Сизя Зике - Сахара

- У тебя, и вправду, куча достоинств. Капоне, помоги уложить парня ко мне в грузовик, только осторожно. Ага, брось какое-нибудь одеяло, чтобы не завожгать все кровью. Шотар, отправляйся первый и предупреди санитара, что у нас тяжелораненый. Валлид, сможешь поднять грузовик?

- Попробуем тросами.

В то время, как Капоне, с помощью еще трех человек, укладывает раненого в мою кабину, остальные сразу же берутся за дело.

Неизвестно откуда извлекаются тросы и привязываются к перевернувшемуся грузовику и к белому мерседесу Валлида, который постепенно отъезжает до того самого момента, когда тросы натягиваются. После этого он выжимает газ. Меседес воет, грузовичок колышется, приподнимается и всем весом падает на колеса.

Пока отвязывают тросы, приказываю выдать еду и воду двум помощникам из разбитой машины. Владельца, торговца из Гао, я знаю и сообщу ему. Пока же помощники, которые водить не умеют, подождут на месте, возле грузовика. Ожидание может продлиться и несколько недель, но они не обеспокоены, поскольку уже привыкли к подобным ситуациям. Пассажиры рассаживаются на моих грузовиках, после чего мы на полной скорости катим в Бордж-Моктар. Когда мы проезжаем по "стиральной доске", раненый начинает постанывать. Я чуточку притормаживаю, но ехать надо быстро, если мы желаем спасти парня. Впрочем, независимо от скорости, грузовик и так подскакивает на каждой выбоине. У невезучего шофера открывается кровотечение.

Через несколько километров он начинает выть. Ха, этот лежащий рядом бедняга стал меня уже доставать. Он издает долгие, пронзительные стоны. Но на этой неровной дороге я все равно ничего для него сделать не могу.

Ну почему он не терпит молча? Его вопли, наряду с недостатком сна, действуют мне на нервы. Прошу Кару, чтобы тот попросил раненого помолчать. Ноль на массу! Моя раздраженность влияет на мое вождение, и я въезжаю на пригорок, чуть побольше остальных. Сам я подпрыгиваю до потолка, а Кара всей своей массой наваливается на раненого, который издает протяжный вопль. Совершенно разъяренный, я жму на тормоз, что бросает всех нас на переднее стекло.

Я выбрасываю из кабины все, что только попадается мне под руку. Нахожу промасленную тряпку и втискиваю ее раненому прямо в рот.

- Жуй, только не ной!

Во взгляде несчастного вижу только страх. Парень даже забывает про боль.

- Кара, объясни ему: я понимаю, что больно, тут как дважды два, но пускай помолчит. Молчать! Когда он тут вопит, я не могу вести машину.

И отправляюсь дальше, в то время как мой помощник переводит. Когда раненый в сознании, он издает из под кляпа только тихие стоны. Время от времени Кара дает ему пощечину, чтобы привести паря в себя. Повязка наложена паршиво, и кровь продолжает течь. В конце концов у алжирца не хватает сил даже на то, чтобы стонать. Всякий раз, когда он теряет сознание, Кара измеряет его пульс, после чего кивает, давая мне знать, что парень еще жив.

***

Уже почти ночь, когда я подкатываю под домик таможенников. Меня ожидает военный фельдшер и сразу же забирает раненого, который, к счастью, еще дышит.

Грузовик фрайеров из Гренобля все еще здесь. Я догнал их, несмотря на потерянное время.

Я давно уже не спал. Сил почти нет, все на нервах, но нужно еще кое-что устроить. Надо ехать к малийским таможенникам, на другой стороне ничейной земли, за сто шестьдесят километров отсюда. Поскольку ночь ясная, алжирских таможенников будить мне нельзя. В противном случае, они меня бы задержали. Два десятка помощников попеременно пихают наш "пежо", в который я сел вместе с Джеки. Посчитав, что мы уже достаточно далеко, врубаю двигатель.

Переезд занимает два часа. Сражаясь со сном, мчу на полную катушку под музыку "Роллинг Стоунз" к неудовольствию маленьких тушканчиков, появляющихся в свете фар и отпрыгивающих словно миниатюрные кенгуру. Джеки подает мне сигарету за сигаретой, чтобы поддержать меня. Мы особо и не разговариваем.

Дорога изменяется. Теперь под колесами черный гравий, несомненный знак того, что вскоре мы въедем в массив Адрару Ифорасув. Тракт сужается. Полно выбоин, резких поворотов и подъемов.

Проезжаем между двумя черными холмами и оказываемся в Тессалите. Чтобы добраться до мазанки таможенников нужно свернуть направо.

Бужу стражника в шортах, который спит на разложенной перед дверью рогоже.

- О, добрый день, господин Чарли. А где твои грузовики?

- Сзади едут. Киссоко есть?

- Нет, лейтеннант пошел к женщинам. Ты привез мне ботинки? И еще футбольный мяч? Дашь мне их?

- Подожди немного. Потом, я спешу. Знаешь, где лейтенант?

Киссоко - это главный на здешнем посту. Он мне предан со всеми потрохами. Вот уже года три я весьма серьезно увеличиваю его доходы и поднимаю уровень жизни, не считая отдельных подарков. Он пользуется моей щедростью и трахает чуть ли не всех баб в этой деревушке.

- В каком он доме, знаешь?

- Да, господин, Чарли, знаю.

Разбудив чуть ли не половину обитателей, мы, наконец-то, находим лейтенанта Киссоко. Тот счастлив меня видеть. А как же, ведь при каждом моем появлении, он зарабатывает бешеные деньги.

- У меня к тебе дело.

Широчайшая улыбка.

- Что нужно?

Сюда на грузовике едет два типа. Застопори их тут, забери паспорта, самое главное - не дай им уехать до моего появления.

- Так это легко.

- Ты их только притормози. Никакого рукоприкладства, никакой тюрьмы. Нельзя забирать у них деньги, нельзя ничего воровать.

- О! Это уже сложно!

- Если все пойдет хорошо, без насилия, получишь от меня "пежо".

Черномазый доволен. Я давно уже обещаю, что привезу ему машину. Он же заверяет, что беспокоиться нечего. Повторяю, что он должен действовать мягко.

- Обещаю, клянусь, успокойся.

И как тут быть спокойным с этой гордостью малийской армии! За какой-то проступок он несет службу в Тессалите, посреди пустыни. А чтобы быть наказанным в Мали, этого еще нужно заслужить. Но союзников не выбирают. По крайней мере, в одном я уверен. Тиры из Гренобля дальше не проедут.

***

У нас в аккурат столько времени, чтобы успеть вернуться в Бордж-Моктар. Гоню по выбоистому тракту, в результате чего мы постоянно бьемся головами о потолок. Километров через тридцать дорога делается поровнее, и вот теперь я жму на газ. Как и все здесь, таможенники встают рано, чтобы воспользоваться утренней прохладой. Когда мы въезжаем в Бордж-Моктар, небо на горизонте светлеет. Успели!

Объезжаю деревушку и останавливаюсь возле грузовиков.

Так, время теперь имеется. Я же хочу только одного - спать!

***

Можно было бы поспать и подольше, но мне приходят поморочить голову.

- Чарли, ко-о-фе! И еще для тебя три девочки!