Фрэнк Херберт - «Если», 1994 № 08

— Папа, передай, пожалуйста, салат, — попросил он. — Надеюсь, тебе нравится цикорий, Мелисса, или к нему привыкают уже будучи взрослыми, как к алкоголю?

Девочка отказалась от бокала сухого шерри, но протянула тарелку для салата.

— Я уверена, что салат мне понравится, спасибо. Соус замечательно пахнет. У вас собственный рецепт, не так ли?

— Да, это действительно так, — ответил Джордж.

— У преподавателя истории больше свободного времени, чем у Мэй, — объяснил он. — Этот горчичный соус — одно из моих ранних «изобретений». Если хочешь, могу дать рецепт.

— Да, спасибо. Я редко стряпаю, но когда это делаю, мне нравится готовить изысканные блюда.

Джордж-младший отметил, что она пропустила мимо ушей его намек на возраст. Поразительно, как она умеет себя вести. Но с чего же все-таки начать?

— Кстати, Мэй сказала, что одно время ты жила в Англии?

— Вообще-то я так не говорила, но я действительно там жила. Мы затронули вопрос о промышленной революции.

— Моя специальность — средние века, но в душе я немного англофил, — Джордж-младший удержался, чтобы не перейти на псевдобританский акцент, с которым он всегда произносил эту фразу. Он чувствовал себя неловко.

— Ты знаешь что-нибудь о королевской фамилии? — спросил он.

— Мы проходили это в школе.

— Я всегда хотел быть похожим на адмирала Нельсона. Незавидная ему досталась смерть. Как там сказал на его похоронах король Эдуард, по-моему…

Мелисса положила вилку на стол.

— Это был король Георг, и вы это знаете. Видите ли, раньше я жила в Беркли. — Она почувствовала на себе взгляд Мэй. — Я знаю, что написано в моем деле. Ведь я сама его сочинила. Одним словом, несколько лет я жила в Беркли. Там как раз проходили мощные студенческие демонстрации, и мы каждый день смотрели в новостях кадры о стычках полиции со студентами. Но своими глазами я ничего такого не видела, хотя жили мы в нескольких кварталах от университета. Впрочем, мне однажды довелось понюхать слезоточивого газа. — Она взяла вилку. — Доктор Фостер, вы можете задавать мне любые вопросы о датах, адмиралах и королях. Именно это прежде всего интересует историков, но не ждите, что я расскажу вам больше того, чем учат в школе или показывают по телевизору. Детей не приглашают участвовать в событиях, которые становятся историческими.

Не зная, что ответить, Джордж-младший встал и подошел к буфету, где стояли блюда. Он долго возился с крышками, пытаясь сосредоточиться.

— Тебе действительно две тысячи четыреста лет? — спросил вдруг Джордж Фостер-старший. Карты были раскрыты.

— Приблизительно, — ответила девочка, кладя себе в тарелку кусок цыпленка. — Как я уже говорила, даты мало интересуют детей. Только двести-триста лет назад я начала задумываться, как это все началось. К тому времени мне уже было трудно восстановить в памяти все события. Я думаю, мне сейчас две тысячи четыреста тридцать три года, плюс-минус десять лет.

— Твой отец действительно был знахарем? — спросила Мэй.

— Не знахарем, а колдуном, — поправила девочка. — Он не занимался магией, не наводил порчу, он был мудрец и изучал природу. Можно назвать его ученым. Он много всего знал о различных вещах, только не имел понятия об организованной системе знаний, какая существует сейчас. Он работал над секретом эликсира молодости. В то время это было модно. И кое-кто добивался поразительных результатов. Помню, одному старому алхимику удалось стать на тридцать лет моложе и вернуться к половой жизни.

— Значит, ты знаешь, как омолаживать организм? — напряженно спросил Джордж Фостер-старший. При свете свечи морщины на его лице казались глубже.

— Извините, я только сказала, что знала одного человека, которому удалось вернуть молодость, и то ненадолго. Насколько мне известно, тайну он унес с собой в могилу. Люди в те времена никому не доверяли своих секретов, именно из-за покрова тайны наука так долго не развивалась. Я в самом деле не могу вам помочь, — тихо добавила она.

— Я верю тебе, дитя. — Джордж Фостер-старший потянулся за бутылкой вина.

— Мой отец потратил большую часть своей жизни на поиски эликсира молодости. Он узнал, как остановить процесс старения до достижения организмом полового созревания, и испробовал этот метод на мне. Я стала его единственным «успехом».

— Он рассказал тебе, как это стало возможно? — спросил Фостер-старший.

— Я знаю, как это сделать, хотя и не совсем понимаю механизм действия. На организм взрослого это не оказывает влияния.

— А ты можешь описать этот метод?

— Могу. Но не хочу. Возможно, я — продукт своего времени. Но мне кажется, что лучше все сохранить в тайне. У меня есть кое-какие неприятные воспоминания.

Все ждали, что девочка продолжит, но она молчала. Фостер-младший поднялся, собираясь убрать со стола.

— Зачем ты нам все это рассказала, Мелисса?

— Разве это не очевидно? — Она вновь покорно сложила руки на коленях. — После смерти отца я некоторое время оставалась в Афинах. Я говорила, что мы жили в Греции? Но там многие меня знали, и люди стали удивляться, почему я не расту. Другие колдуны начали посматривать на меня с подозрением, и мне пришлось покинуть город. Вскоре я поняла, что у меня постоянно будет одна и та же проблема. Всегда найдутся люди, которые возьмут к себе ребенка, тем более крепкую, здоровую девочку, способную помогать по хозяйству. Но со временем, когда станет ясно, что я не расту, как другие дети, появится подозрительность. Она всегда приводит к страху, а страх — к беде. Я научилась точно определять, когда мне пора уходить.

Джордж-младший поставил на стол шоколадный слоеный торт. Как любой ребенок, Мелисса обрадовалась.

— Трудно всегда выглядеть ребенком, быть ребенком, особенно сейчас. Нельзя устроиться на работу, снять квартиру, получить водительские права. Надо обязательно ходить в школу, иначе какой-нибудь чиновник поднимет шум. Для бюрократов приходится придумывать правдоподобную биографию. С каждым годом это все труднее и труднее.

— Мне кажется, — перебил ее Фостер-младший, — тебе стоит переехать в одну из развивающихся стран Африки или Южной Америки. Там со всем этим гораздо проще.

Мелисса поморщилась.

— Нет уж, спасибо. Я предпочитаю жить среди людей с высоким уровнем развития.

И, потеряв интерес к беседе, она принялась за торт.

— Прекрасный обед. Спасибо. — Мелисса промакнула губы салфеткой. — Но я не ответила полностью на ваш вопрос. Я рассказываю про себя, потому что пришло время искать новую семью. Я слишком задержалась у Стюартов. Биографию в моем деле пора менять. Я подумала, что в этот раз мне стоит рассказать обо всем честно. — Она обвела лица взрослых выжидательным взглядом.