Лиана Мориарти - Верные, безумные, виновные
– С тобой все в порядке? – спросил ее отец.
– Нормально. Жалко Сэма. Думаю, он расстраивается из-за работы.
– Да, он, кажется, действительно переживает из-за новой работы, – согласился Мартин. Руби начала извиваться, и он опустил ее на пол. – Но я полагаю, не только это.
– Ну, он никак не может прийти в себя после… несчастного случая.
Она не знала, может ли называть это несчастным случаем – ведь тогда получается, что она не чувствует своей ответственности.
– Сэм винит себя за то, что не уследил за Руби, и, я знаю, винит также меня, – добавила Клементина.
Ей почему-то проще было искренне признаться отцу, который просто примет то, что она скажет, чем матери, которая будет напряженно и сочувственно слушать, пропуская все через себя.
– И наверное, я виню его. Но в то же время мы оба делаем вид, что совершенно не виним друг друга.
– Верно. Это и называется жить в браке. Всегда винишь другого в чем-то. – Он открыл кухонный шкаф и начал доставать кружки. – А что, если я достал не те? – Он повернулся к Клементине, повесив две кружки на кончики пальцев. – Но я считаю, происходит нечто большее. Он не прав. У него что-то не то с головой.
– Не эти, Мартин! – В кухню ворвалась Пэм. – Нам нужны красивые. – Взяв у него кружки, она быстро убрала их. – У кого что-то не то с головой?
– У Сэма, – сказала Клементина.
– Я уже давно об этом говорю, – отозвалась Пэм.
Глава 70
– Еще раз здравствуйте.
Тиффани подняла зонтик, чтобы посмотреть, кто говорит. Она шла через четырехугольный двор к магазину «Сейнт-Анастейша», чтобы купить Дакоте форму на следующий год.
Это снова была жена Эндрю. Ну конечно. По закону подлости Тиффани, входя в школу, будет каждый раз натыкаться на эту женщину и/или ее мужа и встречать их на каждом школьном мероприятии вплоть до выпуска Дакоты. В этом не будет ничего неудобного. Нет! Это будет чертовски здорово! Кара с Дакотой станут лучшими подругами. Вид и Тиффани пригласят их на барбекю. «Где вы познакомились, чуваки?» – с невинным видом спросит его милая жена, и муж схватится за грудь и замертво свалится с инфарктом. Правда, из соседней двери выскочит Оливер и оживит его.
– Вы Тиффани, верно? Я – Лайза, – сказала жена Эндрю, отводя назад свой потрепанный зонт. У нее под глазами были чуть заметные розовые мешки. Одна из металлических спиц зонта оторвалась и тыкала ей в лицо, как пика. – Вероятно, вы меня не помните. Я сидела рядом с вами на информационном собрании.
– Помню. Как поживаете? – спросила Тиффани.
– Не очень. Этот непрекращающийся дождь просто убивает. – Лайза окинула взглядом Тиффани. – Вот вы выглядите прекрасно. Принимаете какие-то волшебные добавки?
– Кофеин?
– Серьезно, на вас просто приятно смотреть.
Тиффани смущенно рассмеялась. Неужели Лайза собирается спросить: «Насколько мне известно, мой муж, бывало, платил большие деньги, только чтобы посмотреть на вас?»
– Вы тоже покупаете школьную форму для Кары?
Тиффани знала, что этот магазин, в котором торговали школьной формой «наши чудесные волонтеры», открыт как раз в это время всего на сорок пять минут, и «ни минутой больше», поэтому «кто пришел первым, тот лучше оделся».
Не странно ли, что она помнит имя дочери Лайзы? Подозрительно?
– На самом деле я уже купила ей форму, а сейчас хочу вернуть. На следующие пять лет мы переезжаем в Дубай, так что Кара не будет посещать «Сейнт-Анастейша».
– О-о, какая это…
Тиффани подыскивала подходящие слова для завершения фразы, помимо «чудесная новость», хотя, вопреки всякой логике, испытывала едва ли не разочарование. Лайза ей нравилась. «На вас приятно смотреть». И кто же это сказал? Как мило.
– И что вы думаете на этот счет? – спросила она.
– Стараюсь не принимать близко к сердцу. Когда дети были маленькими, мы уже были экспатриантами и все было нормально, но теперь, боюсь, у меня не хватит энергии проделать это снова. В Сиднее мы хорошо устроены, и это было как гром среди ясного неба. Это случилось в среду, фактически в день информационного собрания…
Мой муж узнает о какой-то чудесной, невероятной возможности, которую нельзя упустить, или… или это какая-то чушь собачья. – Она прикрыла рот рукой. – Наверное, нельзя говорить бранные слова на территории католической школы. – Она подняла глаза. – Богу это не понравится.
– Разве у вас нет права голоса в этом деле?
