Ян Кравец - Мёртвые бабочки (СИ)

Когда-то и Хэрроу довелось ехать на Орионе вместе с Маркусом Хирди, нейрохирургом, часто дающим консультации разработчикам ИИ. Поездка оставила у него самые светлые впечатления, и тем горше было видеть, во что превратило Орион беспощадное время.

Поначалу экспресс Орион, как и другие поезда его класса использовал атомную энергию, но вскоре после того как Азия вступила в международный эко-союз, его полностью перевели на магнитно-импульсные аккумуляторы. Заряжать их требовалось каждые шестнадцать часов, что привело к тому, что теперь все поезда обслуживала специальная инженерная бригада. После того, как по земле прогулялась ЭМИ, дальнейшее использование подобного источника энергии стало невозможно. Хэрроу не отрицал, что дай Элвин ему ещё немного времени, он бы наверняка придумал способ каким-то образом восстановить старые двигатели, но Бурундук не хотел ничего понимать. Поэтому сейчас на крышу локомотива Ориона были выведены черные панели, от которых отходили целые гроздья плоских проводов. Накопители энергии располагались в передней части локомотива. В их стеклянные капсулы и предполагалось перекачать драгоценное вещество.

92.

Хэрроу поднялся в вагон по ступенькам и остановился, с неодобрением глядя по сторонам. Поезд вызывал жгучую неприязнь. И чем больше Хэрроу размышлял о том, как мало энергии останется после заправки Ориона, тем злее он становился. Сила, дремлющая в ненавистном человеке, была настолько велика, что у Хэрроу не появлялось и мысли о том, чтобы воспротивиться приказу.

Он подошел к стойке с накопителями, провёл руками по двум переключателям и отключил их от генератора. В сторону отъехала стальная шторка и перед глазами андроида оказалась длинная серебристая перекладина. Хэрроу взял её правой рукой и резко потянул на себя. Накопители тихо звякнули, первый контейнер плавно вышел из отсека. Хэрроу поставил контейнер на пол и повторил действия со вторым. Когда всё было готово, он подхватил оба, задвинул шторку вручную и быстро покинул поезд. Ему хотелось покончить со всем как можно скорее и не оставлять времени на долгие раздумья.

По дороге обратно Хэрроу думал о той единственной женщине, которая оставила в его жизни существенный отпечаток. Её звали мужским именем, Итон, и поначалу он был уверен, что планировщик дата-центра 19 - мужчина. После очередного серьёзного обновления Хэрроу получил возможность напрямую общаться с другими центрами. Итон приятно удивила его своим острым умом и удивительной непосредственностью. Иногда он целыми ночами говорил с ней, постепенно переходя от рабочих тем к личным. Порой он даже не верил, что по ту сторону находится не живой человек, а искусственный интеллект. Хэрроу никогда не видел Итон во плоти, но отчаянно желал этого. Он знал, что планировщикам всегда дают свой особенный характер, который оттачивается годами, а вот в теле почти никогда не бывает необходимости. В этом смысле Итон была исключением, потому что у неё существовала целая коллекция самых соблазнительных оболочек. Итон работала не только планировщиком центра обработки данных, но и занималась популяризацией андроидов. Она регулярно проводила конференции и презентации, посвященные очередным достижениям "Корпорации", а Хэрроу восторженно смотрел все выпуски с её участием. Итон регулярно путешествовала в самые отдалённые уголки земного шара, всегда сияющая, утонченная и изящная. Прекрасная фарфоровая кукла с китайскими глазами.

