Павел Комарницкий - Последний корабль в Бессмертные Земли

— Всем отойти!

Жрецы и храмовые слуги не заставили себя упрашивать, торопливо покидая площадку, на которой стояло орудие. Киллиан мельком взглянул вбок — там, в трёхстах шагах, виднелись носилки Повелителя, трепещущие флажки и колышущиеся занавеси придавали им сходство с передвижным потешным балаганом… Юноша вновь усмехнулся. Как всё же хорошо, что люди не в силах читать невысказанные мысли, подобно остроухим.

Факел в руке трещит, пламя трепещет на ветру. Если расчёты отца верны, каменный шар пролетит полторы тысячи шагов — должен пролететь, при таком-то заряде… И толстый боров будет удовлетворён.

А может быть, всё будет иначе. Может быть, отец ошибся, и сила, скрытая в сером порошке, преодолеет крепость бронзы. От Киллиана останутся куски обгорелого мяса… Что лучше? Вопрос серьёзный.

Юноша протянул руку, касаясь затравочного отверстия факелом. Страшный грохот, от которого заложило уши, облако огня и вонючего дыма. Медная туша дёрнулась, отпрыгнула назад, ядро понеслось уменьшающимся мячиком, по широкой дуге. Вдалеке маячил шест, врытый в землю на отметке в полторы тысячи шагов. Ядро пролетело дальше, грянуло о землю в полусотне шагов от вехи и зарылось в рыхлый грунт, словно гигантский крот.

— Хорошо, очень хорошо, мой мальчик! — Хамхер Величайший уже сходил с носилок, подвезённых поближе к орудию. — Уффф… Впечатляет, ничего не скажешь… Даже оттуда глядеть страшновато с непривычки…

Волосатая обезьянья лапа легла на плечо Киллиана, и пришлось сделать над собой усилие, чтобы не сбросить её коротким движением.

— Я знал, что твой отец, светлая ему память, слов на ветер не бросает, — Могущественнейший хрюкнул. — Что ж, я своё слово тоже сдержу. Отныне ты Верховный жрец. Да возвестят об этом в Гиамуре!

— Благодарю, о мой Повелитель! — Ни голос, ни поклон, ни светская улыбка не выдали Киллиана. В голове же холодной змеёй проползла мысль: вот если бы заряд удвоить… Нет, всё равно не достало бы взрывом с трёхсот шагов. А вот если рядом… как было бы славно…

— Вылезай, вылезай уже, красотка остроухая!

Девушка, закутанная в сеть, медленно встала, две пары крепких рук помогли ей выбраться из ящика, и эльдар пошла, невесомо ступая на землю, покрытую ковром из утоптанной травы. Клоп только хмыкнул, в который раз подивившись: в каждом движении узницы проглядывала природная грация, которую не согнули невзгоды. Да, теперь он начинал понимать, отчего пресытившиеся богатеи платят столько золота за остроухих девок. Глаза, и без того огромные, теперь занимали пол-лица, тонкая кожа не утратила нежного персикового оттенка — ни одного прыща, ну надо же. Даже вони от неё не ощущалось, это после стольких дней в сетке, немытой…

— Слышь, Клоп, — подал голос Колдырь, — дал бы ты её нам на круг. Хоть по разику… А то конец пути скоро, и не попробовать больше… Да и ребята скучают по бабам… Мы аккуратно, через сеточку…

— Значит, так. — Главарь оглядел своих людей, — я сейчас отлучусь ненадолго, узнаю, что там за шум. Если кто тронет остроухую до моего прихода, выбью зубы. Не обижайтесь. За то золото, что скоро зазвенит у вас в кошелях, вы сможете перетрахать пол-Гиамуры! Нашли забаву…

— Так ведь трахали уже, и ничего, не померла…

— То было для дела! Обломать чтобы! Короче, я сказал.

Выйдя из шатра, пират огляделся. Кругом горели костры — большинство караванщиков предпочитало варить ужин на свежем воздухе, хотя ночи стали заметно прохладнее. Клоп ухмыльнулся. В самой Гиамуре зимы ещё ничего, а вот севернее, в горах… бррр! Никакие одежды не помогают, особенно утром, когда проснёшься, заваленный белым снегом…

Сильный шум, доносящийся из головы каравана, привлёк внимание разбойника, и он зашагал туда.

— В чём дело, почтенный? — протолкавшись к костру поближе, спросил он у невысокого кудлатого купца, судя по одеяниям, гиамурца.

— Вот эти люди выбрались из Архона, — кивнул тот на трёх мужчин, стоявших кучкой, — как раз перед тем, как захлопнулись ворота. Архон в осаде! Война!

— А ну тихо! — Зычный бас старшего караванщика перекрыл общий гвалт. — Тихо! Значит, так, почтенные. От Архона мы совсем близко. Кто не хочет стать добычей летучих сидоммских отрядов, гасите костры, и сейчас же отправляемся в путь! До утра нужно пройти не меньше двадцати пяти тысяч шагов, и за день ещё пятьдесят тысяч!

— Люди свалятся, — возразил кто-то, — не пройти столько без отдыха…

— А кто свалится, пойдёт в Сидомму! Пойдёт на верёвке, голый, и будет проходить в день столько, сколько скажут!

Не дослушав, Клоп двинулся на выход из толпы. Толпа, впрочем, тоже начала интенсивно рассасываться. Никто не усомнился в словах старшего караванщика, и в первую очередь сидоммские купцы, пребывавшие тут же. Пират усмехнулся. Да, старик прав — летучие отряды не разбирают, откуда ты родом, добыча и добыча, взятая на вражеской земле. А доказать потом, что ты коренной сидоммец, когда ты голый и на ляжке выжжено клеймо, довольно сложно. Особенно если в Сидомме у тебя нет никаких родственников…

— Ну чего там, Клоп? — обернул голову пират, жаривший на вертеле мясо.

— Девку в ящик! — рявкнул главарь. — Берите что успеете схватить, и выходим! Архон в осаде! Похоже, Владыка Герхем решил, что третий великий город на земле явно лишний…

— Наши, выходит? — Самый молодой из пиратов захлопал глазами.

— Щенок! — отрубил пират с кольцом в ухе. — Это мы будем ихними! Рабом пожить захотелось?

— Нет, ребята. — Клоп оскалился, как волк, глаза горели. — Не удастся, пожалуй. Как только они найдут остроухую… Ну что такое десяток вонючих рабов по сравнению с сундуком золота?

Медное чудище изрыгнуло пламя, дёрнулось всем телом и застыло. Всё вокруг заволокло белым едким дымом, и Гевар закашлялся — надо же, какая вонь…

— Попало!

Сквозь рассеивающуюся пороховую гарь стал виден результат — груда битого кирпича и немалых размеров выемка в неприступной стене Архона.

— Заряжай!

Прислуга орудия уже перекидывала по цепочке мешки с огненным порошком. Да, подумал начальник тайной службы, дело у Гаура налажено, и люди не топчутся бестолково — каждый чётко знает, что делать… Чего нельзя сказать о его собственных людях в данный момент.

Гевар шёл по лагерю, впереди и по бокам маячили дюжие охранники, которых глаз привычно почти не замечал. Где-то здесь, скорее всего, должен проходить подземный лаз… Да, здесь удобнее всего — вон за те холмы вывести, да ещё и оливковая роща… С другой стороны тоже можно, конечно, но тогда тоннель должен быть гораздо длиннее, чтобы укрыться от постороннего взгляда…