Азамат Козаев - Имяхранитель

– Рад помочь, – бросил Иван.

– Разрешите закурить? Табак мне возят с Ипифиса. Душевный табачок, не находите?

– В табаке я полный профан. Не отличу запах дегтярного масла от аромата вашего душевного табака. Но курите, прошу вас. После кофе некоторые находят удовольствие в курении, знаю. Для гостей у меня имеется пепельница.

Диогенус с видимым удовольствием набил трубку, приминая табак крепкими пальцами. Запалил ее и с наслаждением затянулся. Даже глаза от удовольствия зажмурил.

– Так вот, хотел прояснить, откуда у вас на руках свежие царапины, в ванной лежит ком окровавленной одежды, а в прихожей на циновке несколько пятен свежей крови.

– Старых уже не видать? – усмехнулся Иван. – Затерлись, наверное.

– Вот как? – воодушевился дознаватель, выпуская к потолку клуб сизого дыма. – Поподробнее, пожалуйста, о следах крови в квартире. И о старых пятнах, в частности!

– Горги, – пояснил Иван. – Кусаются, твари. Редко когда целым ухожу. Вот вам и пятна на циновке, вот вам окровавленная одежда и раны на руках. Этой ночью порвали меня малость. Вопрос разрешите?

– Пожалуйста.

– Это ведь не простой инцидент? Вы что-то подозреваете?

Диогенус поджал губы, свел брови к переносице. В темных, очень глубоко посаженных глазах, что-то мрачно сверкнуло.

– Сегодня утром в госпиталь, которому покровительствует храм Цапель, с тяжелыми травмами попал некий гражданин. Я, может быть, и не обратил на этот случай особого внимания, если бы…

Иван вопросительно поднял брови.

– …если бы этим гражданином не оказался опять имяхранитель. Некто Октит Гай Урсус. Вы знали его?

Иван поджал губы. Это перестает быть смешным. Исподлобья взглянул на комиссара и неожиданно для себя самого спросил:

– А кто сломал вам нос, дражайший Диогенус?

– Первый раз или второй?

– Оба раза.

– Мой нос лишил девственности пьяный делец на базаре. Как и положено в таких случаях, я пустил кровь, просто ручей крови. Отправился тогда брать подлеца за контрабанду. И взял. Второй раз отличился кто-то из заговорщиков семь лет назад. Вы, должно быть, помните ту заварушку с великим принцем Платоном Ромасом? Так вот, сам не ожидал, что окажусь в гуще событий. У Ромаса обнаружилась целая шайка сообщников. Кто-то из них в суматохе угостил меня сапогом в лицо. Я удовлетворил ваше любопытство?

– Вполне.

– Удовлетворите и вы мое. Октит Гай Урсус. Вам знаком этот человек?

– Да. Не самый последний профессионал. Звезд с неба не хватает, семи пядей во лбу никогда не был и не будет. Но там, где иной берет умом, этот брал интуицией и силой. Жуткий человечище. Просто жуткий.

– Согласен, – усмехнулся Диогенус. – На медведя он похож гораздо больше, чем на человека. Несчастные Цапли втроем делают ему перевязки. Две подпирают с боков, чтобы не завалился обратно на кровать, третья собственно перевязывает. Но вам, Иван, он вполне по силам.

– Если напрягусь, может быть, – пожал плечами обломок. – Но я никаким боком…

– Знаю. Говорю просто, из соревновательного интереса. Вы любите спортивные единоборства?

– Мне их в жизни хватает, – ухмыльнулся Иван и воздел руки со свежими ранами на запястьях и предплечьях.

– А я люблю бокс и борьбу. И слежу по мере сил и возможности.

Диогенус выколотил трубку о пепельницу, услужливо подставленную Иваном, взглянул на часы и засобирался.

– Мне пора. Дела, знаете ли. Еще раз повторюсь: не путайтесь под ногами. А кофе был великолепен. И отчего-то мне кажется, что я еще попробую ваш чудесный напиток. Счастливо оставаться. Берегитесь несчастных случаев.

Иван кивнул и лишь одними губами прошептал: «Тот не путается под ногами, кто впереди идет».

– Вы что-то сказали?

– Просто пообещал не путаться под ногами.

Сонюшка принесена в жертву правящей фамилии и во славу светлого будущего Пераса. Феодора почила, упокой Фанес ее душу, кто остался? Худо-бедно, Иван был знаком с десятком Цапель «здрасти-здрасти», еще больше знал в лицо, но к кому подступиться со столь деликатной просьбой? Эх, была не была, на кого Фанес пошлет!

– Не верю глазам своим, ты ли это милый друг? Все такая же красивая! Узнаю эту осанку! А нос! Клянусь такого ровного носика не найдешь на всем Перасе!

Первая же встреченная Иваном Цапля слегка замедлила шаг на пороге госпиталя. Непонимающе вздернула тонкие брови и нахмурилась. Не более мгновения царили сумерки на лице девушки, затем снова воссияло солнце.

– Ты вновь увлекся прямыми линиями? Надо же, а весь храм пребывает в уверенности, что знаменитый имяхранитель предпочитает вздернутые носики.

