подобного намека.

«Они считают меня трусом, — думал Рудольф, — но они ошибаются. И скоро они это поймут».

После долгих поисков в Интернете он нашел закон о привилегиях для приговоренного. Родственник их не обманул: закон, о котором он говорил, существовал с восемнадцатого века, и никто его не отменял. Удостоверившись, что все обстоит именно так, Рудольф отыскал чертеж портативной бомбы и связался с теми, кто мог бы продать ему взрывчатку и другие необходимые детали.