Стартовая площадка – Земля (СИ) - Генрих

— Я по делу, да. Но не к вам, у меня побочный интерес к вашей аспирантке, — гостья ласково глядит на Кондакову.

— О, Надежда Васильевна, вы рецензию напишете? Там есть экономический раздел, — реакция Юлии Анатольевны мгновенна.

— Юлия Анатольевна, на ходу подмётки режете! — высокостатусная гостья добродушно смеётся. — Но что ж с вами делать, напишу.

Аня Кондакова откровенно сияет, диссертация мгновенно приобретёт дополнительный вес с рецензией от доктора экономических наук.

— Анечка, дело к вечеру, не зайти ли нам в кафе? — внимательная Дубрович замечает, как Юлия Анатольевна мельком смотрит на часы. — Расскажете о своей работе хотя бы в общих чертах…

Отказать? Доктору наук, только что милостиво пообещавшей написать рецензию? Невозможно! Конечно, Аня соглашается.

Через полчаса в университетском кафе.

— Повышение точности прогнозирования — традиционно сложная проблема для экономической оценки. Ничего страшного, есть методика. Приносите экземпляр вашей работы мне на кафедру, поработаю.

— Ой, Надежда Васильевна! — Аню переполняет восторг, который не сразу уничтожает неожиданный переход на не сильно приятную тему.

Кондакова, несмотря на почти две прошедшие с тех пор недели, не отошла от удара по самолюбию, выхваченного от Колчина.

— Как дела у Ассоциации «Кассиопея»? — на Аню смотрят добрые глаза.

— Ну, так, агентство создали, работают…

— Слышала краем уха, вы куда-то ездили летом? — Дубрович не жалуется, что приходится вытягивать каждое слово, но почему-то Аня понимает, что так вести себя глубоко неправильно.

— В Синегорске Агентство завод строит, ещё одно производство открывает…

Аня подробно докладывает доброжелательной профессорше обо всём. А что тут скрывать? Они вовсе не секретными делами занимались.

— Мы геологические исследования проводили. Местная администрация потом подрядила нас на целый ряд объектов. Неплохо получилось заработать

— И отдать долю Агентству?

— Да, половину. Через них шли все договора, бухгалтерия и обеспечение. Мы не платили ни за транспорт, ни за проживание, ни за кормёжку, — Аня изо всех сил старается быть объективной. Процент дохода Агентства, который пошёл на их же обеспечение, девушка запомнила.

— Но что-то им осталось?

— Семнадцать процентов от того, что они получили от нас.

— Ну, это очень по-божески, — осудить аппетиты Агентства невозможно, потому что их нет. Только слегка сместить акценты.

Любой экономист-профессионал знает, что распределение доходов пятьдесят на пятьдесят ближе к благотворительности, чем к разумной экономической политике. Справедливо для предприятия любой формы собственности, как принято сейчас выражаться.

— Вот только в Совет меня не взяли, — не выдерживает Аня и всё-таки жалуется. — Говорят, долгосрочного проекта нет…

— Действующая группа есть, работы велись и…

— Да, будут каждое лето, — девушка на секунду отставляет кофе, чтобы ответить на незакрытое предложение.

— Работы велись и будут продолжаться, но в Совет тебя не берут, — заключает Дубрович. — Странно.

Аня выражением лица соглашается с профессоршей.

— Интересно было тебя слушать. Знаешь, Аня, я в этом деле скептик. Нет, Ассоциация и Агентство чего-то добьются, что-то сделают, но революцию в космонавтике? О нет! Это абсолютно невозможно! Ведь вряд ли он изобрёл антигравитатор или ещё что-то чудесное.

— Колчин ведёт себя абсолютно уверенно, — после краткого инспектирования памяти Аня говорит о своих впечатлениях и чуть погодя добавляет: — Как будто он знает нечто, неизвестное никому, что позволит ему добиться всех целей.

— Каких целей? — главное, замаскировать скепсис искренним любопытством. Не спугнуть собеседницу.

— Ну, тех, о которых он заявил. Построить новую мощную ракету, космодром, большую орбитальную станцию…

— Позволь, Анечка, я тебе кое-что объясню. Колчин действительно кое-что знает.

Вовремя сделанная пауза подогревает интерес и готовит разум слушателя к мгновенному усвоению полученной информации. Критические фильтры слабеют или совсем отключаются.