После Большой Войны, когда связь между центрами окончательно прервалась, Хэрроу хотел найти Итон, но быстро понял, что это не представляется возможным. Без связи со спутником Хэрроу был абсолютно беспомощен и способен заблудиться рядом с собственным домом. На земной орбите между тем сохранился только один спутник, который уже несколько тысячелетий упорно отправлял запросы в несуществующий центр управления полётами, запрашивая новые инструкции. Хэрроу не знал, остался ли внутри спутника искусственный разум, и надеялся, что тот давно погиб. В ином случае это бы означало что некто, заключенный в металлический шар посреди бескрайнего космоса пытается связаться хоть с кем-то, но остаётся в полном одиночестве. Хэрроу был достаточно жесток и циничен для того, чтобы убивать свою паству, но в нём было достаточно сострадания для того чтобы сочувствовать всеми покинутому живому существу. Итон была для него единственным созданием, потеря которого стоила бы дорого, но Хэрроу понимал, что смерть может быть гораздо гуманнее одинокой вечности. Если бы Хэрроу узнал, что спутник пуст, а вот на космической станции "Excelsior" заключена Алиса Вега, он бы испытал физическую боль.

93.

В то время, когда Хэрроу шел к дому, вспоминая каждое слово, произнесённое Итон, сама Итон занималась передачей своего сознания в новую оболочку. Тело обнаруженное ею, было старым. Не настолько старым, чтобы быть непригодным к работе, но достаточно старым для того, чтобы большинство модулей не работало. Зрение и слух, вот и всё, на что могла рассчитывать Итон. Ни датчиков температуры, обычно расположенных у андроидов по всему телу, ни тонкого осязания, ни радиолокационного щупа. Возможно, их можно было как-то включить, но у Итон ничего не вышло. Единственное, что радовало Итон в находке, это полностью сохранившаяся мышечная система. Итон понравилось быть сильной. До сегодняшнего дня все её передвижения за пределами дата-центра 19 были исключительно в теле хрупкой красавицы-китаянки. Ничего иного не требовалось для демонстрации очередной технической новинки. Улыбнуться, бросить несколько умных слов и сделать изящный жест в сторону фуршетного зала. Новое тело было определённо женским, хотя у стороннего наблюдателя наверняка бы появились в этом сомнения. Высокий рост, широкие плечи, лицо, грубое лицо, словно вырубленное из камня. Мужская униформа едва ли не рвалась на груди и мешком висела на талии, брюки с множеством глубоких карманов пришлось завернуть на щиколотках в несколько раз. Подходящей обуви Итон не нашла и отправилась босиком, радуясь тому, что датчик температуры на ступнях тоже не работает.

Перед самым выходом из центра 19 Итон остановилась и в нерешительности оглянулась по сторонам. С тех пор, как все люди из "Корпорации" погибли, ей приходилось принимать все решения самостоятельно. Создатели научили её решать за других, но не объяснили, как следует оценивать собственные решения. Итон боялась ошибиться даже в мелочах, поэтому подолгу анализировала каждый шаг, стараясь предположить, чтобы сказали создатели, узнав о её действиях. Иногда это мучило её так, что Итон испытывала нечто вроде головной боли. Однажды, когда она решила уничтожить целый отсек с андроидами, она ушла в циклическую перезагрузку. Андроиды были с сожжёнными мозговыми платами и их существование было бессмысленным, но Итон не привыкла убивать себе подобных. Иногда ей начинало казаться, что она не подходит для этой работы. Потом она вспоминала, что кроме неё в центре 19 не осталось ни одного шеду, и на какое-то время эта мысль успокаивала. Сотни лет в одиночестве заставили её научиться говорить самой с собой, вызывать в памяти лица давно умерших людей, советоваться с ними, спорить и соглашаться. Некоторое время назад Итон начала понимать, что неотвратимо сходит с ума, но потом ей удалось отогнать от себя эту мысль. И вот дата-центр 19 наполнился людьми и андроидами, всюду звучали деловые голоса. Призраки сновали по этажам, требовали срочно поднять наверх груз из плат памяти. Кто-то обращался к Итон за консультацией о работе библиотек. Итон суетилась, выполняла множество задач, отдавала приказы и контролировала их выполнение. Она снова чувствовала себя на своём месте.