Елена Федина - Бета Малого Льва

Ричард разговаривал с ним жестче, чем хотел бы, его сочувствие не должно было произвести впечатление слабости. Да и симпатии объект не вызывал.

— Сколько всего Прыгунов среди аппиров?

— Пятеро.

— Ты знаешь всех?

— Разумеется.

— Меня интересует Лаокоон.

— Такого нет.

— Кто из них мог интересоваться моим сыном?

— Не знаю.

— А Зелой? То есть Ла Кси?

Конс посмотрел и усмехнулся.

— Все.

— Настолько, чтобы искать ее на Земле.

— Твой покорный слуга.

— А еще кто?

— Сомневаюсь, что кому-то еще это понадобилось. Все уже были ее хозяевами и предпочли от нее отказаться. Кроме Леция. Она и на Наоле была ему не нужна… Впрочем, от него можно ожидать чего угодно.

— Ты знаешь, кто перенес ее на Пьеллу?

— Думаю, что он. С другим бы она не пошла. Он единственный, к кому эта амеба способна испытывать чувства.

— Выбирай выражения, — сказал Ричард сдерживаясь.

— Хорошо. Буду выбирать, — согласился Конс, — история банальна: он очень богат, силен, не глуп, независим и даже не лишен красоты при всем своем уродстве. Женщина как вещь его не интересует. А Ла Кси — вещь. Ее можно только купить. Это не соответствует его принципам… А теперь из своих высоких принципов этот чистоплюй попросту украл ее у меня. Непонятно только, зачем? Чтобы бросить на Пьелле?

— Ты его не спрашивал?

— Для этого его сначала нужно найти. Галактика большая.

— Ты не находишь, что все это часть — определенного плана?

— Возможно. Но я в этот план не посвящен.

— Как ты узнал, что Ла Кси на Земле?

— Би Эр сообщил, что на Пьеллу залетал земной корабль. Поскольку я там ее не нашел…

— Давно аппиры знают о людях?

— Давно. Нам говорили эрхи. Они сравнивали нас с вами, потому что изначально условия развития у аппиров с людьми были совершенно одинаковые. Вероятно, где-то есть еще подобные планеты. Ведь два — это еще не статистика. И три, и четыре… «Господь Бог играет в кости» — кажется, так у вас говорят?

— Ты сам видел эрхов?

— Их уже лет триста никто не видел.

— Они позволили вам вымирать?

— А почему, собственно, они должны с нами возиться? Мы — эксперимент со знаком минус. Который, кстати, не они поставили. В пределах разумного они пытались нам помочь, но потом поняли, что все это напрасно.

— Что вас погубило? Ядерный взрыв? Космические катаклизмы?

— Жадность, глупость, гордыня, зло. Обошлось без войн. Мы просто захлебнулись собственными отходами, наше производство работало само на себя. Производство средств производства средств производства…

В конце концов, внизу показались корпуса Института по Контактам. Ричард сбавил скорость и плавно опустился на знакомую стоянку возле медицинского корпуса. Конс надвинул шляпу на глаза.

— Не волнуйся, — сказал ему Ричард, — тут кого только нет.

— Я и не волнуюсь, — отозвался Конс, — просто ваши дети очень пугливые.

— Здесь нет детей.

— Чем ты тут занимаешься? — спросил Конс по дороге, он внимательно оглядывался по сторонам.

— Лисвисами, — ответил Ричард.

— О! — воскликнул аппир наподобие Кеттервааля, — и как ты их терпишь?

— Героически, — засмеялся Ричард.

— Правда, что этот параноик Гунтривааль летит сюда?

— Правда, что летит. А что он параноик, я еще не определил.

— Они все там ненормальные. Если б не их горячие источники, которые отлично подходят для моей шкуры, я бы к ним ни за что не сунулся. Однажды спросил у одного дорогу. Он мне полчаса рассказывал, какой он нелюбопытный и как любит помогать другим. Особенно тем, кто заблудился.

— Охотно верю, — вздохнул Ричард.

Они прошли в вестибюль, поднялись в лифте на двенадцатый этаж и остановились у двери 206 сканерной.

— Твой доктор не упадет в обморок от моего вида? — усмехнулся Конс.

— Докторам обычно не до этого.

Ричард позвонил. Дверь раскололась пополам, пропуская их в кабинет. Из-за стола поднялась деловитая Флоренсия. В обморок она не упала и выглядела как всегда прекрасно и строго: волосы были уложены в гладкую прическу, распахнутый серебристо-розовый халат открывал узкое черное платье, темные глаза смотрели спокойно, без ужаса и без особой жалости, как будто это был обычный пациент.

— Заходите, — сказала она, — я давно вас жду.

Они остановились в дверях. Флоренсия приблизилась, цокая каблучками. Она была здесь хозяйкой и чувствовала себя уверенно.

— Познакомься, — сказал ей Ричард, — это Конс.

— Вижу, — кивнула она, — меня зовут Флоренсия Нейл. Ричард просил меня держать ваше пребывание здесь в тайне. Можете не сомневаться в этом.

Конс снял шляпу и вытер лицо платком.

— Вижу, — сказала она, — все вижу. Одну минуту…

Она отошла к своему столу. Конс взглянул на Ричарда, на его суровом лице была полная растерянность.

— Ты не говорил мне, что это женщина!

— Не волнуйся, — сказал Ричард, — у нее нервы патологоанатома.

Конс сверкнул черными глазами и отвернулся. Флоренсия вернулась с простыней и полотенцем.

— Вам необходимо принять душ, — проговорила она деловито, — это вон за той дверью. Раздевайтесь и ополоснитесь. Тогда я смогу вас осмотреть.

Конс повиновался. Когда он скрылся за дверью душа, она улыбнулась Ричарду.

— Тебя тут никто не видел?

— Вроде, нет.

— Если тебя встретят твои ребята, они разорвут тебя на части. Неужели ты такой незаменимый, Оорл?

Они немного поговорили о работе, о последних выходках Антонио Росси, потом о дворцах Дельфиньего Острова.

— Ты изменился, — заметила вдруг она.

— Да. Я изменился, — сказал он, не собираясь ничего отрицать.

Он был полон совершенно немыслимой любви. Он только присутствовал здесь, а все его мысли были там, в номере-гроте, где Зела лежала на кровати, свернувшись калачиком и не понимая, почему он ее оставил так надолго одну. Он не мог ей сказать, что летит на свидание с Консом, сказал, что дела… Его руки, привыкшие обнимать ее, болтались без дела и мешали, его глаза смотрели на мир совершенно иначе, он сам себя не узнавал и не переставал этому удивляться.