Елена Федина - Завещание Малого Льва

Елена Федина

Завещание Малого Льва

Часть I. Пирамида

Аппиры встречали Новый Год весной, но по земной традиции отмечали и зимний праздник — с декабря на январь, и праздновали шумно, с карнавалом и застольем, как на Земле.

Скирни не любила пышных праздников, ей уютнее было в своем тихом кабинете с маленькой ёлочкой на сейфе и мишурой на занавесках. Она подумала, как хорошо было бы встретить новый год прямо здесь, с Льюисом вдвоем. Здесь было уютнее, чем дома, привычнее как-то, спокойнее и проще.

Было еще довольно рано и светло. Она ждала тетю Ингерду, поэтому заварила чай на двоих и отключила внутреннюю связь, чтобы никто не помешал. За окном тихонько летел снежок, легкий и пушистый, и от этого всё казалось милым и волшебным.

На Оринее вообще снега не было, одни зеленые пески, и Скирни просто влюбилась в белую зиму Пьеллы. Странно, но почему-то никто это время года не любил, все предпочитали весну и лето, и только Леций признавался, что выбрал эти широты именно из-за зимы.

Его своенравная королева отчаянно занималась омоложением. Средств было придумано много, самых разных, да и выглядела она хорошо для своих лет, но ей по старой привычке хотелось выглядеть вообще ослепительно. Скирни иногда удивлялась ей, иногда восхищалась, а иногда просто жалела ее. Секрет вечной молодости знала только Термира, да и тот — для золотых львиц. Землянкам же были отмерены свои сроки, как ты с ними ни борись.

Ингерда была точна. Ровно в десять застучали каблучки по коридору, и в дверь вошла очень красивая, ухоженная, без определенного возраста дама в темных очках. Очки были надеты не случайно, отекшие глаза без косметики выглядели плохо.

— Вот, видишь… — сказала она вместо приветствия и нервно улыбнулась.

— Вижу, тетя Герда.

— Это какой-то кошмар. Я два часа лежала с примочками.

— Я вас предупреждала, вам больше нельзя делать инъекций.

— А что мне делать, по-твоему? Стареть?

— Видимо, да.

— При таком муже?

Ингерда сняла меховую накидку. Ее длинноногая и спортивная фигура вполне соответствовала модным тенденциям, хоть и стоила ей невероятных усилий. Скирни нигде больше не видела, чтобы женщина с таким усердием боролась за свою красоту. Правда, никто и не был в таком сложном положении, как она.

— Насколько я знаю, — осторожно сказала Скирни, — Флоренсия Нейл не обращала на это внимания.

— Флоренсия Нейл не была королевой! — раздраженно ответила Ингерда и добавила уже со вздохом, — сегодня золотые львицы будут на приеме. Ты видела их? Мравия, Оникс, Эснуэлла… Одна краше другой. И всем, как водится, нужен мой муж! Они, чертовки, не стареют в своем безвременье. А я что? Должна померкнуть на их фоне? Ты не представляешь, какой это кошмар — выглядеть старой каргой рядом с таким мужчиной.

Она села за стол и уныло уставилась на чашку чая.

— Знаете, — сказала Скирни с сочувствием, — мне кажется, что ваш муж ценит не только красоту. Он не настолько примитивен…

Ингерда усмехнулась.

— Откуда ты знаешь, что он ценит… Все мужчины примитивны, уж поверь моему опыту. Даже самые умные.

— Да?

— А ты не знала? Ты вообще меня удивляешь, Скирни.

Скирни так и замерла у дверцы шкафа с чайником в руке. Она вдруг подумала, что тетя всё знает от Льюиса. Вдруг он ей сказал? От этого у нее даже кончики ушей стали краснеть.

— Чем… я вас удивляю?

— У тебя та же самая проблема, — безжалостно посмотрела на нее Ингерда, — только проявится она чуть позже.

— У меня?

— А то нет? Твой муж — самый красивый мужчина во вселенной. И моложе тебя. А ты на что похожа? Тебе как будто дела нет до того, как ты выглядишь, дорогая.

Скирни даже не знала, что сказать, она стояла с горячим чайником и удивленно смотрела на свою царственную родственницу.

— Ты не обижайся только, — смягчила голос Ингерда, — кто тебе еще скажет правду, как не тетка? Надо соответствовать своему мужу, деточка. Это закон природы. Я не говорю про омоложение, тебе еще рано об этом думать, но какие-то элементарные вещи делать же необходимо! Маски надо делать, массаж. Макияж подобрать… и похудеть, конечно. Ты посмотри на себя. Ты хоть видишь, что с твоей фигурой? Что это за бедра такие? И грудь, извини, из берегов выходит. Сейчас совсем другие фигуры в моде.

Скирни не обижалась и даже не расстраивалась. Он радовалась, что речь всего-навсего о фигуре, до которой ей, и правда, дела не было. К тому же она понимала, что Ингерде так легче — переносить свою проблему на другого.

— Нам это пока не мешает, — сказала она спокойно.

— Пока, — королева отвернулась и снова вздохнула, — вспомнишь ты мои слова, девочка, да будет поздно… знаешь же, что я кофе пью, а заварила чай.

— Вам чай полезнее, тетя.

— Отеки мне снимешь? К вечеру мне надо быть в лучшей форме.

— Не сомневаюсь даже, что будете.

— Как я устала от этого, не могу передать… Девяносто пять все-таки.

— Некоторые в девяносто пять еще рожают.

— Ты же знаешь, ко мне это уже не относится. Мои внутренние часики тикают…

— Я к тому, что это еще не старость. Вы не старая, тетя Герда, и тем более не карга. Ложитесь на кушетку, сейчас всё поправим.

Скирни плеснула заварки на блюдце, промокнула в ней ватные тампоны и положила королеве на отекшие веки.

— Полежите минут десять.

— И это всё? — удивилась Ингерда, — да я два часа так лежала!

— Но не у меня же.

— У тебя чай какой-то особенный?

Скирни давно заметила, что дело не в лекарствах. Дело было в ее желании. Как ни странно, ее желания имели свойство сбываться. Правда, касалось это только пациентов. А сам сапожник, как известно, оставался без сапог.

— Да, — сказала она, — это специальный чай. Вечером вы будете прекрасно выглядеть.

— О себе только не забудь, — напомнила Ингерда, — тебе тоже надо выглядеть.

— Не забуду, — улыбнулась Скирни.

Минут пять было тихо. Королева лежала молча, погруженная в свои мысли и очень усталая. Медленно падал снежок за окном, маня куда-то в лес, к лыжне и мохнатым ёлкам. И ничего еще не случилось, ничего необратимого. Скирни потом вспоминала этот день и всё время мучила себя вопросом: могла ли она тогда хоть что-то изменить?