Роберт Хайнлайн - Пришелец в земле чужой

Смит постоял и на подгибающихся ногах шагнул вперед. Сделав три шага, он по-детски радостно улыбнулся.

— Умница! — похвалил Нельсон.

Смит сделал еще шаг и ушел в себя. Врачи едва успели подхватить его.

— Черт! — выдохнул Нельсон. — Ушел. Давайте-ка положим его в кровать. Погодите, сначала наберем туда воду.

Когда баллон наполнился, врачи осторожно положили поверх него пациента, застывшего в позе зародыша.

— Подложите ему под затылок валик, — сказал Нельсон. — Если что-нибудь случится. Позовите меня. Когда придет в себя, позанимаемся еще. Через три месяца он у нас будет прыгать по деревьям не хуже обезьяны. Все идет как надо.

— Конечно, доктор, — ответил Фрейм без энтузиазма.

— И еще: когда больной придет в себя, покажите ему, как пользоваться ванной. Возьмите себе в помощь сиделку и следите, чтобы больной не падал.

— Да, сэр, но как объяснить…

— Объяснять ничего не нужно. Он все равно не поймет. Именно покажите.

Обедал Смит без посторонней помощи. Санитар, забирая поднос, наклонился к нему и шепнул:

— Слушай, у меня к тебе дело есть.

— Прошу прощения?

— Получим кучу денег.

— Денег? Что такое деньги.

— Брось философствовать. Деньги всем нужны. Мне некогда тебя уговаривать: смываться пора. Я из «Пирлесс Фичерс». Тебе заплатят шестьдесят тысяч буквально ни за что. На нас работают лучшие писатели, они будут задавать вопросы, а ты будешь отвечать. На, подпиши.

Смит взял из рук санитара лист бумаги и уставился в него, держа вверх ногами.

— Боже! Да ты читать не умеешь! — воскликнул санитар.

— Нет, — ответил Смит; ему было известно слово «читать».

— Ну, ладно, я прочитаю, ты поставишь отпечаток пальца, а я засвидетельствую. Слушай: «Я, нижеподписавшийся, Валентайн Майкл Смит, известный как Человек с Марса, передаю компании „Пирлесс Фичерс Лимитед“ все права на мой (основанный на фактах моей биографии) рассказ „В плену у марсиан“ в обмен на…»

— Санитар!

В дверях стоял доктор Фрейм. Санитар сунул бумагу за пазуху.

— Иду, сэр. Я пришел за подносом.

— Что вы читали?

— Ничего, сэр.

— С этим больным нельзя разговаривать. Я запомню вас.

Санитар и врач вышли, дверь за ними закрылась. Смит долго лежал без движения, пытаясь осмыслить случившееся, вникнуть в него, но, как ни старался, ничего не мог понять.

Глава 4

Джиллиан Бордмэн пользовалась репутацией хорошей медицинской сестры, и у нее было хобби — мужчины. В тот день она была старшей по этажу, где лежал Смит. Когда Джиллиан услышала, что больной из палаты К-12 ни разу в жизни не видел женщин, она не поверила своим ушам и решила нанести странному больному визит.

Джиллиан знала, что женщинам нельзя посещать этого больного, однако она не относила себя к разряду посетителей, и потому важно прошествовала мимо охраны (у солдат была странная привычка буквально понимать приказы) в соседнюю с палатой Смита комнату.

Доктор Тадеус обернулся на скрип двери.

— Здравствуй, солнышко! Какими судьбами?

— Я исполняю служебные обязанности. Как поживает ваш пациент?

— Не беспокойся, рыбка, присмотр за этим больным не входит в твои обязанности. Можешь проверить по журналу.

— Знаю, но мне хочется на него взглянуть.

— Это запрещено.

— Ну, Тад, не будь таким правильным!

— Если я тебя к нему впущу, — Тадеус внимательно изучал свои ногти, — то закончу свою карьеру в Антарктике. Страшно подумать, что произойдет, если доктор Нельсон застанет тебя здесь.

— Он должен сюда прийти?

— Нет, если я его не позову. Он отсыпается после полета.

— Откуда же такое рвение?

— Я все сказал, сестра!

— Слушаюсь, доктор… Трусишка!

— Джилл!

— Тюфяк!

Тадеус вздохнул.

— Слушай, мы встречаемся в субботу?

— Сегодня среда? Конечно. Разве женщина может сердиться так долго?

Джиллиан вернулась на свой пост и отыскала ключ от комнаты, примыкающей к палате К-12 с другой стороны. В этой комнате дежурили сиделки, обслуживающие высокопоставленных больных. Не в ее характере было сдаваться.

Джиллиан беспрепятственно вошла в эту комнату: солдаты не знали, что оттуда можно попасть во вверенную им палату. Перед заветной дверью Джиллиан задержалась, испытывая чувство, подобное тому, какое бывало у нее, когда она студенткой убегала с лекций. Джилл отперла дверь и заглянула в палату.

Больной лежал в постели. Когда Джилл вошла, он повернул в ее сторону голову. В первый момент у сестры возникло впечатление, что его уже бесполезно лечить. На лице больного не было никакого выражения, как у обреченного на смерть. Потом Джилл заметила в его глазах живой интерес. Может быть, у него парализовано лицо?

По профессиональной привычке она спросила:

— Ну, как мы себя сегодня чувствуем? Лучше?

Смит перевел вопрос на свой язык. Его смутило, что человек включил в вопрос и себя. Смит решил, что это свидетельствует о расположении и желании сблизиться. Вторую часть вопроса Человек с Марса часто слышал от Нельсона и с готовностью ответил на нее:

— Лучше.

— Вот и хорошо, — обычный больной, если не считать лица без выражения. Если он и не видел женщин, то хорошо это скрывает. — Вам что-нибудь нужно?

Джилл заметила, что на тумбочке отсутствует предписанный больничными правилами стакан.

— Принести вам воды? — спросила она.

Смит сразу заметил, что этот человек не такой, как другие. Марсианин сравнил его с тем, что видел на картинке у Нельсона, еще на «Чемпионе», когда Нельсон пытался объяснить конфигурацию той части человеческого рода, которая называется «женщины». Новый человек был женщиной.

Смит ощущал одновременно и радость, и разочарование. Он подавил оба чувства, чтобы процесс познания нового явления не отразился на датчиках Тадеуса. Когда же Смит перевел последний вопрос, его охватило такое волнение, что он едва не выпустил сердце из-под контроля. Он вовремя опомнился и выругал себя за недисциплинированность. Потом проверил перевод. Нет, он не ошибся: женщина предлагала ему воду, она хотела сблизиться.

С трудом подбирая слова для приличествующего случаю ответа, он произнес:

— Благодарю за воду. Пусть она у вас всегда будет в изобилии.

Сестра Бордмэн опешила.

— О, как мило! — сказала она, придя в себя.

Она отыскала стакан, наполнила его водой и подала больному.

— Сначала пейте вы, — сказал больной.

«Он думает, я решила его отравить», — сказала себе сестра, но просьба звучала очень настойчиво, и она подчинилась. Она отпила из стакана, больной тоже сделал глоток и откинулся на подушку с таким видом, будто совершил что-то очень важное.