Кир Булычев - Вид на битву с высоты
Я не могу точно сказать, как и когда наш противник не выдержал натиска и кинулся бежать; это не было отступлением – ублюдки тяжело бежали, утаскивая своих раненых и убитых.
Коршун и Шундарай остались лежать посреди поля, а солдаты убежали дальше, преследуя ублюдков.
Я склонился над Коршуном. Он был избит, окровавлен, одежда на нем разорвана – но он дышал. Ублюдки так спешили убить его, что помешали друг другу.
Я хотел было оттащить его назад, но возникший рядом Шейн – как он умеет это делать! – крикнул:
– Его подберут! Сзади идут санитары. Важнее захватить наши старые окопы. Понимаешь?
Я не понимал, зачем нам нужны старые окопы. Может быть, из принципа?
Мы трусили с полковником следом за солдатами, которые уже ворвались в траншеи и продолжали гнать врагов. Тут еще – я не сразу сообразил, как это случилось, – прилетел их воздушный шар и кинул несколько бомб на своих, почему-то решив, что мы уже заняли свои старые позиции. Как я понял тогда – он бросал глиняные горшки, наполненные порохом. Они шумно взрывались и поражали всех вокруг кусками своей оболочки.
– Не беги, – попросил разведчик. – Я в этом воздухе задыхаюсь. Здесь быстро изнашиваешься.
Мы спустились с ним в длинную неглубокую яму.
Яма была знакома. Койками – конечно же, двумя рядами коек, ноги к ногам. Это был лазарет. Койки были пусты. На какое-то мгновение я снова подумал о том, что фильм был инсценировкой. Но когда я подошел поближе, то увидел, что койки залиты кровью.
Как бы угадав мои мысли, Шейн сказал:
– Они их вон там закопали, присыпали хлоркой и закопали, чтобы заразы не было.
Он показал на невысокий пологий холм в конце ямы. И если у меня и могли еще оставаться сомнения, они исчезли, потому что, не очень стараясь скрыть следы, они засыпали трупы кое-как, и из перекопанной земли высовывались скрюченные пальцы, словно мертвецы просились наружу.
Шейн прошел дальше.
Мне было страшно оставаться в лазарете, и я поспешил за ним.
Он прошел в небольшой зал – в операционную.
Мы остановились возле операционного стола, на его пластиковой поверхности были видны плохо затертые пятна крови. Это от операций, подумал я.
– Вы много говорите, – сказал я. – Но я все равно не понимаю.
– Странно. Мне казалось, что я предельно ясен.
– Вы говорили о сроках жизни здесь – вас это касается?
– Я удивлен, что до сих пор жив. Я пережил всех. Даже Шундарая.
– Кто вас может убить?
– Те, кто руководит нами. Кукловоды.
– Вот теперь мы подошли к самому главному. Как устроен этот мир? Кто им правит? Почему мы воюем? Кто хочет вас убить?
– Вы можете задавать вопросы бесконечно. Но лучше один раз увидеть, чем сто раз обсудить.
– Тогда пошли, – сказал я.
Это развеселило разведчика:
– Не слишком ли вы доверчивы, мой юный друг?
– Не заставляйте меня проливать слезы над сентиментальным романом из жизни лордов! – огрызнулся я.
Сзади послышались голоса. В операционную заглянул мужчина в зеленом халате.
– Мы переносим сюда лазарет, – сказал он.
– Хорошо. Только сначала пускай перенесут на общее кладбище трупы, которые закопаны в углу палаты.
– Тут нет опасности для раненых? – спросил доктор.
Я догадался, что в лазарете садистский фильм не показывали – врачам не нужно бросаться на врагов и рвать их глотки. Доктор не знает, что здесь произошло.
– До следующего боевого времени никакой опасности нет.
– А где похоронная команда? – спросил доктор.
К нам присоединился второй.
– Ты знаешь, что там, в углу? – спросил он. – Там людей закопали. Вот сволочи!
– Зови похоронную команду, – приказал старший доктор. – Пускай переносят трупы.
– А мы начнем работать? Рядом с трупами?
– Ничего, – сказал старший врач. – Не впервой.
– А я в первый раз, – сказал младший врач.
– А где Маргарита? – спросил я. – Медсестра Рита Савельева? Где она?
– Я ее в начале боя видел, – неуверенно сказал младший врач.
– Она могла пойти на поле глядеть на бой, – сказал старший врач.
– Нет, ее еще раньше не было, – сказал младший врач.
Над операционной появилась группа солдат. Двое вели третьего, раненого, который обнял их за шеи. Один из поводырей спрыгнул вниз и поднял руки. Второй помог спуститься раненому.
– Куда его? – спросил он.
– Клади сюда, на стол. – Старший врач показал на операционный стол. Потом повернулся к младшему и добавил: – Ты погоди с похоронной командой, поможешь мне.
