Дмитрий Изосимов - Метагалактика 1993 № 2

Михаил неподвижно посмотрел в одну точку, затем закрыл глаза и представил, как насыщенный информацией квант опустился на острие антенны радиомаяка, перескочил на Землю и превратился в строчки текста на экране приемника и удивленные лица дежурных операторов. Потом усмехнулся своей затее. Все это ерунда. Но все-таки… Как поразительно устроен человек! Он не теряет надежды даже тогда, когда надеяться практически не на что и не на кого.

Внизу прокатился и затих небольшой камнепад. Михаил вздрогнул и стал вглядываться в темноту. Послышался шорох, затем мелкое ритмичное похрустывание каменной крошки под ногами. Михаил пригнулся, потому что в свете костра его хорошо было видно, спрятался за валун и выглянул на тропинку. Никого. Однако шаги все приближались, Михаил среди шарканья различил дыхание, наполненное гортанным хрипом, умудрился почувствовать, не увидеть или услышать, а именно почувствовать, как широкоплечий бурый зверь, похожий на обезьяну, грузно идет на свет, с желтых могучих клыков капает пена, а следом волочится толстый хвост. Потом, видно, животное свернуло в сторону, не доходя до пещеры, и стало удаляться.

Михаил подождал, пока хрусткие шаги не исчезнут совсем, повернулся, прижался к камню и прислушался к своим ощущениям.

Непокорный и своенравный адреналин ни к месту взволновал сердце, и кровь судорожно толкалась в висках, а в руках возникла неприятная слабость. Он был сейчас в таком состоянии, что подходи и бери его голыми руками. Потом он справился с собой, поднялся, и тут же с вершины сорвался здоровенный булыжник и разбился как раз на том месте, где Михаил лег головой. Это могло быть просто случайностью. А могло бы и — нет.

Наверху шумно завозились. Михаил опасливо посмотрел туда, перебежал не дыша к другому камню, успокоился, снова взглянул наверх и тут же одернул голову, поцарапав ухо, потому что камень величиной с голову годовалого ребенка раскололся рядом и обдал лицо колючей пылью.

Пищи для размышлений оказалось больше чем достаточно. Несомненно, камни бросали, тщательно прицелившись, да и конечности были довольно развитыми. Что же получается? За шесть месяцев обитания они с Яраном не нашли даже намеков на присутствие разумной расы. Впрочем, это Михаил не нашел. А Яран, возможно, видел что-нибудь, но почему-то не хочет говорить. И вдруг сразу, между делом на нас наткнулись аборигены…

Камень, пущенный меткой и сильной рукой, с треском лопнул над головой. Михаил прыгнул к угловатой стене базальтовой глыбы. Несколько булыжников ударилось о соседнюю стену, а один очень метко и болезненно угодил по спине. Михаил вжался в угол, а в голове мелькнула неожиданная мысль: «Почему они все время целятся в голову?». Он осторожно обшарил глазами место, откуда бросали. На вершине скалы высился обыкновенный каменный столб, и в лунном свете было хорошо видно, как он изогнулся, сполз вниз и исчез за гребнем скалы. Послышался незнакомый басовитый говор. Но так вполне могли дышать… Михаил поднял с земли небольшой холодный голыш, поиграл им, Щурясь и вымеряя силу броска, потом резко взмахнул рукой. Камень по параболе перемахнул через вершину и навесом обрушился на что-то живое, которое немедленно взвизгнуло и побежало прочь. Михаил поднялся на гребень и увидел низкие и остроконечные косолапые тени, неуклюже бегущие под луной, громко шурша травой и яростно, с треском давя низкорослый кустарник.

Он сбегал в пещеру, вернулся с карабином и несколько раз выстрелил в сторону движущихся теней. Выстрелы негромко, но четко и ясно сверкнули короткими красными вспышками. На щебень под ногами со звоном высыпались пустые гильзы. Глупо конечно. Но как-то нужно было утвердиться.

Из темноты сзади показался Яран. Поскальзываясь, добрался до Михаила и сердито осведомился:

— Что за стрельба?

— Здесь кто-то был, — мрачно сообщил Михаил и почесал нос кончиком дула.

— Обязательно было стрелять?

— В меня кинули камнем. Несколько раз, и целились в голову.

— Так, — сказал Яран. — А может, тебе показалось?

— Нет, мне не показалось, — раздраженно ответил Михаил. — По спине попали…

— Кто?

— Откуда я знаю?!

Они замолчали. Кругом, на многие километры были одни горы — преддверие чего-то нового и необычного. Вершины их были подсвечены луной, и странно переливались, серебристо мерцали изломанные линии контуров. От пустых гильз едва уловимо пахло сгоревшей жидкой взрывчаткой. Где-то шумно сорвалась и захлопала крыльями одинокая ночная птица.

— Пойдем, посмотрим? — предложил Яран.

— Пошли, — Михаил деловито поправил ремень карабина и первым стал спускаться с гряды.

Тут же они обнаружили камни, выдернутые из мерзлой земли и сложенные пирамидкой, как старинные чугунные ядра. Примерно через пятьдесят шагов начался кустарник. Здесь они шли не так уверенно, высокая до пояса, мокрая трава прижималась под их тяжестью и почти не распрямлялась. Потом обнаружился овраг, почти незаметный из-за деревьев, прорастающих на склонах. Михаил спрыгнул на дно, с размаху утонув по щиколотку в жидкой грязи, и поводил перед собой стволом. Здесь было много маленьких следов, как будто по грязи пробежались дети, только на концах их было по два пальца. Нижние ветки низкорослых деревьев были сломаны; на них свисали тряпичные лохмотья. Противоположный склон был изрыт длинными бороздами и ямками, и Михаил словно видел, как уродливые аборигены в плащах с треугольными капюшонами карабкаются по скользкой стенке, цепляются друг за друга и срываются вниз, злобно ругаясь.

Никакие это не братья по разуму, решил Михаил. Нормальный, уважающий себя гуманоид, пусть еще в пещерной стадии развития, никогда бы не стал швыряться камнями в первого же встречного. Нормальный, уважающий себя гуманоид обратился бы к ним с речью, в знак мира поднял бы обе руки, показывая, что у него нет оружия, потом пожал бы оными руки пришельцев и пригласил бы к себе в дом. Обычно так и случалось, по крайней мере во всех источниках, которые читал Михаил, добродушные инопланетяне жали братьям по разуму руки, а сами братья, затянутые в скафандры, испытывали Бог знает что.

Но я, наверное, неправильно рассуждаю, засомневался Михаил. Поставь на их место моего предка стотысячного года до нашей эры рождения, он поступил бы совершенно по-другому. Страшный, заросший до глаз волосами и бородищей, с набедренной повязкой из шкуры собственноручно убитого и съеденного медведя, он будет размахивать своей дубиной и лупить всех без разбору. Ему совершенно наплевать, пришелец перед ним или саблезубый тигр, он в лучшем случае забьет и бросит вас на произвол судьбы и будет по-своему прав. Тут и собственная безопасность, и борьба за территорию, и желание набить морду ближнему своему из-за чувства собственного превосходства. А то, что аборигены чересчур миролюбивы или наоборот, чересчур агрессивны, так это ничего не меняет, это все условности, неизбежный ход истории. Тем более, что Яран там что-то нашел и как-то странно на меня смотрит…