Георгий Попов - За тридевять планет

Что я пережил в эти короткие секунды, не берусь описывать.

- Дорогой мой человечина, дай я тебя поцелую,я привлек к себе Сашку и в самом деле поцеловал его в лоб. Подобные нежности здесь не приняты, поэтому Сашка смутился и покраснел.- Это драгоценные таблетки, друзья мои. Если бы передо мною стоял выбор - все золото Вселенной или одни эти таблетки, - я не стал бы колебаться и одной-единственной секунды.- И с этими словами я взял небольшой пакетик с таблетками от раковых опухолей и положил в целлофановый мешок, в котором у меня лежали чертежи, а также семена пшеницы, арбузов, дынь и прочих овощей.- И от гриппа давай сюда. Пригодятся... Странное дело, мы, земляне, придумали всякие чудеса в решете, а грипп лечить и не научились как следует. А вот от головной боли, пожалуй, не надо. Смешно же - правда? тащить какие-то таблетки от головной боли. Да у нас и на Земле есть прекрасные средства. Аскофен, например... Слыхали?

- Слыхали! Конечно, слыхали! - обрадовались мальцы-огольцы. Им приятно было узнать, что не только у них, но и у нас на Земле есть аскофен.

- Ну, ребятки, ждите, я скоро вернусь,- сказал я и, захватив мешок, направился к кораблю.

Прежде чем поставить ногу на первую ступеньку веревочной лестницы, я обошел вокруг, потрогал выдвижные опоры, похожие на гигантские лапы, заглянул в сопла. Мальцы-огольцы стояли, затаив дыхание, и не шевелились.

III

- Жарища, спасу нет! - сказал я, уложив добро и спустившись обратно вниз.

- Дядя Эдуард, пойдемте купаться,- предложил Гоша.

- А что? Это дело! - поддержал я полезную инициативу. Мне казалось, что искупаться было не просто нужно, а прямо-таки необходимо.

Минут десять спустя мы были уже на берегу того самого прозрачного, как хрусталь, озера, где я впервые столкнулся с мальцами-огольцами. Уток на нем было меньше, чем в тот, первый раз. Я спросил, в чем дело.

Федька сказал, что начался осенний отлов. Но, оказалось, Федька не в курсе. Как разъяснил Сашка, отлов начнется позже, недели через две, когда утки нагуляют жир, а сейчас они просто перелетели поближе к полям.

Мы разделись и нагишом вошли в воду, не слишком теплую, но и не настолько холодную, чтобы вызвать озноб. И в это время за прибрежными кустами раздался пронзительный визг. Впечатление было такое, будто там кого-то режут.

- Девчонки, известное дело,- сказал Гоша.

Оказалось, в той стороне купались девушки. Пронзительным визгом они предупреждали о своем присутствии.

Я оттолкнулся и поплыл на середину.

Утки почти не обращали на меня внимания. Отплыв подальше от берега, я поднырнул под стайку чирков и пощекотал одного из них под крылышками. И что же?

Чирок и не подумал перелетать, как это было бы у нас, на нашем озере. Наоборот, как мне показалось, ему это было чертовски приятно.

Мальцы остались у берега, где было не слишком глубоко.

- Дядя Эдуард, плывите сюда! - позвал Сашка.

Я повернул к берегу.

Мы вылезли из воды, оделись и, облюбовав поляну посветлее, расселись под кустами.

Кругом перепархивали всякие здешние птицы. Присмотревшись, я узнал трясогузку, поползня и иволгу.

Потом прилетел большой пестрый дятел. Он примостился на суку и давай стучать-постукивать. Это было уж слишком.

- Кыш! - замахал руками Гоша.

Дятел ноль внимания.

Тогда Гоша вскочил на ноги, засунул в рот три пальца и изверг резкий, отрывистый свист. Дятел перестал стучать. Некоторое время он смотрел на нас, как бы спрашивая, в чем дело, потом взмахнул крыльями и поминай как звали.

Косули и лоси держались на почтительном расстоянии. Вообще они здесь доверчивы, когда имеют дело с одной человеческой особью. Можно подойти, погладить - они и шага не сделают. Гоша рассказывал, будто один старый лось любил, чтобы у него за ухом чесали. Каждый вечер, перед тем как завалиться на боковую, он являлся к деду Макару и требовал ласки. Дед Макар выходил со двора и начинал чесать. Иногда он рассказывал какие-нибудь случаи из своей жизни.

Лось слушал и тряс серьгой, и дед Макар потом всех уверял, будто лось умный, все понимает. Зато при встрече с тремя, четырьмя и тем более тридцатью гавриками [Под гавриками Эдик понимает людей мужского пола. ] те же косули и лоси держат ухо востро. В чем тут загвоздка, трудно сказать. Ученые давно копают, то есть ведут изыскания, но до истинных причин докопаться никак не могут. Один академик (здешний академик, разумеется, мне называли его фамилию, но я забыл) все объясняет инстинктом самосохранения. Гипотеза эта представляется настолько убедительной, что ее автора, говорят, вот-вот увенчают терновым венком, как здесь принято.

И здесь, на поляне, состоялась удивительная, единственная в своем роде пресс-конференция. Мальцыогольцы задавали вопросы, которые ставили меня в тупик. Например, один из них спросил, растут ли на той планете (он имел в виду Землю) желтолицые подсолнухи. Второй заинтересовался, почему наши, земные девчонки визжат, когда их дергают за косички.

Меня выручил Сашка. Всякие глупости ему надоели, и он направил пресс-конференцию по другому руслу, то есть стал расспрашивать, какой у нас воздух и всем ли его хватает, а если кому не хватает, то что они делают в таком случае, что предпринимают, а также правда ли, что там (кивок вверх) есть молодые люди, у которых при известных обстоятельствах растут из ушей волосы.

Это было уже посерьезнее желтолицых подсолнухов и девчоночьих косичек. Возьмите тот же воздух. Известно, что у нас на Земле одним его хватает, а другим не хватает. Чтобы создать какие-то запасы (на всякий случай), некоторые, наиболее пронырливые, обзаводятся дачами среди полей и лесов. Когда им резонно говорят, что это как-то не того, земля-то, мол, общенародная, они так нее резонно возражают: "А мы что - не народ? Мы в детстве тоже свиней наели!" Но... разве скажешь обо всем этом?

И кому? Детям!.. Пусть и разумным, и начитанным, дай бог, но - детям! Нет уж, увольте!

- Воздуха у нас в общем-то всем хватает,- сказал я тоном, который исключал всякие сомнения в правдивости моих слов.- Ну, конечно, у одних его больше, у других меньше, это уж как водится, но в общем (я нарочно повторил это в общем) жить можно. Во всяком случае, я не припомню, чтобы возникали какие-либо волнения из-за недостатка воздуха.

- Ясно? - Сашка обвел огольцов вопросительным взглядом.

- Ясно! Конечно! Что за вопрос! - ответили те разноголосым хором.

На этом я хотел кончить, но не тут-то было.

- Расскажите о молодых людях, у которых растут из ушей волосы,попросил вдруг Федька.

- Я же рассказывал, зачем повторяться? - возразил я.

Я и в самом деле рассказывал. Еще позавчера, когда мы возвращались с озера.

- Нет, дядя Эдуард, вы все-таки расскажите,- настаивал на своем Федька.- Я хочу, чтоб и другие знали. И не от меня, а из первых уст.