Роберт Хайнлайн - Пришелец в земле чужой

— А я начала подозревать тебя в другом.

— А ты работаешь в больнице, где лежит марсианин.

— Поэтому мне нельзя здороваться с твоей мамой?

— Объясняю популярно. В округе более тысячи репортеров, литературных агентов и просто жуликов плюс толпа, которая собралась, когда прилетел «Чемпион». Все они хотят поговорить с Человеком с Марса, но никому еще это не удалось. Поэтому мы с тобой поступили бы не слишком мудро, если бы вышли из больницы вместе.

— Ну и что, что вместе? Я ведь не Человек с Марса.

— Конечно, нет. — Бен посмотрел Джилл в глаза, — но ты поможешь мне с ним встретиться. Именно поэтому я за тобой не заехал.

— Бен, ты, наверное, на солнце перегрелся. Там вооруженная охрана.

— Мы это обдумаем.

— О чем тут думать?

— Ладно, давай сначала поедим.

— Наконец-то ты заговорил разумно. А ты не разоришься? У тебя и без того долг.

Кэкстон нахмурился.

— Джилл, я рискну войти в ресторан разве что в Луисвилле. На этой колымаге мы доберемся туда не раньше, чем через два часа. Поэтому давай пообедаем у меня.

— …сказал паук мухе. Бен, я устала и не могу бороться.

— Тебя никто об этот не просит. Честное-благородное!

— Тогда нам и вовсе не о чем говорить. А впрочем, поехали, честный-благородный!

Кэкстон принялся нажимать кнопки: такси, кружившее до этого на месте, подпрыгнуло и полетело к отелю, где жил Бен.

— Сколько времени тебе потребуется, чтобы пропитаться мартини? — спросил Бен, набирая номер телефона. — Я закажу бифштекс.

Джилл подумала.

— В твоем хлеву, по-моему, есть собственная кухня.

— Есть. Ты хочешь, чтобы я сам жарил бифштекс?

— Я пожарю. Дай-ка трубку.

Джилл стала заказывать, оглядываясь на Бена и проверяя, согласен ли он. Такси высадило их на крыше, и они спустились в номер Кэкстона. Номер был обставлен старомодно, на газоне посреди гостиной зеленела живая трава. Джилл сняла туфли и принялась прохаживаться по газону.

— Здорово-то как! — вздохнула она. — Ноги устали.

— Можешь сесть.

— Нет, я хочу еще по траве походить, завтра будет о чем вспомнить.

— Как хочешь. — Бен вышел в буфетную и стал готовить коктейль.

Немного погодя и Джиллиан принялась за работу. Забрала из подошедшего лифта бифштекс-полуфабрикат с картофелем и салатом. Отправила салат в холодильник, а мясо понесла в кухню.

— Бен, здесь, кажется, нет дистанционного управления!

Бен крикнул из буфетной:

— Тебе придется готовить на открытом огне. Не боишься?

— Ничего особенного. Я в скаутах была. Не боишься?

Она вернулась в гостиную. Джилл села у ног Бена, и они принялись за мартини. У стены стоял аппарат стереовидения, замаскированный под аквариум. Бен включил аппарат, гуппи и меченосцы исчезли, возникло лицо известного обозревателя Огастеса Гривса.

— …можно с уверенностью утверждать, — говорило лицо, — что Человеку с Марса постоянно вводят наркотики, чтобы он не мог предать огласке эти факты. Разглашение их являлось бы для правительства…

Кэкстон выключил стереовизор.

— Бедняга, — посочувствовал он, — ничего-то ты не знаешь. Хотя, насчет наркотиков, пожалуй, прав.

— Неправ, — заявила Джилл неожиданно для самой себя.

— Вот как? Откуда ты знаешь, малышка?

— Знаю, — Джилл сказала больше, чем хотела, и пыталась загладить промах. — За ним постоянно наблюдает врач, но назначений на седативные средства я не видела.

— Это не значит, что их ему не дают. Тебе, случайно, не поручили уход за марсианином?

— Нет, и даже наоборот. Туда вообще не пускают женщин — у двери в палату стоит вооруженная охрана.

— Это мне известно. Значит, ты не знаешь, колют ли его наркотиками?

Джилл закусила губу. Придется выдать себя, чтобы Бен не думал, что она попусту болтает языком.

— Бен, ты меня не выдашь?

— Каким образом?

— Никаким.

— Это понятие растяжимое, но я постараюсь.

— Ну, ладно. Налей мне еще. — Он налил и Джилл продолжала. — Я знаю, что Человека с Марса не колют наркотиками. Я с ним говорила.

Кэкстон присвистнул.

— Так и знал! Проснулся утром и подумал: «Надо позвонить Джилл. Не может быть, чтобы она ничего не знала». Выпей еще, солнышко, мне для тебя ничего не жалко. Можешь прямо из графина.

— Перестань!

— Хочешь, я тебе ножки потру? Мадам, позвольте взять у вас интервью. Как…

— Бен! Ты обещал! Ты сошлешься на меня, и меня уволят.

— Я скажу «из надежных источников».

— Я боюсь.

— Я сейчас умру от неудовлетворенного любопытства, и тебе придется доедать за меня бифштекс.

— Ладно, я расскажу, но с условием, что ты не станешь использовать мои слова.

Бен молчал. Джилл рассказала, как обманула охрану.

— Ты можешь пройти туда еще раз?

— Пожалуй, могу, но не хочу: это рискованно.

— Слушай, помоги мне туда пробраться… Я оденусь электриком: комбинезон, профсоюзный значок, ящик с инструментами. Ты мне дашь ключ…

— Нет.

— Почему? Будь умницей, девочка. Это будет величайшая сенсация со времен Колумба и Изабеллы. Единственное, чего я боюсь, — это встретить в палате более расторопного электрика.

— А я боюсь за себя, — перебила Джилл. — Для тебя это сенсация, а для меня — карьера. Меня дисквалифицируют, уволят и вышлют из города.

— Мадам, позвольте предложить вам взятку.

— Сколько? Я соглашусь, если ее хватит на то, чтобы провести остаток жизни в Рио-де-Жанейро.

— Я не могу перещеголять Ассошиэйтед Пресс или Рейтер. Сотни хватит?

— За кого ты меня принимаешь?

— Сто пятьдесят!

— Как связаться с Ассошиэйтед Пресс?

— Капитолий, 10–9000. Джилл, я на тебе женюсь. Это предел моих возможностей.

— Что ты сказал? — Джилл вздрогнула.

— Выходи за меня замуж. Когда тебя выгонят из города, я тебя встречу и привезу сюда. Ты пройдешься по моей траве — по нашей траве — и забудешь свой позор. Но сначала ты проводишь меня в ту комнату.

— Ты серьезно, Бен? Повторишь при Беспристрастном Свидетеле?

— Повторю, — вздохнул Бен. — Зови Свидетеля.

— Я не приму от тебя такой жертвы, — мягко сказала Джилл, вставая и целуя его в щеку. — И, пожалуйста, не шути так со старыми девами.

— Я не шучу.

— Не уверена. Вытри помаду, а потом я расскажу тебе все, что знаю и мы подумаем, как тебе извлечь из этого пользу, не ставя меня под удар.

— Идет.

— Я уверена, что Человек с Марса не находится под действием наркотиков, и готова поручиться, что он в здравом уме, хотя он говорил в крайне странной манере и задавал идиотские вопросы.