Дмитрий Исаков - Мурзик

- Слушаюсь, товарищ командир, - весело ответил молодой и еще сильней стал пихать меня штыком под ранец.

Поднявшись наверх, я уселся на битый кирпич лицом в сторону Кремля. Молодой прижался ко мне спиной, стараясь разглядеть Уральские горы. Кругом рвались снаряды, свистели осколки и пыль стояла столбом.

Я, недолго думая, спросил у шлема:

- Откуда стреляют?

На экране появилось три кружочка: один - на Бронетанковой академии, второй - на церкви "Петра и Павла" и третий - на Главном военном госпитале. Под кружочками были цифры: "2 КМ", "2, 3 КМ" и "3, 1 КМ".

Я ничего не понял и спросил:

- Расстояние до первой цели?

В ответ замигала цифра "2 КМ". Я опять ничего не понял - до Бронетанковой академии было не более 700 метров!

- Покажи на карте! - приказал я.

Появилась карта, и я понял, что мой шлем засек вражеские батареи даже на закрытых позициях!

Первая была не в здании Бронетанковой академии, а на стадионе за ЦАГИ, вторая была на Бауманском рынке, а третья - в районе Электрозаводского моста.

- Ну и как по ним стрелять?

На экране появилось старое изображение, но сверху была надпись "ДЕМОНСТРАЦИЯ". Снизу к первому кружочку стала двигаться красная точка, под которой горела надпись "ОРУЖИЕ". Когда красная точка совместилась с кружочком-целью, надпись "ОРУЖИЕ" сменилась на "ВЫСТРЕЛ", и кружочек-цель пропал, а на ее месте появилась надпись "ЦЕЛЬ ПОРАЖЕНА". Потом все повторилось с другими целями, и появилась надпись "ДЕМОНСТРАЦИЯ ОКОНЧЕНА".

Я, следуя инструкции, взял пушку, навел ее посредством красного кружочка на цель и нажал на пуск.

Ничего не произошло! Бронетанковая академия осталась стоять на месте, хотя я целился прямо в нее. Кружочек-цель тоже не пропал, но зато появилась надпись "ПОВТОРИТЬ!".

Я опять стал наводить красный кружочек на цель, но, в отличие от первой попытки, стал сразу и непрерывно давить на спусковой крючок.

Минуты две я водил прицелом по кружочку, как вдруг он пропал, и появилась надпись "ЦЕЛЬ ПОРАЖЕНА!". Я огляделся по Сторонам - снаряды рвались по-прежнему. Может он ошибся? Правда, там, кажется, еще две батареи? Я проделал все манипуляции с другими целями и вдруг наступила тишина! Обстрел прекратился, и только молодой надрывно кашлял от поднятой взрывами пыли, которая медленно оседала.

- Молодой! - крикнул я. - Живой?

Молодой что-то там прокашлял.

- Тогда дай закурить.

Молодой протянул мне кисет, и одновременно с этим все вокруг взорвалось синим пламенем! Тяжелый снаряд попал прямо в нас, но защита сработала! Она даже уменьшила грохот взрыва и яркость огня, но мы все же минут на пять оглохли и ослепли.

Придя в себя, я пробормотал:

- Откуда стреляют?

На дисплее замигали вновь появившиеся кружочки, потом появилась карта: одна новая батарея была на Лефортовской площади, другая - у Дворцового моста.

Через три минуты их там не стало.

Пыль давно рассеялась, погода была отличная, и немцы почему-то больше не стреляли!

Мы с молодым выкурили по козьей ножке и уже начали дремать, как над ухом у меня раздался истошный крик:

- Рожа! - и меня сильно лягнули.

Я, все еще надеясь, что это немцы прорвали нашу оборону и ворвались в решающем штурме к нам на крышу, сразу не стал открывать глаза и притворился убитым, но, к сожалению, все обстояло намного хуже - это были не немцы.

- Пузо! - меня опять лягнули и снова незаслуженно обозвали: - Гнус!

Да, дорогой и многотерпимый читатель! Опять, к твоему сожалению, на экране, пардон, на наших страницах появился злой Мурзик и начал кабанеть. (Ну не могу я ее выкинуть из повествования - роман же про нее, хотя она мне самому уже порядком надоела - талдычит одно и то же: "Рожа! Пузо! Гнус!" Хоть бы чего-нибудь новенького придумала. К примеру "Уважаемый Дмитрий Михайлович! Не желаете отведать кваску?" Или возможен вариант: "Димик! Почеши мне спинку!" А я ей в ответ: "Брысь!" А она мне: "Мур-мур-мур!" А я ей...)

Бац!

- Рожа!

Молодой, как идиот, строил ей глазки и, по-моему, изо всех сил соображал, как получше бы назначить ей свидание. Снизу торчала голова Сенцова и все бормотала, что нас заметят немцы.

Мурзила на радостях, что вырвалась из плена, была чертовски хороша. Но я хотел есть, пить, спать и в туалет.

Оборона Лефортовской тюрьмы продолжалась!

Немецкое командование было обескуражено событиями в этом районе. Проанализировав ситуацию, заслушав выводы экспертов и проведя консультации с Берлином, был получен неутешительный вывод - что-то здесь не так!

Раз имеет место наличие у русских супероружия, (а все факты говорили об этом), то непонятно зачем оно оказалось в центре захваченного противником города, причем еще более непонятно, для чего, обладая таким оружием и соответственно имея возможность практически беспрепятственно пройти с ним через любое боевое охранение, вот уже вторые сутки оно находится в никому не нужной старой тюрьме в двухстах километрах от постоянно удаляющейся от города линии фронта?!

Первоначально предположили, что это связано с прилегающей к тюрьме территорией Центрального института авиационного моторостроения, но когда сегодня утром она была захвачена и внимательно изучена, то выяснилось, что нет даже крохотного намека на какое-нибудь секретное производство. (Цех по производству реактивных установок залпового огня М-13 системы "Катюша" в расчет не принимался ввиду известной технологии их производства при помощи автогена и обрезков железнодорожных рельс.)

Версия, что Вермахт столкнулся с целенаправленно созданным стратегическим плацдармом для последующего использования его в качестве трамплина для наступления на Запад не выдерживала никакой критики из-за явной ее абсурдности - русские не сегодня, так завтра будут отброшены за Урал и им, надо думать, не до наступления.

Оставалось только одно - на территории Лефортовской тюрьмы находится что-то такое, что заставило русских выложить свой последний козырь в этой давно уже проигранной ими кампании. (Немногочисленные оставшиеся в живых очевидцы в один голос твердили о человеке в странном облачении и со странным оружием, появившимся неизвестно откуда!)

На основании этого было принято решение прекратить бесплодные попытки захватить тюрьму и перейти к переговорам с осажденным гарнизоном.

Мы, конечно, ничего не знали об объективных трудностях и обоснованных тревогах немецкого командования и в своем неведении предавались преодолению обыденных и повседневных бытовых проблем. (Я, к примеру, решал проблему туалетной бумаги.) Часа в четыре со стороны студгородка через громкоговорители немцы сообщили нам свои предложения, и меня тут же согнали с горшка под нелепым и вздорным предлогом "заткнуть им их поганую пасть".