Обратный отсчет: Равнина - Токацин
На спуске Гедимин зажёг фонарь, но свет не понадобился — камеры светились изнутри, неровно, пятнами, будто внутри разбрызгали фосфоренцирующий состав. Щиты удерживали в котловане горячий влажный воздух — испарения источника; сармат проверил, плотно ли закрыт респиратор, и покосился на запястье. Фон был чуть выше, чем наверху, — что-то из солей ирренция просачивалось с водой источника. Разглядев на краю каменной плиты блестящий налёт — микроскопические кристаллы сингита — Гедимин заинтересованно хмыкнул и двинулся к скважине. Первое время пришлось пригибаться, но колодец оказался довольно глубоким — на середине пути, ещё не дойдя до дна, сармат смог выпрямиться и оглядеться. Колючие шары росли не только в сырых впадинах, засыпанных органическими остатками, — некоторые прилепились и к лестнице, и свисали со щитов над головой. «Посадки,» — определил Гедимин, глядя на многочисленные пеньки — остатки срезанных «растений». Некоторые срезы выглядели свежими, другие успели почернеть. «Где-то я эти штуки видел…»
За его спиной раздался громкий шорох и треск. Обернувшись, Гедимин увидел аборигена. Существо замерло посреди лестницы, разглядывая странного чужака; придерживаемая передними лапами корзина сильно накренилась, и содержимое уже капало в яму.
— Sata! — Гедимин недовольно сощурился и снова повернулся к источнику. В котловане бурлил слабый, но всё же раствор ирренциевых солей. «Вот и эксперимент по растворению поставили без меня,» — сармат еле слышно хмыкнул. «Надо пользоваться.»
За спиной что-то шуршало и плескалось; краем глаза Гедимин увидел, как абориген разливает содержимое корзины по ячейкам-«теплицам». Ёмкость изнутри была обмазана глиной, но с обжигом никто возиться не стал, — штуковина выглядела грубой, рассчитанной на несколько дней использования и быструю утилизацию. То, что было в ней, сармат посчитал органическими отходами, — за посадками, как он и думал, следили и даже удобряли их… или просто устроили тут же выгребную яму.
«И отсюда тоже взять образец…» — Гедимин засунул в карманы ещё несколько полных пробирок с жидкостью, каменной крошкой и пробами субстрата. Из проб местами торчали обрывки белых нитей, сильно похожих на грибницу. «Не растения. Скорее — грибы,» — думал сармат, разглядывая плантации. Чем дольше он на них смотрел, тем сильнее его раздражала их несимметричность и неравномерность. То ли их нельзя было рассадить ровно, так, чтобы всем досталось место, то ли никто не тратил на это время, — на одних участках грибы лезли друг на друга, на других вообще ничего не росло, мелкие проростки падали сверху, с подгнивающих щитов, как придётся, и их даже не перебрасывали на пустые места. «Может, оно только так и растёт,» — одёрнул себя Гедимин — в голову уже лезли дурацкие мысли о перепланировке плантаций. «Ты же не биолог. Вспомни лучше, что это за штуки. Надо было у Вепуата взять справочник ДНК…»
Он протянул руку к ближайшему шару — крупному, сантиметров сорок в поперечнике. «Взять керн, довезти до Вепуата — пусть сверяет…»
Под пальцами что-то хрустнуло, булькнуло — и сармат едва успел прикрыть лицевой щиток. Ошмётки гриба усыпали всю нишу и несколько ступеней лестницы, заляпав Гедимину скафандр. Он машинально смахнул органику и увидел на пластине обшивки чёткую царапину. «Ah— has— sulu…» — он медленно наклонился, подбирая застрявшие в ошмётках шипы. Твёрдостью они ненамного уступали обсидиану.
«Интересная фауна…» — Гедимин аккуратно обогнул поросль, вылезшую на край лестницы, и спустился к источнику. Радиоактивная вода плохо подходила для отмывания скафандра, но сармат надеялся, что ирренций немного его продезинфицирует. «Куджагла,» — наконец всплыло в мозгу. «Те грибы, которыми отравилась Би-плазма. Там они меньше. Наверное, мелкие не взрываются…»
Он подобрал камешек и запустил в поросль небольших, десятисантиметровых грибов. Обломок зацепился за шипы и остался лежать, но взрыва не было.
«Ну, хоть что-то работает, как ожидалось,» — невесело усмехнулся Гедимин, смывая с брони ошмётки. «Значит, из еды в этой гостинице — ядовитые грибы, наркотические ягоды и странная фауна… Есть сомнения, что сюда заходят Бронны или Скогны. Их тут, похоже, не ждут.»
Рядом с глайдером никого не было. Двое аборигенов возились у водяного подъёмника — тут, кажется, было принято выполнять любую работу попарно. Остальные отсиживались на террасах. Еда, вынутая из раскалённых камней, остывала на каком-то примитивном поддоне — кажется, из той же плетёнки, обмазанной глиной. К ней подходили аборигены, принюхивались и отступали.
«То ли горячо, то ли технология нарушена…» — подумалось Гедимину, и он сердито фыркнул. «Лучше подумай, как отсюда выбираться. Интересно, далеко до рассвета? Если взять реактор, собрать весь сигма-поток и направленно послать его… можно попробовать отсигналить „SOS“ — не поймут, так озадачатся.»
Он посмотрел на часы, потом — на проём в центре купола. Прибор говорил, что на Дальнем Краю до рассвета оставалось часа четыре. Небо над проёмом было розоватым, в серебристой сетке; вроде бы свет снаружи не пробивался — или внутри всё ещё было светлее.
«Четыре часа… Ладно, ждём,» — Гедимин пересчитал свободные пробирки и повернулся к водоподъёмнику. «Тут у них питьевая вода. Сверить состав…»
Аборигенов у колодца уже не было; ведро — в этот раз ничем не обмазанное, из прокалённой древесины — вынули и кверху дном подвесили на недлинный шест. Гедимин тронул каменный бортик и задумчиво сощурился — это не выглядело как облицованная дырка в земле, упирающаяся в водоносный слой. «Похоже на выход какой-то системы… и, похоже, обширной. Сеть водосборных цистерн… Вот тут, снизу, два патрубка, вот третий. Был слоистый камень, но его выбили, расширили щель до „трубы“. Вот гидроизоляция… Интересно было бы взглянуть на эту штуку целиком.»
Рычажный подъёмник был сделан предельно просто, но за ним, похоже, следили — палки и верёвки вовремя заменяли, стыки смазывали какой-то жироподобной органикой. И всё же Гедимин облегчённо вздохнул, когда вынул полное ведро и больше мог не держаться за рычаг — тот на сармата был не рассчитан и
