Анна Белкина - Туристы. О путешествиях во времени.

- Грыць, не сиди! - Петро стал дёргать его за рукава, чтобы вытащить на свет.

- А? - Грыць поднял свою голову, и Петро увидал у него под глазом синяк.

- Вылазь! - Петро даже ружьё кинул, чтобы здоровой рукой вытащить Грыця из ямы. Быстро оглядевшись, Петро заметил на окраине уцелевшую хату, которая принадлежала колаборанту по имени Федька Куроцап. Петро подумал, что таратайка обойдёт стороной хату немецкого приспешника и потянул Грыця туда.

- Давай, Грыць, к Куроцапу в хату! - скомандовал Петро, подняв ружьё. - Хватай ружьё - я не боец!

Здоровой рукой Петро бросил Грыцю тяжеленное противотанковое ружьё, а Грыць едва не упустил его. Не ожидав, что оружие будет тяжеленным, Грыць ухватил его двумя руками, а Петро всё тащил его на окраину деревни, где торчала куроцапова гнилая хата, которую этот ленивец не ремонитировал с тех пор, как мамка его померла. Под ногами носились чужие куры, гуси, утки, хрюкая, убегала в лес чья-то толстая свинья. Грыць споткнулся о какую-то мелкую живность - об утку, что ли, повалился на пыльную дорожку, и тут же над его головой лязгнули жуткие когти "таратйки" - машина переступила через него, направляясь к очередной целой хате, чтобы резнести её. Грыць собрал свою храбрость, ухватил ружьё, стрельнул... Но чужая курица, внезапно проскочив, задела его руку и сбила прицел, из-за чего пуля просвистела в сантиметре от чудища и ушла в высь.

- Грыць! Грыць! - это из клубов пыли вынырнул Петро и затормошил Грыця, пытаясь поднять его на ноги и снова заставить бежать в хату Куроцапа. - Живой?

- Та, живой... - пропыхтел Грыць и закашлялся, протому что вдохнул злополучную пыль, встал, споктыкаясь о беснующихся кур...

Гнилая дверь Куроцаповой хаты была открыта - Федька, наверное, как всегда, пьяный, не закрыл на засов, и Петро и Грыць закскочили в его замшелын сени. В сенях был накидан всякий хлам, который так и лез под ноги, Грыць скакал, чтобы не споткнуться, а там, на улице, чудовище с горохотом рушило очередную хату. Оно могло бы выстрелить и сжечь разом всю деревушку, но вместо этого почему-то бесновалось, превращая её в развалины. Проскочив сени, Грыць вырвался в захламлённую пропахшую плесенью комнатёнку и налетел на целую батарею бутылей - пустых и полных самогонки. В окружении бутылей, нахлебавшись спиртоного пойла, храпя, дрых хозяин - запущенный, вороватый наглый тип, который, вместо того чтобы в лес партизанить идти, якшается с Носяриными полицаями и ещё чёрт знает с кем.

Грыць, перескакивая через бутыля, совершил неуклюжий скачок и прыгнул на руку спящего Куроцапа.

- Та вы шо, черти! - заорал спросонья пьяный Куроцап, подскочив на нетвёрдые ноги и тупо крутясь на одном месте.

- Замолк! - рыкнул на него Петро, и Куроцапова челюсть получила удар кулаком.

Лишившись ещё одного зуба, Федька-Куроцап потерял сознание и обрушился назад, на прохудившийся соломенный матрас.

- На чердак! - постановил Петро и метнулся к шаткой лесенке, по которой Куроцап взбирался на чердак, чтобы посылать голубей-предателей Евстратию Носяре. - Подобьём её!

Грыць покарабкался вслед за Петром, закинув ружьё за спину, однако тяжесть оружия тянула вниз, из-за чего он пару раз едва не сорвался и не упал. Собрав в кулак свою волю - он же партизан, а не девчонка - Грыць одолел лестничку и вывалился на пыльный чердак, захламлённый всякой всячиной и заставленный тюками соломы.

Петро сидел на полу, около дыры в соломенной крыше, а разодранный когтём "таратайки" рукав его сорочки промокал от крови.

- Ты как, братка? - спросил у него Грыць, подбираясь к чердачному окошку и пристраивая тяжеленное ружьё.

