Наталия Мазова - Исповедь травы

Ох, кажется, дело к концу... Голос Его постепенно замирает в бессильных повторах "...черной луны... черной луны..." - и вторя им, я кружусь все медленнее, оседаю все ниже, и одновременно с последним дрожанием струны падаю к Его ногам, постаравшись, чтоб мои рассыпавшиеся волосы накрыли их.

Что, съели?! Кажется, даже Хейти потрясена. Черт меня подери, если хоть когда-нибудь раньше я так выворачивалась наизнанку - а ведь это, судя по всему, только начало!

...Наверное, я все же потеряла сознание на несколько секунд. Так неожиданно - я уже стою на ногах среди восторженного рева, Хейти сует мне долгожданную емкость со слабым вином, а Он стоит, глядя на меня с чуть грустным восхищением, и негромко говорит:

- Спасибо тебе... Жаль, имени твоего не знаю...

- Меня зовут... Хиноль, - называю я Ему кусочек своего имени после секундной паузы.

- Странная ты, Хиноль... Не знаю, откуда ты пришла, но ты совсем не похожа на здешних людей. Ты...

- Так ты идешь со мной или нет? - продравшись сквозь толпу, Онхэо бесцеремонно тянет меня за ожерелье. - Долго мне еще ждать?

Вот теперь, когда Он смотрит на меня во все глаза, хамские претензии этого деятеля значительно более кстати - хотя и не перестали от этого быть хамскими. Самое время изобразить оскорбленную гордость. Я поворачиваюсь к Онхэо неторопливо и изящно, сознательно играя на публичный скандал.

- Что ты ко мне привязался: "пойдем" да "пойдем"? Ты что, купил меня? Я вольная женщина из вольных лесов, а не твоя собственность!

- Разве я плохо одариваю тебя? - он касается лежащего на столе золотого гребня, который я еще не успела возвратить в прическу. - Это ты получила за прошлую ночь - за эту будет больше.

- А пошел ты со своими подарками! - огрызаюсь я. Да, зрелище выходит достойным пера классика. Жаль, здесь нет никого способного оценить мизансцену по достоинству - разве что Хейти.

Онхэо нависает надо мной, как воплощение мрака - черная одежда, черные длинные волосы и холодно-надменное лицо. И напротив Он, Его одежда тоже черная, но по сравнению с великолепным атласом и бархатом Онхэо этот черный кажется застиранным темно-серым. Только на рукавах рубашки - широкие двойные полосы того ярко-голубого, что привлек мое внимание в первый же момент. Длинный плащ снизу истрепался до бахромы и хранит память не об одной встречной луже. Да и осанка по-прежнему отнюдь не королевская. Ну что, Волки, можете делать ставки: с кем из этих двоих я уйду из "Багровой луны"? Догадайтесь с трех раз!

- Я с тобой уже пару раз ходила, и хватит с тебя! продолжаю я спектакль. - Я не за подарки хожу, а с тем, с кем хочу. А с тобой я больше не хочу, - и как самый весомый аргумент, едва сдерживая смех: - Вчера ты меня в постели не осчастливил, и сегодня, боюсь, с тобой этого не случится.

- Кто же привлекает тебя больше, чем Рыцарь Залов Ночи, а, стерва? - кажется, Онхэо вполне созрел для того, чтобы ударить меня.

- Да хотя бы он! - и я нахально кладу руку на Его голову. После сцены, разыгранной как по нотам, ни у кого и мысли не возникнет, что у меня сейчас какие-то иные побуждения, кроме как поиздеваться над обнаглевшим лордом по полной программе. Точно-точно, именно он! Пел он потрясающе, думаю, и в остальном меня не разочарует! - с гнусной ухмылкой я подмигиваю Хейти.

- Ну ты и влип, Лугхад! - довольно орет кто-то из степняков. Значит, вот под каким именем знают Его тут... - Нет бы кому из нас такое счастье за бесплатно привалило, так нет же - ему!

