Павел Комарницкий - Всё исправить

Он криво усмехнулся. Какое лето? Последнее лето осталось там, в прошлом. Отныне год для него делится на морозный сезон и сезон безморозный, а также переходные между ними... да, точно, демисезоны. Потому что лето, это маленькая жизнь…

– Мужик, дай закурить, – прервал размышления наглый блатной голос. В подворотне, о которой он уже начал забывать, кучковались трое великовозрастных парнишек, лет двадцати с гаком. Один так даже с изрядным гаком, судя по виду… или это зона-мать наложила отпечаток? А он и трость конверсионную не взял, и револьвер газовый…

– Пошли все вон. Бегом, – неожиданно для себя ровным механическим голосом приказал Чекалов. И только когда топот ног несущихся во весь опор грабителей-неудачников затих в отдалении, удивился. Вот как… Вот так теперь будет, значит?

Трясясь в автобусе, он усиленно размышлял. То, что произошло, может означать, что он, Чекалов А. Б., превращается в нечто, скажем так, не совсем человеческое. Человекообразное внешне… Значит ли это, что вирус бога помимо заказанных свойств имеет еще и побочные эффекты, непредвиденные?

– Ага, вот и он… Опаздывать изволите, Чекалов? – вместо приветствия встретил его репликой директор.

– До начала рабочего дня три минуты, – Алексей согнул руку в локте, демонстрируя часы.

– Ну это на ваших может быть. А так уже восемь! Почти!

– Ну хорошо, пусть будет восемь, – кротко улыбнулся Алексей. – Так я присяду, с вашего позволения?

– Да садитесь уже, – Всеслав Валерьич оглядел присутствующих. – Начнем пятиминутку.

Чекалов усмехнулся, встречаясь взглядом с коллегами. Это было нововведение господина Эйхмана – каждое утро проводить «оперативное совещание». В принципе, Петрович тоже доводил по утрам до сведения работников новости и «очередные задачи», но при новой администрации «пятиминутка» начала приобретать некие черты религиозного культа.

– …Вопросы есть? – закончил утреннее выступление директор.

– Разумеется, – подал голос «аксакал». – Зарплата когда будет наконец?

– Василий Степанович, при всем уважении, вы меня с этим вопросом уже достали. Я уже излагал, и вновь повторюсь – в рыночных условиях зарплату следует зарабатывать.

– А мы, значит, не…

– А мы, значит, не. Показатели рентабельности я вам тоже доводил до общего сведения.

– А жить на что? – сверкнул глазами Гена.

– Геннадий… эээ… я уже излагал – у нас сейчас полная свобода и демократия. У меня в кабинете имеются бумага и ручка, заходите, пишите заявление по собственному – и можете заниматься своим бизнесом. Уверен, вас ждет громадный финансовый успех.

Господин Эйхман ответно сверкнул глазами.

– Это при советской расп…здяйской власти можно было опаздывать на работу, как это делает Чекалов, трепаться на рабочем месте или левачить с радиодеталями, как это делаете вы. То время ушло навсегда и безвозвратно, уясните уже наконец. Все, начинаем работать!

Как только директор с видом победителя покинул рабочий зал, мужики взорвались возмущением.

– Не, Стас, ты слышал?! Степаныч, ты понял?!

Не вступая в дискуссию, Чекалов двинулся вслед за начальством. Да, с этим делом пора кончать.

– Слушаю вас, Чекалов, – господин директор уже восседал за письменным столом, не глядя на посетителя.

– Дело вот в чем, – Алексей пододвинул стул поближе к директорскому столу, удобно уселся верхом. – За этой шарашкой, а стало быть, за вами мною числится долг. Зарплата за три месяца, с учетом инфляции. Плюс на нее банковский процент. Плюс моральный ущерб от вашего поведения. Сейчас вы выплатите мне эти деньги.

– Что?! – с каким-то змеиным свистом осведомился Всеслав Валерьевич.

– Не дыши, – посоветовал Алексей. Директор принялся делать какие-то беззвучные глотательные движения, схватился за галстук. Ларингоспазм, всплыло в памяти… как долго человек может находиться в сознании без воздуха? Минуту, не больше…

– А хорошая у тебя тачка, Славик, – Чекалов разглядывал сквозь оконное стекло темно-синий БМВ. – Собирайся, поехали. Дыши уже!

– … Ну, катайся на здоровье!

– И вам не хворать, мужики!

Счастливый новый обладатель иномарки дал газ, и спустя минуту синий БМВ скрылся в потоке машин. Чекалов проводил его взглядом. Верно, сильно доволен мужичок – совсем ведь недорого прикупил такую тачку…

– Ну вот, Славик, а говорил, денег нету, – Чекалов отсчитывал купюры из пачки. – Держи, твоя доля. Мне лишнего не надо.

Всеслав Валерьич, до сего момента пребывавший словно в трансе, вдруг очнулся, дикими глазами глянул на доллары, точно это была связка динамитных шашек с догорающим бикфордовым шнуром, издал неопределенный сдавленный звук и ринулся прочь, не разбирая дороги. Проводив взглядом и его, Алексей со вздохом спрятал деньги во внутренний карман. Ладно, было бы предложено… В конце концов, не тот чел господин Эйхман, чтобы помереть с голоду в милом его сердцу рыночном механизме.

Он вдруг почувствовал страшную усталость. Все это оформление бумаг, доверенность и прочее… сколько сил отняло… И как далеко простираются его новые, скажем так, необыкновенные способности?

Он вынул записную книжку, раскрыл не глядя. И даже не удивился, узрев адрес. Все правильно, все верно… Фирма «Андромеда», где Юлька честно трудилась в последнее время, сменила дислокацию и название. Вот только должок за ней как был, так и остался.

Какой-то частник тормознул, едва завидев вскинутую руку. Рынок, однако, подумал Чекалов, садясь в салон. Человек проходит как хозяин… если баксы есть, конечно, у него…

Здание, где обосновалась новообретенная «Андромеда» – ну то есть «Кассиопея», как она ныне величается – возвышалось стеклобетонной глыбой. Обычное дело – в пустой раковине какого-то бывшего НИИ или чего тут обреталось, поселился «офисный центр»…

– Тормозни здесь, вон, у той тумбы!

Поднимаясь в лифте, Чекалов с некоторой отстраненностью разглядывал надписи, сделанные фломастером, по всей видимости, совсем недавно. Вот интересно, отчего некоторым людям так нравится похабить хорошие вещи? Опять же, чего дурного в мужских и женских половых органах? Странные это существа – люди…

В холле «Кассиопеи» все говорило о благополучии – обширные мягкие кресла, стеклянный столик с какими-то глянцевыми журналами, и даже восточные курительные палочки, распространявшие вокруг себя стойкий пряный аромат.

– Простите, Нэлла Павловна у себя?

Молоденькая секретарша, явно из новеньких, заученно-вежливо улыбнулась.

– Сейчас у Нэллы Павловны клиент, подождите несколько минуток.

– Хорошо-хорошо, – покладисто согласился Алексей, усаживаясь в кресло.

Ждать и в самом деле пришлось недолго.