Никита Елисеев - Судьба драконов в послевоенной галактике

- Не знаю, - ответил я, - не бывал.

Капитан отворил одну дверь: "Ванна", другую: "Туалет", третью: "Прямо по коридору - спортзал, направо - кухня, налево - туннель, магазины, даже, капитан усмехнулся, - библиотека... Холодильник, - капитан открыл дверцу, пока пустой...

- Как и книжная полка, - заметил я.

- Именно, - кивнул капитан.

Я уселся на кровать и предложил капитану:

- Садитесь.

Он поблагодарил, но остался стоять.

- Комната, - объяснил он мне, - вам перешла от Эдуарда... Сорок дней минуло.

- Он стал "вонючим"? - спросил я.

- Нет, - капитан провел пальцем по серой стене, - нет... В "вонючие" комнаты мы так скоро не селим... Суеверие, конечно, но...

- Вы считаете, что лучше быть мертвым, чем "вонючим"?

Капитан ответил не сразу:

- Наверное, пожалуй... да.Эдуард не просто погиб - его съели, так что ваш вопрос верно сформулирован. Засомневаешься, что лучше: жить в вонючем болоте, полусумасшедшим, утратившим человеческий облик, или быть сжеванным заживо рептилией, тварью.

- Да уж, - согласился я, - быть или не быть...

- Хорошо, - капитан ладонью прихлопнул по стене, - отдыхайте, занимайтесь, знакомьтесь с соседями и соседками...

Я удивленно уставился на капитана.

- Да, да, - улыбнулся он, - тут есть и семейные пары, покуда, до первых вылетов, вас не будут вызывать на совет, ну а там... - капитан опять провел пальцем по стене. - Если не нравится цвет, можете заказать обои.

Я равнодушно ответил:

- Мне все равно.

- Так, - капитан уселся на стул, - ну а кого из ваших прежних, капитан побарабанил пальцами по столу, иронически улыбнулся, "однокорытников" вы бы хотели взять с собой?..

- В качестве? - продолжил я недоговоренное.

- Ну, - капитан покрутил пальцами в воздухе, точно ощупывал круглую хрупкую вазу, - в качестве помощника, так скажем...

- Валентина Аскерхановича, - ответил я и сразу добавил: - Если ему это, конечно, не будет так обидно.

Капитан рассмеялся:

- Джек Никольс, вы что же, упали с Луны?

- Я упал с Земли, - тихо ответил я, - оттуда же, откуда упали и вы...

Капитан как-то сразу опечалился, сник. Но в его печали не было ничего давящего, тоскливого. Такая печаль лучше, благороднее любой радости.

Впрочем, в радости, в веселье мне часто виделось нечто звериное, жестокое, а в печали я, напротив, ни разу ничего звериного не наблюдал.

Тоскующая, поскуливающая собака напоминает обиженного человека. Гогочущий человек - хрюкающую, взвизгивающую от радости свинью.

В гоготе, хохоте, радости труднее сохранить человеческие черты, чем в печали.

Вот почему я спросил у капитана:

- Коллега капитан, вы ведь тоже за оскорбление дракона?

Капитан встрепенулся,точно ото сна:

- Да нет... Какое там оскорбление, - он провел ладонью по лбу, слямзил малость. Ладно... - капитан хлопнул себя по коленкам и поднялся: Счастливый билет вы сегодня вытянули, Джек Никольс, вот к счастью ли? Я пойду... Завтра прибудет к вам Валентин Аскерханович.

- А вы, - спросил я, - не здесь живете?

- Нет. До свидания.

Капитан вышел. Я остался один. Было тихо. И я понял, какое это счастье - тишина.

Я встал, прошелся по комнате. Мне захотелось заплясать, запеть. Все! Это была моя нора, мое логовище, укрывище, убежище. Сколько я не жил один? Совсем, совсем, чтобы без общей стукотни, суетни, чтобы когда я кого захочу, того и увижу, а кого не захочу, того и видеть не буду...

В дверь постучали.

Я был так счастлив, что, не подумав, сказал:

- Войдите.

Дверь приотворилась, и в дверной проем всунулась голова полной красивой женщины.

Женщина была, по всей видимости, после бани, в замотанном на манер тюрбана полотенце на голове и в ворсистом халате, перехваченном пясом.

- Ой, - смутилась он, - извините.

- Да нет, - я тоже смутился, - это вы извините... Я здесь... ну, живу...

- Как, - изумилась женщина, - а Эдька что, переехал?

Я был настолько смущен, что брякнул:

- Нет. Его съели, - и, заметив, как дрогнуло и изменилось лицо красивой женщины, поспешил добавить: - Мне так сказал капитан.

Я хотел бы исправить неловкость и потому так сказал, мол, я-то не знаю, передаю с чужих слов, может, капитан тоже ошибается?

Но женщина не обратила никакого внимания на мою деликатность, она широко распахнула дверь, прислонилась к притолоке.

- Понятно, - сказала она, поправляя распахнувшийся снизу халат, - а вас за какие такие заслуги сюда поселили?

Я покраснел. Во-первых, передо мной стояла презирающая меня женщина, во-вторых, она была почти голая, и, в-третьих, мне было неловко от того, что никаких особых заслуг я за собой не числил.

- Я прострелил насквозь "летающего воробья", - тихо сказал я.

Женщина поинтересовалась:

- Ну и?..

- И... Все...

Женщина вздохнула, оправила халат, запахнула его поплотнее.

- Понятно, - она отошла от порога и затворила за собой дверь.

После такой встречи мне стало не по себе, а тут еще в коридоре раздался дикий истошный вопль, нечленораздельный, изредка прерываемый мужским жалким бормотанием...

- Глашенька, Глашенька... да ты, ты... погоди... успокойся... ну, так бывает, ну, случается...

- Да! - женский вопль стал артикулирвоаться, складываться в более или менее понятные слова, - бывает! Только не с вами, суками, вы все живы-здоровы, невредимы...

- Глашенька, ну что ты говоришь - невредимы, ну, как ты можешь так говорить, - бормотал мужчина.

Я почесал в затылке. Мне пришло в голову высунуться в коридор и поглядеть, что там делается, но я поостерегся, тем паче, что мужское бормотание сменилось мужским же отчаянным, но басовитым криком.

- Паскуда! Но я тоже человек, понимаешь, да? Я - не тварь, не тряпка половая, чтобы об меня ноги вытирать! Хватит! Ты окстись, дорогая, ты вспомни, о ком слезы льешь. Оденься! Я тебе сказал - оденься! Сейчас же, что ты тут устраиваешь, что ты тут...

Топот, возня, потом хлопнувшая дверь. Я выглянул в коридор.

В коридоре стоял совершенно лысый мужичок, кряжистый, в спортивном тренировочном костюме.

Мужичок все старался закурить, но у него никак не получалось.

Он чиркал и ломал спичку.

- Извините, - сказал я, - я не знал, что так получится. Меня не предупредили...

Мужичок закурил и махнул рукой:

- О чем тебя должны были предупредить, парень? Не бери в голову...

Он с наслаждением затянулся и выпустил дым к потолку.

- Все обойдется, - сказал он, - рано или поздно, это должно было случиться. Не он - так я, правда?

- Правда, - согласился я, - и тогда бы она убивалась по вам, а его упрекала бы.

Лысый мужичок стряхнул пепел на пол и не успел ничего ответить, поскольку из-за коридорного сверта, оттуда, где, по всей видимоси, находилась кухня, донеслось громогласное: