Лиана Мориарти - Верные, безумные, виновные
При этом она подмигнула Клементине.
Клементина укоризненно покачала головой. Она знала, что Сильвия была для Эрики ужасной матерью, что она много лет говорила и делала непростительные вещи, и все это в придачу к проблеме накопительства. Тем не менее Клементина всегда относилась к ней с предательской симпатией. Ей нравился бунтарский нрав Сильвии, ее нелепые замечания, бессвязные рассказы и язвительные, лукавые колкости. В противоположность ей собственная мать всегда казалась такой положительной и серьезной, подобно исполненной благих намерений супруге священника. Клементине особенно нравились наряды Сильвии. Она с одинаковой легкостью могла предстать в виде богемной интеллектуалки, русской княгини или бездомной бродяжки. К несчастью, для свадьбы Эрики она избрала образ бездомной бродяжки, чтобы доказать какую-то давно забытую, запутанную и бессмысленную идею.
В этот вечер Сильвия выглядела как дама, пришедшая на званый обед. Можно было представить, как она едет в свой шикарный особняк с мужем-банкиром.
– Надеюсь, вы позволите мне сказать несколько слов, – начала Пэм. – Сегодня здесь с нами два человека, которых можно назвать… – Она помолчала и судорожно вздохнула. – Скромными героями.
– Слушайте, слушайте! – слишком громко произнес отец Клементины.
Он пил больше обычного. Мать Эрики заставляла его нервничать. Как-то она сидела рядом с ним на школьном концерте и, обсуждая местные дела, положила свою руку очень близко к его… «вы знаете чему» (так описала это Пэм), отчего папа Клементины издал очень странный звук, напоминающий повизгивание.
– Да, вот они какие – тихие, непритязательные, невоспетые герои, но тем не менее герои, – продолжала Пэм.
– О-о!
Сильвия наклонила голову набок, как бы говоря: «Какая чушь!»
Эрика покрутила плечом, словно у нее свело шею. Оливер поправил очки и откашлялся. Оба, судя по всему, чувствовали себя очень неловко.
– Зачем ты пригласила мать Эрики? – спросила Клементина у Пэм перед ужином.
– Я подумала, Эрике это будет приятно, – смущенно ответила Пэм. – Мы давно не виделись с Сильвией, и в последнее время ее накопительство обострилось. Я подумала, это поможет.
– Но Эрика ненавидит свою мать.
– Это неправда, – возразила Пэм, но вид у нее был растерянный. – О господи, наверное, и правда не стоило ее приглашать, ты права. Эрике было бы лучше без нее. Пытаешься сделать что-то хорошее, верно? Но не всегда получается.
А сейчас Пэм оживленно оглядывала комнату.
– Им не нужны похвалы. Им не нужны медали. Возможно, им не нужна даже эта речь!
Она весело рассмеялась.
– Мне нужна медаль, – заявила Холли.
– Ш-ш-ш, Холли, – сказал Сэм, сидевший рядом с ней.
Он едва притронулся к еде.
– И все же некоторые вещи просто невозможно обойти молчанием, – продолжала Пэм.
– Но я очень хочу медаль! – потребовала Холли.
– Нет никакой медали, – зашипела Клементина.
– Ну а почему бабушка сказала, что есть?
– Она этого не говорила! – сказал Сэм.
Мать Эрики очаровательно рассмеялась.
– Долг нашей благодарности Эрике и Оливеру настолько велик, – промолвила Пэм, – что я не могу даже…
– Мартин, можно попросить тебя передать воду? – громким шепотом обратилась Сильвия к отцу Клементины.
Пэм замолчала и стала смотреть, как ее муж, привстав и избегая глядеть на Сильвию, неловко поставил кувшин с водой рядом с ней.
– Извини, Пэм, – сказала Сильвия. – Продолжай. Кстати, милые серьги.
Пэм смущенно дотронулась до уха. В ушах у нее были простые золотые гвоздики, которые она всегда носила.
– Спасибо, Сильвия. На чем я остановилась?
– Долг благодарности, – подсказала Сильвия, наливая себе стакан воды.
Оливер откинул голову назад и стал изучать потолок, словно для вдохновения или спасения души.
– Да, долг благодарности, – повторила Пэм.
Руби, до этого сидевшая на подушке на стуле рядом с Клементиной, вдруг с важным видом положила ложку и соскользнула на пол.
– Куда ты собралась? – прошептала Клементина.
Руби прижала ладонь к щеке:
– Хочу посидеть на коленях у дедушки.
– Это я хотела посидеть у дедушки, – обиделась Холли. – Я как раз собиралась пойти и сесть к дедушке на колени.
– Есть одна цитата, – сказала Пэм. (Всегда находилась какая-нибудь цитата.) Она широко раскинула руки, обратив ладони к потолку. Она любила сопровождать цитаты этим жестом политического деятеля. – «Друзья – это семья, которую мы выбираем для себя».
