Концерт Патриции Каас. 4. Недалеко от Москвы. Жизнь продолжается - Марк Михайлович Вевиоровский
– Мы постараемся это выполнить. Спасибо, учитель.
ИХ ЕЩЕ КОРМЯТ ГРУДЬЮ
Каждое утро у подъезда их ждал электромобиль. Конечно, тут было недалеко, но мамы экономили каждую минуту. Они отводили – вернее, отвозили на колясках – мальчиков в садик, сдавали Любе и Даше, и на машине их отвозили прямо к главному корпусу.
Полноразмерная лабораторная секция им была велика, но зато тут было все под рукой и мамы свободно разместились за столами, не мешая друг другу.
Столы Лены Долгополовой и Полины Ерлыкиной частенько пустовали – кроме инструкций они организовывали оформление тренажерного зала.
Руководить женским царством выпало Виолетте, и она справлялась с этим неплохо – по крайней мере, ее руководящей и направляющей руки никто не чувствовал, а авторитет – признавали.
Из мужчин в женском царстве каждый день появлялись Анатолий Свиридов, Виктор Скворцов и Петя Дормидонтов.
Петя обычно долго стучал и входил застенчиво, спрашивая – не помешал ли?
Но это не мешало ему быть строгим и даже придирчивым там, где дело касалось профессиональных проблем.
А Виктора Скворцова больше всего интересовали сроки подготовки новых операторов, а мамы на правах давнего знакомства кокетничали и заигрывали с ним, а затем после его ухода извинялись перед Виолеттой.
И как по команде спешили к машине и ехали кормить своих мальчишек.
Свиридов забегал почти каждый день. Он проходил по всем столам, мельком взглядывая в рабочие материалы, и ласково касался плеча каждой.
Мамы воспринимали его прикосновение с удовольствием, и даже строгая Валерия Дзюбановская погладила его руку на своем плече и сказала.
– Спасибо, Толя, ты здорово нас выручил!
А на проходной без задержки пропускали электромобильчик с молодыми женщинами, спешащими к своим маленьким мальчикам – кормить их материнским молоком.
После этой кормежки мальчики дружно засыпали, а у их мам было время на домашние заботы и работы.
После сна детишки пили чай, шли гулять и с прогулки их забирали домой – Люба быстро приучила всех к порядку, и никто не нарушал режима.
А вечером мальчишки с удовольствием общались с отцами и старшими братьями …
ТА
КВАРТИРА
– Знаешь, Гриша, а мне трудно заходить в ту квартиру … Все мне чудится, что дед Вася и мама Галя – живы …
– Успокойся. Жизнь идет вперед. Помнить будем, а бояться … Бояться не надо …
– А как ты думаешь, что теперь делать с той квартирой? Ты знаешь, мы могли бы … могли бы …
– Ну, что мы могли бы?
– Мы с тобой могли бы … могли бы жить там. Только … Только я так привыкла быть рядом с папой Толей и мамой Тоней, что жить отдельно … даже с тобой вместе … Я хочу жить с тобой в твоей комнате … Пусть здесь меньше места, чем там … Но здесь живет наша любовь …
– Как хорошо ты сказала – здесь живет наша любовь. Она будет жить всегда вместе с нами – с тобой и со мной. Правда?
– Правда … милый …
Вечером за ужином вопрос о той, второй квартире, возник как-то сам собой.
– Квартира эта – твоя, Уличка. Поэтому твое слово – главное. Для вашей с Гришей семьи двухкомнатная квартира будет в самый раз.
– И мы с Толей – рядом. А слезы почему? Маму Галю и деда Васю вспомнила?
– Мы с Гришей уже говорили …
– Уле трудно заходить в ту квартиру, а не то чтобы жить там. Мне это понятно. Может быть, можно придумать что-нибудь другое? Нам и в моей комнате будет хорошо.
– Но у вас же будет маленький …
– Конечно, Уленька, психологическое состояние в помещении очень важно. Я тебя хорошо понимаю. А если вам переселиться в нашу с Тоней комнату, а мы – в вашу с Гришей?
– Что вы, папа Толя! Вам там тесно будет!
– Но вам-то не тесно? А вам после появления маленького будет только-только, впритык.
– Толя, а если нам использовать квартиру Галиных для размещения там служебных помещений? Тебе и Грише – кабинет для работы, нам с Улей – под мастерскую?
– Интересно. И как ты себе это представляешь?
Появился лист бумаги, карандаши, начали рисовать.
В результате появился проект объединения двух квартир.
По этому проекту в бывшей спальне деда Васи и мамы Гали устроили кабинет для Свиридовых (мужчин) со входом из коридора старой квартиры прямо через стенной книжный шкаф, а в гостиной деда Васи и мамы Гали оборудовали швейную мастерскую для женщин – Тони Свиридовой и Ульяны Воробьевой.
За занавеской, где раньше стоял диван и спала Уля, запланировали примерочную.
Дверь, соединяющую эти две комнаты, решили замаскировать так, чтобы она не бросалась в глаза, но чтобы ею при необходимости можно было пользоваться.
А входные двери в обе квартиры для удобства сняли, а новую входную дверь нарисовали прямо с лестничной клетки.
В кабинете мужчин площадь была строго разграничена – зона Гриши с его рисунками, полками и папками, и зона Свиридова – с письменным столом, телефоном спецсвязи, ноутбуком, сейфом.
Конечно, это была условность – никакой реальной границы не было, но обитатели кабинета могли соблюдать экстерриториальность, и на «чужую» территорию без особой надобности (или приглашения) не вторгаться.
Дверь из кабинета в бывшую гостиную Галиных маскировалась большим зеркалом от пола, и открыть спрятанную дверь с той стороны мог только посвященный.
Стол Гриши стоял у окна и свет падал на стол слева.
Стол Свиридова стоял в глубине комнаты и сидел Свиридов лицом к окну.
Проект был единогласно одобрен, вычерчен начисто и к его осуществлению приступили немедленно.
Стену прорезали специальной технической лазерной установкой с мощным отсасывающим устройством. Лазер громко шипел, из под его луча вырывался сильный поток дыма, который исчезал во всасывающем раструбе отсоса, а из трубы на улицу вылетала струя уже разбавленного дыма.
Лазер работал три дня, после чего к работе приступили строители – дверь установили быстро. После этого началось обустройство комнат с обновления мебели и всего прочего.
В кухнях появились новые холодильники, старые телевизоры уступили место новым, появились и другие невиданные радиоэлектронные устройства – к примеру, видеомагнитофон, работающий как с кассетами, так и с лазерными дисками, и многое другое.
Женщины, конечно, большее внимание