– А-а-а… э-э-э…

– Ты похудел, Иван.

– Как же! Еще не так похудеешь!

Обломок мучительно вспоминал имя прелестницы или, по крайней мере, обстоятельства, при которых мог с нею встречаться. Кажется, это было в храме Цапли. Незабвенная эпопея с выбором невесты императору Василию. Но как же ее зовут? Кто она такая? Лицо смутно знакомо.

– Цапли теперь состоят при госпитале? – спросил он.

– Госпиталь при нас, – поправила девушка. – Смиренный подвиг во славу Фанеса Всеблагого и праматери Цапли. Помогаем страждущим.

– Посменно?

– Да. Госпиталь небольшой, поэтому дежурим сутки через четверо.

Ивану повезло. В дальнем конце коридора появилась еще одна сестра милосердия в долгополом одеянии и чепце, напоминающим голову цапли с клювом, и крикнула:

– Аглая, вот ты где! А я ищу по всему госпиталю! Тебя просит к себе эв Симеон!

– Это меня. Главный врач, – коротко бросила девушка. – У тебя ко мне дело?

– Собственно, да.

– Подожди в сквере, скоро выйду.

Госпиталь преблагих деяний под патронажем храма Цапли располагался в южной части города, уже фактически в пригороде. Дорога вела из города дальше на юг. Рощи, лужайки. Зелено, птицы поют. Иван присел на кованую скамью в сквере перед строгим прямоугольным зданием госпиталя и цепко оглядел дорогу в обе стороны. Ничего подозрительного не обнаружил. Приготовился ждать.

Время пролетело незаметно. Часы на фронтоне госпитального здания отсутствовали, чтобы лишний раз не напоминать болезным о бренности сущего. По ощущениям Ивана, прошло не более получаса. Когда Аглая появилась на пороге госпиталя, обломок почти убедил себя в том, что знал ее по храму. Просто забыл.

– Ты заблудился? Какими судьбами? – Аглая присела рядом с Иваном.

– Да вот… шел мимо, дай, думаю, зайду…

– Не будь я уверена, что ты ничего не делаешь просто так, ей-богу, поверила бы! Но зная тебя… С чем пожаловал?

Вопрос задел за живое. Заработался! Красивая женщина даже мысли не допускала, что его может интересовать она сама. Пусть и гетера. Иван тряхнул головой:

– А на тебя поглядеть!

– Складно врешь, аж за душу берешь, – усмехнулась девушка. – Никак и Соньку позабыл?

– Э-э-э… Соньку?

– Полно дурачком прикидываться. Весь храм знает, что ты хитрее, чем выглядишь. Ипполите до сих пор икается, стоит кому-нибудь вспомнить ту историю. Говори, за чем явился, иначе уйду. Дел невпроворот.

– Ну, раз такое дело… – Иван прикусил губу и ухмыльнулся. – Мне бы друга повидать. У вас он сейчас. Ты должна знать.

– Друг?

– Ну да! Октит Гай Урсус.

– Тот, что на медведя похож?

– Точно, он! Лучший друг!

– …И который бредит в забытьи: Иван, паскуда, все едино стану первым! Заломаю!

– Э-э-э… он очень импульсивный. Но хороший.

Аглая смерила Ивана лукавым взглядом и бросила:

– Нет, не потянет. Не станет он первым. Сам сломается.

– Мне бы повидать дуралея. Обрадуется, быстрей на поправку пойдет.

– А если драться полезет? Ломать?

– Да нет, не должен. Как-никак, друг.

– И рада бы помочь, но полиция не пустит.

– Полиция?

– Два человека не отходят от дверей палаты с самого утра.

Иван нахмурился, вздохнул и отвернулся, но через мгновение снова ожил.

– Где его палата?

– Первый этаж, прямо по коридору, потом налево, номер семь.

– Куда выходят окна?

– Во внутренний двор… Постой, ты же не собираешься…

– Да нет, собираюсь. Именно собираюсь.

Аглая, поджала губы, и Иван понял, что выигрывает. Оставалось дожать. Самую малость.

– Ты мне поможешь? Только открой окно, остальное я сам! Аглаюшка, миленькая, это очень важно!

– Сама виновата, – пробормотала девушка, направила на Ивана пальчик и заявила: – В следующий раз применю умение, и больше сладкими речами ты меня не обманешь. До самых печенок выверну! Жди во внутреннем дворе. Открою.

Ну вот, рассердилась. С чего бы это?

Иван и Аглая встали со скамьи и разошлись. Обломок – к высокой квадратной арке в восточной стене, Цапля – к входу в госпиталь. Всего через несколько минут одно из окон первого этажа распахнулось, и Аглая сделала приглашающий кивок.

Словно большой островной кот, имяхранитель внес себя внутрь, мягко опустился на ноги и огляделся. Небольшая, но чистая и светлая палата служила временным пристанищем для единственного пациента, зато какого! Обычной госпитальной койке не хватало длины и ширины. Пациент покоился на ней колоссально большой, замотанный бинтами с ног до головы, словно мумия. Аглая приложила к губам палец и многозначительно покосилась на дверь. Иван понимающе кивнул.