Мы отошли от лазарета и остановились в траншее – в стороне от основного потока людей: солдаты перетаскивали свои пожитки, обустраивались на новом месте, которое для многих было старым, вчерашним местом.
– Давайте выясним одну важную штуку. Важную для нас обоих, – сказал разведчик. – Какова ваша цель?
– Уйти отсюда, – искренне сказал я.
Я не стал добавлять, что сначала мне надо узнать как можно больше об этом мире. Лишь потом я смогу уйти. Но уйти мне надо обязательно, так как иначе вся наша операция равняется нулю.
– Значит, цели совпадают, – согласился Шейн.
– И вы знаете, как отсюда уйти?
– Приблизительно. Но это не значит, что я могу это сделать.
– Почему?
– Все относительно просто, но нам не уйти.
– Меня сюда привезли и посадили в яму. А там, где есть вход, обязательно существует и выход.
– Умница! Только выход заперт снаружи.
– И что же делать?
– Те, кто управляет этим миром, те, кто контролирует эту войну, живут вон там. – Он ткнул пальцем точно над головой, показывая в зенит.
– И наблюдают за нами?
– И наблюдают за нами.
– С помощью шаров?
– Не только – у них есть несколько способов. Когда я был там, то понял – они могут контролировать многое.
– И нас сейчас?
– Я думаю, что у нас есть шанс рискнуть. После окончания боевого времени они обычно уходят отдохнуть.
– Кто они?
– Люди. А вы о ком подумали?
– Черт его знает. Может, я попал на другую планету. И где же они находятся?
– Я же говорил – там.
Он показал наверх.
– А вы там бывали?
– Конечно. Несколько раз. По служебным делам.
– Значит, выход открывается, когда вас зовут.
– В последнее время меня не вызывают. Скоро убьют. А так как у них есть остроумные режиссеры, мою смерть могут обставить драматично.
Я подумал, что все-таки Шейн – ненормальный. Хотя вряд ли можно встретить здесь нормального человека. Шейн глядел на меня яркими серыми глазами и разминал сильными пальцами кусочек земли.
– Я все просчитал, понял, что один я бессилен. Я почти смирился. И глазам не поверил, когда увидел вас. Сначала даже решил, что вы подосланы. Но кем? Кому нужно подсылать ко мне провокатора, если проще меня убить случайной молнией или стрелой? И тут я заметил – вы не поддаетесь гипнозу. Вы подозреваете неладное... Значит, хотите вы или нет, вам придется быть моим союзником.
Он неожиданно хлопнул меня по локтю – я был на голову выше его.
– Если мы вдвоем, то наши шансы удваиваются, – это принципиально. Мы – команда.
В его голосе не было всегдашней уверенности в себе.
– И что наша команда может сделать?
– Сначала наша команда может думать.
Два солдата притащили в палату Коршуна. Может, я ошибся? Нет, это Коршун.
– Коршун? – Разведчик весь подобрался. – Жаль, что ему не жить. – Шейн подошел к Коршуну, оттянул веко, потом попробовал его пульс. – Жаль. До встречи с вами я так рассчитывал на его помощь!
– Я займу его место?
– Вряд ли. Но у меня нет другого выхода. Пойдемте, пока перерыв. Я покажу вам вход. Он открывается снаружи.
– Этого мне достаточно. Но они не будут за нами наблюдать? Через купол?
– Ничего подобного! – воскликнул Шейн. – Нет никакого купола! Есть забор. Прозрачная упругая ограда, о которой догадываются лишь те, кого скоро ликвидируют. А наверху существует подобие широкого балкона, с которого за нами и наблюдают. Подняться на него можно лишь с внешней стороны. А отсюда мы вольны петь серенады.
– Это уже лучше, – сказал я.
– Что? Петь серенады?
– Нет, забраться на балкон.
Мне показалось, что снаружи, наверху, кто-то есть. Я сделал шаг к полуосыпавшейся стенке траншеи и, отыскав в ней выступ, резко подпрыгнул и перевалился через бруствер.
Там сидел, вытянув перед собой ноги, сержант Ким. Он вздрогнул, когда я оказался рядом с ним, резко вскочил, но не схватился за меч.
– Ты чего здесь делаешь? – спросил я.
Разведчик запрокинул голову – он увидел Кима, когда тот встал во весь рост.
– Отдыхаю, – ответил Ким.
– Тебе же сказали, чтобы ты во взвод шел.
– Был я во взводе, там меня не требуется.
Рожа у него была красная, под глазами мешки, волосы встрепаны, он криво улыбался.
– Ты наконец-то поверил? – спросил я.
– Я ни во что не верю, – ответил Ким и неожиданно пошел прочь. Он шел медленно, перепрыгивая через траншеи, исчезая в канавах и появляясь вновь.