Лайза обреченно подняла руку:
– Некоторые сражения невозможно выиграть, и это одно из них. Думаю, в Дубае дожди нечасты, и это уже кое-что. – Она вдруг протянула Тиффани пакет, который держала в руке. – Вот. Возьмите. Купила это здесь. Наши девочки примерно одного размера. Не хочу канителиться с возвратом денег. Магазином заведует Роксана Силвермен. Она всегда спрашивает, не похудела ли я, а у нее это пассивно-агрессивный способ намекнуть, что мне следует похудеть.
Тиффани неохотно взяла пакет:
– Я верну вам деньги.
– Нет! – возразила Лайза. – Возьмите так. Я настаиваю. Очевидно, мы можем позволить себе потерять все эти невозвращаемые депозиты в оплату за обучение.
– Прошу вас! Прошу вас, позвольте мне заплатить…
Она поставила пакет у ног и стала доставать из сумки бумажник, продолжая держать в одной руке зонт.
– Мне пора идти, – сказала Лайза. – Удачи вам.
Повернувшись, она пошла прочь под раздувающимся от ветра зонтом.
– Что ж, спасибо вам! – прокричала Тиффани.
Лайза в ответ махнула зонтом и продолжала идти.
Тиффани смотрела, как она уходит. Прозвенел звонок, и из ближайшего здания донесся гомон девчачьих голосов, напоминающих крики чаек. Чаек с приятным выговором девочек из частной школы.
Она стала думать о муже Лайзы.
Муж Лайзы был вежливым мужчиной с тихим голосом. Он одобрял ее учебу в университете. Ему больше всего нравился ее наряд школьницы – форма в зеленую и белую клетку, очень похожая на ту, что лежала в целлофановой обертке в пакете, который она сейчас держала в руке, – ту самую, что носила бы его дочь, останься она в этой школе. Муж Лайзы пил «Бейлиз» с молоком. Девичий напиток; она, бывало, дразнила его из-за этого. Муж Лайзы, бывало, засунет ей под подвязку пухлую пачку долларов, вместо того чтобы заставлять работать за них или, хуже того, дразнить, словно доллары – собачьи галеты. А пошли они все…
Муж Лайзы несколько раз приглашал ее после работы в ресторан. Однажды он пришел на ее шоу днем, и после окончания работы они не смогли найти ни одного заведения, подходящего для ланча, поэтому он снял гостиничный номер, чтобы они просто смогли заказать еду и напитки в номер. Для Тиффани это было откровением – как можно при помощи денег решать любые проблемы. Когда что-то не ладится, достаточно взмахнуть кредитной картой, как волшебной палочкой. После обеда он вернулся на службу, и гостиничный номер в центре города остался ей на ночь. Она пригласила университетских подруг в гости. Ни одна не поверила, что она не спала с ним, но она не спала. Они просто поедали клубные сэндвичи и смотрели кино. Он был другом. Она была чем-то вроде его парикмахера, только не стригла ему волосы, а танцевала для него. Их отношения казались ей вполне нравственными.
Прошел, наверное, целый год после этого, и как-то после приватного шоу муж Лайзы спросил Тиффани своим вежливым сдержанным голосом, видела ли она фильм «Непристойное предложение». Тот, где играют Роберт Редфорд и Деми Мур? Тот, в котором Роберт Редфорд платит баснословную сумму, чтобы переспать с Деми Мур?
Тиффани видела этот фильм. Она поняла вопрос.
– Сто тысяч долларов, – не дожидаясь уточнений, сказала она.
Она установила планку достаточно низко, чтобы это было реально, но и высоко, так чтобы все это оставалось шуткой, вызовом, фантазией и не делало из нее проститутку.
«Возьмешь чеком?» – без раздумий спросил он. Это был чек какой-то холдинговой компании, и суммы оказалось достаточно для взноса за квартиру, которую она купила на аукционе, где познакомилась с Видом. Эта сумма заложила основу ее финансовой крепости.
Она всегда повторяла Виду, что никогда не спала ни с одним из клиентов – она была танцовщицей, а не проституткой, – и это по-прежнему казалось правдой. Происшедшее с Эндрю, богатым другом старше ее, было единичным случаем. Шутка. Вызов. Забавная идея. Если бы она познакомилась с ним в баре и он развеселил бы ее, она сделала бы это за две порции спиртного. Даже переспав с ним, она по-прежнему считала, что в их отношениях есть что-то целомудренное. У них был незатейливый секс в миссионерской позе с презервативом. С Видом они вели себя в постели более раскованно.
Она вспомнила об этом позже, пока они были в постели. Эндрю завел разговор о квартире с одной спальней, которая была у него в городе, говорил что-то о трастовом фонде, о выгоде при уплате налогов. До нее не сразу дошло, что он предлагает ей «благоприятную возможность», взаимовыгодное долговременное соглашение. Она вежливо отклонила предложение. Он попросил дать ему знать, если она передумает.