- Пока жив... - прокряхтел Петро, корчась от боли.

- Я стрелять буду! - пропыхтел Грыць, пристроив, наконец, ружьё и высматривая удобный момент, когда "таратайка" приблизится на расстояние выстрела.

Петро возился со своей рукой, но тут прямо рядом с ними залязгали лапы. Грыць схватился за ружьё, целясь. "Таратайка", распинывая развалины, двигалась к хате, которая стояла к ним ближе всех - вот, ещё пару шагов сделает, и можно будет подбить её, как фашистский танк. Даже дед Матвей подбил один танк - неужели Грыць не справится с "таратайкой"??

- Бей в неё! - закричал Грыцю Петро, прижимая к телу располосованную руку, пытаясь перевязать её куском своей сорочки. Из раны ручьями хлестала кровь, и Петро перетянул свою руку так, что от боли потемнело в глазах.

Грыць схватился за противотанковое ружьё, приник к глазом к прицелу, хорошенько скрывшись за объёмистым тюком. Его пока не заметили - это хорошо, можно прицелиться получше и бить! Вот она, чёртова таратайка, гарцует по Светлянке, раскидывая хаты своими когтистыми лапами... Ну, держись! Грыць замер за тюком соломы и тщательно прицелился - прямо в одно из трёх узких чёрных окошек, за которым должно находиться лицо водителя...

Машина-чудовище снова взмахнула когтистой лапой, её когти с грохотом, выбивая большие камни, врезались в соседнюю хату, из которой с криками выскакивали люди. В стене образовалась громадная сквозная дыра, а механический паук рванул свою лапу назад, доломав стену и заставив хату развалиться на куски.

- Стреляй, чего засел?? - закричал Петро, видя, что Грыць впал в ступор и глупо таращится на то, как "чёртова таратайка", вдребезги разворотив хату, шагает по её остаткам прямо к ним... Ещё пара минут, и их хата тоже будет сбита, а они - похоронены под завалами...

- Та чтоб ты сгнил, чертяка! - громко ругнулся Грыць, перекричав лязг металлических лап, и тут же нажал на курок, выпустив снаряд.

Он ожидал, что бронебойная пуля пробьёт чёрное стекло и убьёт Колосажателя, остановив "таратайку". Но к его ужасу снаряд только чиркнул по чёрному стеклу, выбил искру, но не оставил на нём ни царапинки!

- Та, хай тоби грэць! - с испугом выдохнул Петро, осознав, что противотанковое ружьё против "чёртовой таратайки" не поможет...

- Петро! - закричал ему Грыць, в страхе обхватив обеими руками бесполезное ружьё. - Що теперь робить??

- Тикай! - скомандовал Петро, чувствуя, как из-за потери крови теряет силы. Собрав последние, он подполз к дырке в крыше и заставил своё тело выпасть наружу.

Грыць хотел выскочить на улицу через чердачное окно, но застыл, как вкопанный: "чёртова таратайка" высится прямо перед его носом и, словно бы прожигает дьявольским взглядом трёх бездушных чёрных "глаз". Грыць поспешил нырнуть на пол, пока его не застрелили, а из-за блестящей кабины быстро выдвинулась непонятная штуковина , которая словно бы раскрылась, тут же превратившись в некое подобие блестящей тарелки с длинным остриём. На конце острия собрался светящийся шарик, а спустя миг ослепительная вспышка резнула по глазам. Грыць зажмурился, опасаясь ослепнуть, и тут же лицо, руки, всё тело ощутило нестерпимый жар, вокруг знялась пламенем солома. Грыць сейчас же бросил огненно-горячее ружьё и проворно выпрыгнул в чердачное окошко. Падая, Грыць видел, как хата утонула в волнах белого "адского" пламени, которое, рассыпая искры, взметнулось чуть ли не до самых небес. От лошади мигом остались одни кости, они тут же рассыпались в прах, крепкая, обитая железом телега развалилась на небольшие куски и исчезла. Грыць упал неудачно, на спину, больно стукнулся о землю, однако тут же перевернулся на живот, попытался зарыться в солому из лошадиных кормушек, но солома горела прямо в руках, а в месте с соломой с дикой болью горели и руки, плечи, лицо...