– Действительно, – заметила Сильвия. – Как верно.
– Не знаю точно, кто это сказал, – призналась Пэм. Ей нравилось называть автора цитаты. – Я хотела проверить.
– Не беспокойся, Пэм, всегда можно посмотреть позже, – сказал отец Клементины.
– Оливер может посмотреть прямо сейчас! – предложила Сильвия. – Оливер! Где твой сотовый? Он такой проворный. Пам-пам-пам – и готов ответ!
– Мама! – воззвала Эрика.
– Что такое?
– Друзья – это семья, которую мы выбираем для себя, – повторила Пэм. – И я так рада, что Клементина с Эрикой стали друзьями. – Взглянув на Клементину, она поспешно отвела глаза. – Эрика. Оливер. Ваши поразительные действия в тот день спасли жизнь нашей милой Руби. Очевидно, мы никогда не сможем отплатить вам сполна. Долг благодарности, который мы…
– Думаю, вы уже отдали долг благодарности, – сказала Сильвия. – Разве нет? Как бы то ни было, из того, что я слышала, так оно и есть…
– Сильвия! – сказал Оливер.
Сильвия бросила на Клементину игривый взгляд. Близко наклонившись к ней, она прошептала так, чтобы не услышали Оливер и Эрика:
– Ты с Оливером, а?
Клементина нахмурилась. Она не поняла намека.
– Вместе сделаете ребенка! – уточнила Сильвия.
Ее глаза злобно сверкнули. Клементина заметила, что Эрика стискивает зубы, как человек, которому приходится терпеть болезненную, но необходимую медицинскую процедуру.
– Эрика и Оливер! Мы вас любим. Мы благодарны вам. Мы вас приветствуем. – Пэм подняла свой бокал. – За Эрику и Оливера!
Гости суматошно потянулись к своим бокалам с вином или водой и тоже подняли их.
– Будьте здоровы! – прокричала Холли, пытаясь чокнуться своим стаканом с лимонадом с бокалом Клементины. – Будь здорова, мамочка!
– Да, будь здорова. Холли, осторожней! – предупредила Клементина.
Она видела, что Холли становится неуправляемой. Последнее время невозможно было сказать, что она сделает в следующий момент.
– Будь здоров, папочка! – сказала Холли.
Однако Сэм не замечал ее. Не опуская бокала с вином, он смотрел на Руби, сидящую на коленях у Мартина и шепчущую что-то Веничку.
– Я сказала: будь здоров, папа! – сердито проговорила Холли, встала на колени на свой стул и сильно стукнула своим стаканом по бокалу отца, отчего он разбился в руке у Сэма.
– Господи! – Сэм вскочил с места, словно в него выстрелили. Повернувшись к Холли, он заорал: – Это ужасно! Ты очень противная и плохая девочка!
Холли съежилась:
– Папочка, прости. Я нечаянно.
– Это было очень глупо! – прорычал он.
– Ладно, довольно, – сказала Клементина.
Сэм поднялся. На руке у него была кровь. Несколько мгновений слышен был лишь шелест дождя.
– Хочешь, чтобы я взглянула на ранку? – предложила Сильвия.
– Нет! – грубо ответил Сэм, слизывая языком кровь и тяжело дыша. – Мне нужно подышать.
Он вышел из комнаты. В последнее время Сэм только это и делал – выходил из комнаты.
– Ну что ж! – сказала Сильвия. – Маленькая драма придает остроты.
Оливер встал и принялся собирать осколки стекла.
– Иди, Холли, посиди у меня, – предложила Эрика, отодвигая стул и хлопая себя по коленям.
К удивлению Клементины, Холли соскользнула со своего стула и подбежала к ней.
– Холли, я же просила тебя быть осторожной, – сказала Клементина.
Она понимала, что упрекает Холли только потому, что хотела, чтобы та села на колени к ней, а не к Эрике. Это было ребячеством. Все ее эмоции стали какими-то мелкими и запутанными. Ей действительно следует отменить прослушивание. Ее чувства перестали развиваться, и она не сможет стать хорошим музыкантом. Она представила себе, как ее смычок скрежещет по струнам, словно она вдруг превратилась в новичка, – скрипучие неприятные ноты под стать ее скрипучим неприятным эмоциям.
– Хорошо. Ну что – чай, кофе? – спросила Пэм. – Эрика принесла к чаю очень вкусные шоколадные орешки. Как раз то, что нужно!
– Ну разве не умница? – вставила Сильвия.
– Я просто необыкновенная, – сказала Эрика.
Пэм занялась сложным процессом уточнения заказов гостей на чай и кофе, а Клементина собрала тарелки и отнесла на кухню. За ней следом пошел ее отец с Руби на руках; у девочки был тот спокойный, недосягаемый вид, какой всегда бывает у детей на руках высокого мужчины, – толстощекий маленький султан.
– С тобой все в порядке? – спросил ее отец.