Ох как все хорошо сложилось! Теперь Он уже не станет отказываться от моего общества из-за самой примитивной мужской гордости. Общественное мнение уже натянуло ниточку между Ним и мною, и ничто теперь не помешает мне заняться тем, ради чего я так трудно шла сюда - восстановлением Его души... Надеюсь, что когда-нибудь потом Он простит мне эту сцену.

Пользуясь длящимся замешательством, я достаю из-под стола свою многострадальную сумку, вешаю ее на плечо Лугхаду и, схватив его за руку, уволакиваю прочь из кабака, предоставляя Степным Волкам всю ночь обсасывать этот эпизод.

- Зачем ты со мной пошла? - Он произнес это так неожиданно, что я останавливаюсь как вкопанная. Пару секунд соображаю, стоит ли продолжать спектакль...

- Тебе честно ответить или как?

- Ну... если можно...

- Так вот, честный ответ: мне до смерти надоело каждый раз зарабатывать право на ночь под крышей древнейшим трудом, - еще не договорив, уже понимаю, что попала в десятку. - А ты показался мне человеком, которому я интересна как я, а не как грелка в постель. Или я не права?

Он молча глядит мне в глаза. Что ж, моя погибель, сейчас я - это действительно всего лишь я. Ты видишь перед собой Линду-Элеонор Угнелу, чей облик не приукрашен теми ветрами, что овевают лица идущим сквозь Сути. Если это и красота, то тяжелая, ругианская... Крупные черты северной женщины плюс мои скулы, которые и от сил мироздания не спрячешь. В общем, далеко не "Мисс Зодиакальный Круг". А ты, кажется, Камень и Вода, а потому разборчив и далеко не с каждой встречной... А еще... надеюсь, что в данный момент ты не подслушиваешь моих мыслей... еще я ничуть не похожа на Райнэю.

- Сумасшедшая... - говорит он почти с восхищением. - А ты уверена, что у меня есть крыша, под которой можно провести ночь?

- Не очень, - отвечаю я в тон ему. - Но трепетно надеюсь.

- Тогда пошли. А то ты уже вся дрожишь.

А ведь действительно - пока я танцевала в "Багровой луне", солнце успело скатиться за крыши, хотя длинных июньских дней даже под Тенью никто не отменял. От неприветливых каменных домов веет холодом, и меня, в моем платье без рукавов, да еще разгоряченную после бешеной пляски, бьет крупной дрожью. Он теребит застежку у горла, видимо, в нерешительности: если он отдаст мне свой плащ, как это будет мною воспринято? Чтобы положить конец Его сомнениям, достаю из сумки обтрепанную куртку из тонких кожаных лоскутков, подарок Хейти, и надеваю, нимало не заботясь о том, насколько она сочетается с платьем.

Некоторое время идем молча. При любых других обстоятельствах я ощущала бы страшную неловкость от этой молчаливой прогулки, но сейчас лишь благодарю небеса за то, что они позволили мне уйти с Ним в первую же встречу. Вместе с нами по городу идет сумрак ночи. Ни одно окно не освещает нашего пути в Волчьем районе не принято делать дома с окнами на улицу. С Охон, центральной улицы этого района, мы свернули почти сразу, и в узких пустынных переулках шаги наши слышны особенно четко.

- Лугхад! А у тебя дома гитара найдется?

- А почему ты об этом спрашиваешь?

- Просто хочется еще раз услышать, как ты поешь...

Пропетляв по переулкам почти час - постепенно глухие, но основательные стены Волчьих домов сменились обычными, но невероятно облезлыми - наконец сворачиваем во двор. Сказать, что он похож на колодец, пожалуй, будет слишком банально, тем более что дома не так уж высоки и днем, должно быть, здесь хватает солнца. Дома только с трех сторон, с четвертой - ряд невероятных сараев, которые, как мне кажется, не рухнули до сих пор лишь назло мирозданию. Из углов тянет не столько сыростью, сколько необъяснимой жутью. Дом - цель нашего пути полуразрушен, верхний этаж носит следы давнего пожара, ступеньки крошатся под ногами.