Сизя Зике - Сахара

- Чарли, ко-о-фе! И еще для тебя три девочки!

Это Капоне со своими шуточками. Чтобы доставить ему удовольствие, притворяюсь, будто бы заинтересовался. Не двигаясь с лежанки, спрашиваю:

- Нормальные, или колбасы с низкой подвеской?

- Нууу, может чуточку низковаты.

Чертов Капоне. Пора бы ему уже чуточку повысить качество своих шуток. Пару секунд представляю, а каким бы в действительности был вид трех девиц в пустыне, стоящих у моей машины. Было бы неплохо. Капоне прерывает мои размышления.

- Они хотят с тобой поговорить.

- Ну ладно, Капоне, ты делаешься нудным.

- Не он один, впрочем.

Черт подери! Мне и вправду ответил женский голос, причем, по-французски. Надеваю халат и спрыгиваю с лежанки. Открываю дверь - нет, это не шутка.

И вправду, внизу стоят три девицы, застывшие в молчаливом неодобрении. Гляжу на них и уже начинаю жалеть, что вылез из под одеяла. Только одна из них более-менее, правда, несколько толстовата. Остальные это как раз колбасы с низкой подвеской: толстуха-туристка, популярная модель, покрасневшая коротышка, вторая же - низкая брюнетка, высушенная образина.

Они меня уже ненавидят и убивают взглядами. Все мое хорошее настроение пошло псу под хвост.

- Чего хотите?

Малыш-пудель кисло отвечает:

- Прежде всего, немного уважения.

И начинается феминистическая тирада, с правлением мужчин уже покончено, хватит уже относиться к женщинам как к предметам, не напрасно она всю жизнь боролась за ликвидацию мужских привилегий, и пустыня вовсе не то место, где бы она позволила относиться к себе таким вот образом. Ну чего я такого сделал? По доброте сердца немного пошутил, а ко мне уже относятся как к последней свинье.

Во время этой речи спускаюсь и направляюсь за машину, чтобы отлить. Девица прет за мной, совершенно поглощенная сутью своих слов. Да могу я спокойно помочиться или нет? Тут до нее доходит, что, собственно, я делаю, и она в шоке отступает, продолжая издавать свои пискливые звуки.

Освобождение женщин и тому подобные вещи я даже весьма поддерживаю. Лишь бы только они не вопили всякий раз, когда обращаются ко мне, и оскорбляли по причине того, что разговаривают с мужчиной. Я не вижу ничего плохого в том, что они защищают собственные права и личности. С охотой я признаю их право на свободу мысли, только меня интересует исключительно их задницы.

И я заметил, что больше всего напирают на мужиков самые уродливые, потому что им никто не сует. Мужчин они ненавидят только потому, что их у них никогда не было. Передо мной именно такой экземпляр.

- Ну ладно, вы же не разбудили меня только лишь затем, чтобы морочить мне мозги собственными претензиями. Чего хотите?

- У нашей машины неприятности с амортизатором, нужно погрузить ее на ваш прицеп. Для нас это единственная возможность выехать отсюда. Вы...

- Нет. Не могу.

- Но...

- Я же сказал - нет.

Вот это уже малой не нравится. В один прекрасный день она открыла, что мыслит, и с той поры совершенно потеряла голову. Если она и вправду чего-то не любит, то как раз хамов в моем стиле. Во всяком случае, именно так она обо мне думает. Посему, исключительно из вредности, добавляю:

- Я сказал - нет, потому что не хочу никаких самок в своих конвоях. Я не желаю, чтобы какие-то задницы отвлекали моих людей.

Все слова застряют у нее в горле. Джеки с Капоне заходятся от смеха. А не нужно было начинать. Раз вы относитесь ко мне, словно к врагу собственной расы, я делаю то же самое.

- Ну ладно, уматывайте. Вы даже не особенно и красивы.

- Свинья!

Я же гаденько смеюсь.

- Заткнись. Капоне, забери эту шваль отсюда.

Все три девицы поворачиваются и возвращаются к своей машине, желтому "Ситроену 2CV", припаркованному чуточку дальше. По дороге пудель оборачивается, чтобы послать мне последний ненавидящий взгляд. Я этого ждал, и когда она поворачивается ко мне, моя рука с торчащим вверх средним пальцем уже вытянута вперед в последнем привете.

Ну как мне объяснить, что я отослал их к чертовой матери не по причине собственного паршивого характера. Просто не могу я их взять в мужскую компанию. Женщины обладают тем свойством, что все вокруг теряют голову. Если бы я их взял, все мои мужики только бы и занимались этими бабами, надеясь трахнуть какую-нибудь из них. Ведь нет ничего более глупого, чем мужчина в роли комнатной собачонки, и это меня напрягает. И вообще, раз уж пришла пора заниматься расчетами, решаю высадить взятых в Адраре туристов. Все эти три дня они только жаловались, а как только от них нужна была помощь, они тут же исчезали. Так или иначе, но здесь им будет безопасней, чем продолжать путешествие в моем конвое.

Джеки не соглашается, чтобы туристов с их насиженного местечка сгонял я лично. Он предпочитает провести операцию по-своему. Даю ему разрешение на действия, после чего заказываю у Капоне следующую чашку кофе, чтобы спокойно позавтракать. Но ничего из этого не получилось: не успел он притащить дымящийся кофейник, как появились пассажиры.

- Вы же не можете бросить нас посреди пустыни.

Самый толстый из них, тот самый, что получил камнем по голове, из осторожности держится сзади. Малыш-блондинчик плачет, по его щекам катятся слезы.

Ну что я такого сегодня сделал, чтобы иметь подобные страдания?

- Здесь имеется деревня, кретины. Через парочку дней кто-нибудь будет проезжать, и вы сможете отправиться с ним. Джеки уже сказал вам уматываться, я могу повторить то же самое. Так что не морочьте мне голову и сваливайте.

Их представитель мнется. Потом глядит на меня, все понимает и уходит, забирая с собой всех остальных.

А кофе остыл.

***

Сбрасываем с прицепа Альбаны четырех овец, павших во время переезда. Пятерых других выбираю на обед. Хорошая жратва вновь помирит меня с жизнью. Вокруг грузовиков собираются детишки тамачеков. Некоторые пришли только лишь затем, чтобы сказать "Добрый день" и попросить какой-нибудь подарок. Под руководством Валлида мои люди раздают банки со сгущенкой карандаши. Здешние дети всегда просят подарить им карандаш. Вид у малышни всякий раз все хуже и хуже, у некоторых гноятся глаза, мухи отложили яйца. Капоне тронут и все утро занимается раздачей подарков.

Наконец мы садимся у костра, за импровизированным столом. Помощники получают свою долю. Снова подходят дети, и я приказываю раздать им все, что еще осталось.

***

Шотар, который еще утром выехал с кипой паспортов всех моих людей и помощников, возвращается с приглашенным гостем.

Это один из местных полицейских. Пару раз я просил его сделать мне услугу, и всегда он устраивал все без лишних разговоров. Сегодня это он пришел ко мне с делом.