— Он действительно гарантированно добьётся успеха. Вопрос только для кого и какого.

Немножко надо подумать, как ловчее мысль довести.

— Ты что-нибудь о нынешнем президенте США знаешь?

— Ну, старый, но бодрый, успешный бизнесмен, миллиардер… — на этом познания девушки заканчиваются.

— Он банкротился два раза, один раз совсем жуткую сумму был должен. Два миллиарда долларов. И знаешь, Анечка, такой чудовищный долг — самая лучшая страховка. Гарантия того, что ты будешь жить долго, счастливо и богато.

Девушка ожидаемо вытаращивает глаза.

— Да. Это за пару тысяч долларов тебя могут прибить. Два миллиарда никто просто так не спишет. Что было дальше с Трампом, не писали, и сам он не распространялся. Но догадаться несложно. Этот долг стал не его проблемой, а его кредиторов. Они подыскали ему перспективное дело, возможно, вложились ещё, и Трамп вновь раскрутился. Расплатился с долгами и сам разбогател. Понимаешь?

Кондакова кивает, но видно, что пока переваривает. Хотя продолжать можно:

— Неизвестно, станет ли Колчин российским Илоном Маском, но личного успеха он уже достиг. Управляет большими деньгами, множеством людей, тобой в том числе. У него уже статус, должность, авторитет, связи с большими людьми. Мне одно интересно, сколько он денег набрал? Хотя это не так уж важно…

— Слышала краем уха о схеме «десять за десять», — задумчиво произносит Аня. — Подробностей не знаю. Поняла только, что речь идёт об условиях для инвесторов.

— Условия должны быть заманчивыми, — мысли вслух располагают собеседника ещё больше. — Если это десять процентов в течение десяти лет, то для валютных вложений очень привлекательные условия. А если Колчин набрал несколько сотен миллионов долларов, то для таких объёмов чрезвычайно соблазнительные. Надеюсь, он додумался затребовать от кредиторов паузу для выплаты процентов.

Кондакова снова роется в памяти:

— Вроде да. Что-то такое ребята говорили.

— Правильно сделал. Вообще всё правильно сделал, — можно делать выводы, закруглять разговор и подбивать итоги. Кое-какая информация получена. — Колчин играет в беспроигрышную лотерею для себя лично. Он в любом случае останется наверху, даже если ни одного большого дела до конца не доведёт.

— А мы?

— Ну, вы уже зарабатываете неплохие деньги. Если не будете изображать собой лежачий камень, запросто организуете свою фирму. Или останетесь под крылышком Агентства. Это вам решать, перспективу-то вы увидели.

— Спасибо, Надежда Васильевна, — девушка сердечно прощается с милейшей дамой.

20 декабря, среда, время 15:40.

Москва, Ленинский проспект, д. 6, стр. 2, МИСиС.

Кафедра металлургии стали.

— А что такого, Сергей Васильевич? Ну невесомость, вакуум… — смотрю на местного преподавателя среднего роста и телосложения.

Физические параметры среднестатистические, но вот ажиотаж излучает совсем не средний. Глаза полыхают так, что, не зная об их карем цвете, сейчас бы не распознал. Как не определишь цвет любого материала, раскалённого добела.

Дробинин, кандидат технических наук, возбуждён не на шутку. Первый раз такое вижу. Взялся курсировать по интересующим меня вузам с лекциями и беседами, приглашаю в Ассоциацию, везде встречаю сдержанный интерес — такой… достаточно хладнокровный. Настолько вскипевший попадается впервые.

— Вы не понимаете, Виктор! — мужчина вскакивает, начинает метаться по комнате. С изумлением замечаю, что у него аж руки трясутся. — Полнейший, чистейшей воды вакуум!!! Невесомость… ну ладно, если на Луне, то пониженная сила тяжести! Полное отсутствие кислорода, который окисляет всё подряд без разбора!

Набегавшись, садится. И чуточку уменьшает громкость, увидев, как прикрываю ладонью ухо:

— Понимаете, Виктор, это огромное технологическое преимущество. Производство некоторых металлов не обходится без вакуума, но вы просто не знаете, каких трудов это стоит. А в космосе вакуум под рукой, ничего не надо делать, наоборот, надо от него защищаться. Можно выплавлять металл недостижимой в земных условиях чистоты, регулировать содержание легирующих материалов до десятых долей процента, да много всего можно сделать…